Чем больше я думаю о Бастиане, тем больше я думаю о своем проклятии. Чем больше я думаю о своем проклятии, тем больше растет мое негодование, и, в конце концов, мой разум поглощает сам себя. Перед глазами темнеет, и реальный мир уплывает все дальше. Дальше. Дальше. Пока я не начинаю видеть дым. Огонь. Кровь. Бастиана, который корчится на полу. Мертвого отца с мечом между ребер. Я пытаюсь разглядеть его лицо, но вместо этого вижу лица тысячи мертвых духов, кружащих над его головой. Они смотрят прямо на меня. – Амора? Услышав мелодичный голос Ватеи, я делаю глубокий вдох и сосредотачиваюсь на том, как легкие наполняются воздухом. Моя грудь сжимается от напряжения, а в животе словно образовалась дыра, но я расправляю плечи, стараясь игнорировать эти странные ощущения. – Будь готова к сегодняшнему вечеру, – в моем строгом голосе звучит скрытая мольба. Я надеюсь, что Ватея больше не будет задавать вопросов. Потому что если она продолжит, вся моя решимость рассыплется в прах. – Мы отплываем на рассвете. Глава 9 Мы стоим на краю причала, и мамин плащ, обитый мехом, развевается у нее за спиной. Она похожа на бесплотный дух: выражение ее лица не менее призрачно, чем окружающий нас туман или деревянные доски, стонущие под сапогами. Мамино изможденное лицо обращено к бурлящим приливам, а ее черты исказились от тревоги, охватившей все тело. Даже ее пальцы, скрытые под плащом, сжимаются и разжимаются в нервном ритме. – Мы можем отложить турне до лета. – Крики чаек почти заглушают ее голос. – Море будет намного спокойнее. Я следую за ее взглядом, наблюдая, как густая морская пена бьется о берег, пытаясь догнать удирающих крабов, которые ищут убежища в скалах. Я понимаю мамины сомнения, но, в отличие от этих крабов, я не боюсь моря. Моя душа принадлежит океану. Соль и туман окутывают мои плечи, как уютный плащ. Я полностью отдаюсь этому ощущению, приветствуя непокорные волны. – Чем скорее мы восстановим порядок в королевстве, тем лучше, – говорю я, с трудом скрывая свое нетерпение. Свобода Визидии ждет где-то там, за океаном. Как и моя свобода от проклятия. Я не собираюсь ждать наступления лета. Наше отплытие проходит тише, чем я ожидала. Все жители Ариды работают на королевскую семью, поэтому в доках нас не встречает ликующая толпа. Те немногие, кто приходит на пристань, почти не говорят и быстро возвращаются обратно в город: в основном это дворцовые повара, которые приносят мясо и выпечку, и прислуга с сундуками, полными одежды и мыла. – Знать на островах просто с ума сходит, пытаясь все успеть в срок. – Мама сжимает пальцы, переставая теребить свой плащ. – Амора, если хоть что-то пойдет не так, сразу же свяжись со мной через Касема. Мне бы хотелось, чтобы в ее глазах не было этой боли и страха потерять еще кого-то из своих близких. Мне бы хотелось, чтобы отец не мерещился мне повсюду, куда бы я ни посмотрела. – Обещаю, я все исправлю. Я закутываюсь в свой плащ, пока вокруг нас снуют солдаты, перетаскивающие ящики с припасами на «Герцогиню». За день воздух Ариды прогреется на солнце, но сейчас, в рассветном тумане, мое дыхание превращается в густой серый пар. От соленого морского запаха у меня приятно щиплет в носу, и я наконец замечаю, что мои пальцы отбивают быстрый ритм на моем бедре. Мне не следует показывать свое нетерпение. Я выхожу в море почти каждый день, с тех пор как оправилась после битвы с Кавеном. Пока я пытаюсь взять себя в руки, где-то на периферии моего зрения мелькают белые паруса, и мои пальцы замирают сами собой. Я не видела этот корабль с прошлого лета, когда он налетел на прибрежные скалы Ариды. Каким-то чудесным образом его белоснежный нос удалось восстановить, и теперь он просто сияет великолепием. Его бока очищены от морских желудей, а над нами нависает белая носовая фигура в виде морского дракона, который стал еще больше и яростнее, чем прежде. «Смертная казнь» навсегда останется самым восхитительным кораблем, который когда-либо бороздил моря, но как только я замечаю его капитана, мне приходится прикусить язык. Вопреки моим ожиданиям, Бастиан не стоит за штурвалом. Вместо этого он сидит на носовой фигуре в красном сюртуке и штанах цвета хаки. Его кожаные сапоги отполированы до блеска, а его кудрявые каштановые волосы развеваются на ветру. Он прекрасен, но вовсе не это заставляет мое сердце замереть, а живот – затрепетать от желания. Во всем виновата его улыбка. Та же непоседливая, дерзкая ухмылка, которая появилась на его лице, когда мы впервые пересеклись взглядами. Это улыбка человека, от которого разит очарованием. Того, кто хочет привлечь к себе внимание. Это улыбка пирата, в которого я когда-то влюбилась. – Этот юноша любит неожиданные появления. – Я игнорирую веселые нотки, смягчающие голос матери. – Полагаю, мне пора возвращаться во дворец. Но помни: ты должна быть осторожна. Если что, я всегда приду тебе на помощь. – Внезапно она заключает меня в объятья, и на мгновение я оказываюсь укрыта теплом ее мехового плаща. Наконец, она отстраняется, пряча свое лицо. – Мне очень жаль, что тебе приходится нести это бремя, но ты будешь потрясающей королевой, Амора. Я в этом уверена. Мама торопливо шагает по причалу, не оборачиваясь назад, и, когда она оказывается достаточно далеко, я наконец осознаю смысл ее слов. Мы обе понимаем, что если бы она задержалась еще хоть на секунду, то непременно попыталась бы меня остановить. С трудом оторвавшись от удаляющейся фигуры матери, я смотрю вдаль. Паруса «Смертной казни» вздымаются от ветра, пока Ватея, стоящая на носу, монотонно двигает губами. И хотя я не могу разобрать ни единого слова, мне ясно, что она заклинает волны, подчиняя их своей воле. С ее помощью «Смертная казнь» без труда пристает к берегу рядом с «Герцогиней» – кораблем моего отца. – Эй там, на берегу! Ваше Величество! – кричит Бастиан, прижимая ладони ко рту, и я борюсь с желанием закатить глаза. Ему вовсе не нужно так орать: мы все прекрасно его слышим. – Скажи своим солдатам, чтобы перенесли груз на мой корабль. – Он сидит на драконе, свесив вниз одну ногу. Другая нога согнута в колене, и пират непринужденно облокачивается на нее локтем. Честно говоря… он выглядит просто идеально. И это невероятно раздражает. Однажды Бастиан признался, что больше всего на свете ему хочется отдохнуть от моря и осесть на берегу. Глядя на него в эту секунду, я понимаю, что Бастиан не был рожден для легкой жизни на суше. Возможно, он просто хотел попробовать ее на вкус, чтобы понять, удовлетворит ли она его жажду. Но мне прекрасно знакома эта жажда, и ее невозможно утолить. Его душа создана для того, чтобы без устали двигаться вперед, в поисках все новых и новых приключений. «Смертная казнь» стонет, осев на песок, и я прячу руки под плащом, чтобы их дрожь не выдала моего отчаянного желания коснуться ее прохладного белого дерева. В это мгновение мне хочется лишь одного – занять свое место на палубе. Вернуться в свою каюту и уснуть в подвесной койке среди корабельных балок и бушующих волн. Никакой политики. Никакой боли. Никакой поддельной магии. Но все это – лишь пустые мечты, и я заставляю себя вернуться в реальность, впившись ногтями в ладони. Это не увлекательное приключение. – Мы отправимся на «Герцогине», – упрямо заявляю я, задрав подбородок. Бастиан хмурит брови то ли с вызовом, то ли с раздражением. – Нет, мы отправимся на «Смертной казни», – он говорит так легко и уверенно, как умеют только мужчины. – Ты же хочешь произвести впечатление? Ты хочешь прибыть с помпой, решительная и готовая разбивать сердца? – Гибкий от природы, Бастиан соскальзывает со спины носовой фигуры. Он знает, за какие выступы нужно хвататься, чтобы легко и быстро спуститься на песок. – «Герцогиня» – отличный корабль, – признает он. – Но ей далеко до «Смертной казни». Этот корабль уже помог нам пережить одно путешествие, а значит, и во второй раз не подведет. – Вблизи его лицо выглядит не таким уверенным, как мне показалось на первый взгляд. Он сохраняет свою обычную непринужденность, но уголки его губ неуверенно подрагивают. И хотя глаза Бастиана горят надеждой, на его лице собираются тревожные морщинки. – Если ты думаешь, что путешествие на «Смертной казни» каким-то образом наладит наши отношения… Он качает головой. – Перестань упрямиться и отдай приказ. Ты и сама понимаешь, что нам лучше плыть на моем корабле. Он быстрее. Мы сможем сократить путь между островами. – Ватея, стоящая у него за спиной, заливисто смеется, и я бросаю на нее недовольный взгляд. И как она позволила впутать себя в эту махинацию? Я хочу возразить, потому что боюсь оказаться на «Смертной казни» вместе с Бастианом. Я боюсь своих собственных чувств. Но прежде чем я успеваю открыть рот, на мое плечо ложится чья-то рука. Испуг быстро сменяется облегчением, когда я вижу, что это всего лишь Феррик. Он одет в униформу советника: длинный темно-зеленый сюртук, украшенный золотой вышивкой, которая змеится по воротнику в виде лианы плюща. Вместо шпаги на его поясе висит великолепный золотой палаш с эфесом, который инкрустирован двумя драгоценными камнями: сапфиром с одной стороны и ярчайшим изумрудом – с другой. И хотя зеленый оттенок сюртука не совсем сочетается с его темно-золотыми штанами, он сделал заметный прогресс в подборе гардероба. Конечно, они никогда в этом не признаются, но я подозреваю, что с недавних пор Бастиан и Феррик выбирают одежду вместе. – Я думаю, что плыть на «Смертной казни» – это хорошая идея, – тихие слова Феррика предназначены только для меня. – Мы хотим сохранить маленький состав команды, а кораблем Бастиана гораздо легче управлять, даже если на борту будет всего несколько человек. К тому же мы все к нему привыкли. Бастиан прав, ты просто упрямишься. – Он взъерошивает мои волосы, и от трения они встают дыбом, но напряжение в моей груди заметно ослабевает. Они правы. Вместо того чтобы посмотреть на Бастиана, я поворачиваюсь к солдатам. – Спасибо за вашу работу, но планы изменились. Перенесите весь груз на «Смертную казнь» и побыстрее. Даже если солдаты недовольны приказом, они не подают виду. К счастью, мы только начали погрузку «Герцогини», и большая часть ящиков все еще стоит на пристани. – Можешь не скрывать свою радость, – с улыбкой говорит Феррик, словно почувствовав мое нетерпение, которое я отчаянно пытаюсь скрыть. – Ты любишь ходить под парусом: этого не надо стыдиться. Я понимаю, что тебе нужно сохранять лицо перед своими подданными, но мы – твои друзья, и никто тебя не осудит. Хорошо? – Хорошо. – Я хлопаю его по руке, которая лежит у меня на плече. И хотя мне сложно поверить в его слова, я искренне их ценю. После смерти отца Феррик стал моей опорой. Крошечный, надежный огонек в серой дымке. И хотя Бастиан тоже пытался быть рядом, я не могла принять его поддержку. Я просто не могла ответить на его доброту. Мы с Ферриком не любим друг друга в романтическом смысле этого слова. Но я доверяю ему больше всех на свете. Без сомнений, он – мой лучший друг. – Я рада, что ты вернулся, – говорю я, и он с улыбкой целует меня в макушку. – Я тоже рад, – но тон его голоса говорит об обратном. – Просто… Я чувствую себя виноватым. Ватея перенесла столько страданий. Она заслуживает знать правду о Бларте. – Ты прав. – Я смотрю на него со всей серьезностью. – Но если она узнает об этом сейчас, то сразу же отправится в тюрьму и перережет ему горло. – Разве она не будет права? – спрашивает Феррик, и я надеюсь, что он шутит. Еще прошлым летом он бы никогда не произнес таких слов. Но его глаза потемнели, а губы сжаты в тонкую прямую линию. Я понимаю, что на этот раз он совершенно серьезен. Словно каждый раз, когда я моргаю, какая-то новая часть Феррика меняется до неузнаваемости. В конце концов, именно он нанес Кавену смертельный удар. Он спас меня, но при этом отнял чужую жизнь. Я по опыту знаю, как сильно это может изменить человека. – Нет, – признаюсь я. – По крайней мере, я так не думаю. Я тоже сильно изменилась. Когда-то я бы, не раздумывая, согласилась с тем, что Ватея должна перерезать Бларту горло и навсегда покончить с этой проблемой. Боги, да она могла бы разорвать его горло собственными зубами, и я бы все-равно поддержала ее. Но с тех пор, как я узнала правду о семье Монтара – с тех пор, как я узнала, что все люди, которых я убивала «во благо королевства», умерли напрасно, – я больше ни в чем не уверена. Я готова на все, чтобы достойно служить моему народу и вести его в лучшее будущее. Если для этого мне придется убить или запачкать руки, я это сделаю. Но значит ли это, что у меня есть право на убийство? Разве я лучше тех людей, которых лишаю жизни? – Пока что он нужен мне живым, – с нажимом говорю я, больше не желая раздумывать на эту тему. – Если мы хотим справиться меньшими силами, нам понадобится магия Ватеи. Она не должна отвлекаться. Феррик вздыхает, но его лицо заметно смягчается, и он подталкивает меня к «Смертной казни» и к юноше, который стоит у трапа. Не стоит забывать, что я тоже холостяк. И очень даже завидный. Вспомнив слова Бастиана, я чувствую, как к моим щекам подступает жар. Всем своим существом я бы хотела позволить себе почувствовать вес этих слов и проникнуться ими. Я хотела бы взять его лицо в свои руки и прижаться губами к его губам. Ощутить знакомый вкус соли и моря. Отчаяние, охватившее тело Бастиана, и тревожный пульс его души говорят мне о том, что он чувствует то же самое. Но я не позволю его очаровательной улыбке и сияющим глазам меня увлечь, как бы мне этого ни хотелось. Бастиан быстро карабкается по канатной лестнице, а я поднимаюсь по трапу, лавируя между солдатами. В тот момент, когда я прохожу мимо, он шепчет: «Добро пожаловать на борт», – и я словно переношусь в ту ночь, когда мы впервые встретились. Я замираю на месте. По выражению его лица совершенно очевидно, что он прекрасно знает, какой эффект произвели его слова. Не говоря ни слова, я заставляю себя собраться с духом и прохожу мимо него, направляясь к Ватее. – Ты уверена, что сможешь вести корабль? – спрашиваю я и примирительно поднимаю руки, когда русалка бросает на меня ядовитый взгляд. – Я в тебе не сомневаюсь. Просто не хочу, чтобы ты себя изнуряла. – Я тренировалась. – Она надменно выставляет в сторону округлое бедро, скрестив руки на груди. Время, проведенное на Ариде, помогло ей набрать вес, и теперь от ее роскошной фигуры просто невозможно отвести взгляд. Позади меня женщина-солдат спотыкается и роняет ящик с грузом, засмотревшись на Ватею. Русалка окидывает ее равнодушным взглядом и снова возвращается ко мне.