— Ну что, девочка, вернулась домой? — спросила её хриплым голосом Антонина Ивановна. — Да. Ночка нелёгкая была. — поделилась с ней Люся. — Я слышала уже. На, возьми. — положила ей в ладонь своё толстое поцарапанное временем золотое кольцо. — Зачем? Я не возьму! — Бери, дурёпа. Оно тебе пригодится, когда меня не будет рядом. Тем более, что его будешь видеть только ты. — А… А куда Вы уйдёте? — Эх, ты… Рыжеволосая дурёшка. Я же не всегда буду ходить в обличии приведения. Мне пора уже на покой уходить, чтобы больше тут не бродить! — А как же квартира? Её же кто-то будет покупать. — А ты завтра шкафчик мой открой и достань оттуда бумагу. Ты мне два года назад помогла, когда мы ещё не были толком знакомы, и по моей же просьбе дала мне в руки свой паспорт. Думаешь, я просто так тебя называла дурной девкой? Ты мне, незнакомой старухе, которую все в этом доме считали сумасшедшей, поверила и отнеслась ко мне с добротой. Ты же тогда только въехала в эту квартиру. Вот я и решила тебе свою в наследство оставить. — Но Антонина Ивановна… — удивлённо сказала Люся. — И не спорь! Кольцо надень на большой палец левой руки и когда помощь будет нужна — потри его. На помощь придут наши. Возможно те, кого ты уже знаешь, придут сразу. Но других не пугайся. Они в курсе моего подарка. Скоро тебе предстоит обратиться в Пенсионный фонд, чтобы забрать по наследству мою пенсию, а то эти черти всё себе оставят. Родственников у меня всё равно нет, так что драться тебе не с кем. — заговорила Антонина Ивановна серьёзным голосом. — Почему я только сейчас узнаю про наследство? Вы же… ещё год назад! — растерялась Люся. — Да, моя милая. Вот так в обход пытались завладеть моей квартирой. А ту доверенность риэлторы вообще порвать хотели. Но я не дала. Сделай доброе дело. Тебе всё равно в той съёмной однокомнатной квартире жить не с кем. А так глядишь, и мужчина появится! — радостно сказала Антонина Ивановна и растворилась в воздухе. Глава VI. Порог районного Пенсионного Фонда Через неделю Люся собралась с духом и переступила порог районного Пенсионного фонда. Зайдя внутрь, её окружили недовольные голоса клиентов, доносящиеся из разных кабинетов, а у приёмных окошек стоял невыносимый гул. У Люси близилось время приёма, как вдруг окошки гоучреждения закрылись, а на них появились таблички с красной надписью: «Обед». Многие, кто уже давно терпеливо ждал своей очереди, не выдерживали и поднимали шум, кто-то уходил, так и не дождавшись окончания обеденного перерыва, кто-то и вовсе ругался за то, кто должен быть следующим. От этого шума у Люси так разболелась голова, что она не сразу услышала, что её зовут к окошку. — Здравствуйте. Я… — тихо мямлила Люся. — Здравствуйте. Да, Вы. Документы давайте сюда. — сказала ведущий консультант, принимая документы. — Что-то ещё сдавать будете? — Я вроде всё по списку принесла и я по доверенности… Вы проверьте, может быть что-то забыла? — Это не моя работа за вас проверять. Вы принесли, мы приняли и передали дальше. Сейчас только доверенность проверю. — спустя пять минут ведущий специалист выдала. — Девушка! А у Вас уже срок прошёл, гражданка-то год назад померла, а Вы за её пенсией только сейчас пришли! Это через суд уже, а потом только к нам. — Но как же… В какой мне суд обращаться? — Девушка. Я Вам не юрист, чтобы отвечать на такие вопросы. Ищите юриста. — Какого? — Господя, да я-то откуда знаю? — противным писклявым голосом возмутилась консультант и в миг побледнела, и сменила тон в голосе. — Хорошо. Вот Вам визитка моего знакомого юриста, может быть он Вам подскажет. Всё, до свидания! Только Люся отошла от приёмного окошка, как оно быстро закрылось на перерыв и консультант, ведущая приём, выбежала с рабочего места в соседний кабинет. Все клиенты были крайне недовольны работой консультанта, ведь людей ещё было много, а очередь только увеличивалась и увеличивалась. Но их недовольные обсуждения стихли после услышанной из другого кабинета истерики: — Всё! Я увольняюсь! Больше ни дня здесь не останусь работать! — Ксюша, да что случилось? — спросила у неё консультант Вика. — Я опять видела её! — Кого её? Ты можешь говорить потише, а не истерить? — Ну помнишь, к нам бабуля такая приходила, ещё ругалась из-за неправильно начисленной пенсии? — Я тебе секрет открою: с нами всегда ругаются из-за неправильно начисленной пенсии. — шёпотом пыталась успокоить её консультант Вика. — Как же её звали… — вспоминала консультант Ксюша. — Она ещё странная такая, у неё ещё духи такие вонючие были! А-а-а-а-а-а!!! — А-а-а-а-а-а!!! — крикнула от ужаса вторая и они вместе выбежали из кабинета, но в коридоре они наткнулись на заведующую клиентской службой Пенсионного фонда и та завела их обратно в кабинет, а после громким голосом произнесла: — Нина Арефьева!!! Уймитесь уже наконец! А вы займитесь работой! Иначе вас уволят к чертям собачьим! — Ну и пусть увольняют, я сама уйти хочу! — сказала Ксения. — А ну быстро взяла "ноги в руки" и отправилась на своё рабочее место! Мне и так хватает разбирательств с Прокуратурой, чтобы ещё с вами разбираться! Быстро вернулась на работу! — и заведующая вышла из кабинета, сделав вид, что ничего страшного не случилось, что работа продолжится в штатном режиме. — А что ты видела? — спросила Вика. — Тоже что и ты. — ответила Ксюша. * * * Люся вышла из здания районного Пенсионного фонда и услышала позади себя странный смех. — Здорово я их, правда? — Баба Нина, это правда Вы были? Я думала, что там все с ума стали сходить. — Я! — гордо ответила Нина Арефьева. — А что Вы им такого показали, что они так испугались? — Ну во-первых, увидеть в мониторе своего компутера лицо мёртвой старухи не очень приятная картина, а если она ещё и фигу кому-нибудь показывает! — Я бы тоже напугалась! Зачем Вы так? — А что? Я наоборот тебе помочь хотела, а то я знаю как они работают. — Тогда спасибо. Но больше не нужно. — Погоди. Всё только начинается! Хорошо, если до них сразу дойдёт и мне больше не придётся приходить к ним в гости. Слышишь? В это время Люся уже увлечённо наблюдала за влюблённой парой и уже практически не слушала бабу Нину. — Почему у меня такого не было? — говорила она сама с собой. — Какого такого? — спросила баба Нина. — Высокого, красивого, романтичного, в меня влюблённого… — А были что, низкие, страшные, неуклюжие хамы? — Нет, но меня не любили. Никто никогда меня не любил. — А чего ж ты тогда плачешь из-за этого? Какие твои годы? — Тогда была романтика, парни столько красивых слов могли тебе сказать, чтобы ты ему поверила и отдалась… — Деточка моя, во все года парни такую ерунду могут намолотить, чтобы им только дали телом девчачьим попользоваться! Но нужно себя уважать и не размениваться на каждого красивого болтуна! Посмотри на себя: красивая, рыженькая, в веснушках, щёчки румяные, тело мягкое, словно дрожжевое тесто! Не худышка, но и не толстенькая! Самое то! — Нет, баб Нин, такие мужчинам сейчас не нравятся. Им подавай худую, стройную, спортивную… Богатую. — Тьфу ты! Вот слушай. Был у меня один ухажёр, Ванька. Тело у меня было так себе, да и на лицо я не такая красавица как ты была, но поклонников было предостаточно. Мне внешне никто толком не нравился, но я смотрела на дела, которые они для меня делали. И вот однажды из всей толпы поклонников осталось только двое: Ванька и другой. Но если Ванька был высоким и красивым, что по нему все девки с ума сходили, то второй был среднего роста, внешне не красавец, зарабатывал немного, но на жизнь ему хватало, мне цветы дарил и на руках носил, особенно, когда дождик лил, а я на встречу в платье да босоножках приходила. А я специально так каждый раз делала, чтобы меня на руках поносили. И вот в один из таких дождливых дней я пришла в своём наряде на свиданку к Ваньке. Он мне всю дорогу в уши заливал про мою красоту, а я как шла по лужам в своих светлых босоножках под белое платьице, так и шла. Перейдя большую лужу у меня терпение лопнуло и я так и сказала ему: „Федосеев Иван Петрович! Если Вы ничего мне делать не собираетесь, кроме как осыпать меня комплиментами, то прошу вас оставить эту идею и больше не сотрясать воздух напрасными бессмысленными словами. Вам это не идёт.“ — вспоминала Нина Арефьева. — А он что? — Он ничего. Посмотрел только на мои запачканные босоножки и платье, улыбнулся и пошёл к себе домой. — А Вы? — А что я? Платье всё равно уже было мокрым, да и босоножки мои были испорчены после такой прогулки, шла и плакала из-за этого. Петька бы не позволил мне так мокнуть… — Петька это… Ещё один поклонник? А что с ним?