Агнес выглядела сногсшибательно. На ней было не обычное бальное платье вроде моего или как у других женщин, а неоново-желтое, структурированное платье-футляр до полу, с высоким кружевным украшением на одном плече. Волосы туго затянуты назад и безжалостно зализаны, в ушах – огромные золотые серьги с желтыми бриллиантами. Весьма экстравагантный наряд. И здесь, с испугом поняла я, это было некоторым перебором и не вполне уместно для старомодного величественного отеля. Все головы тотчас же повернулись в сторону Агнес, матроны, в корсетах на косточках и в желтых шелках, презрительно косились на нее краешком тщательно накрашенных глаз. Но Агнес, казалось, ничего не замечала. Она рассеянно озиралась по сторонам в поисках мужа. Я понимала, что она сможет расслабиться лишь после того, как возьмет его под руку. Когда я видела их вместе, то ощущала буквально осязаемое чувство облегчения, которое она испытывала, находясь возле него. – У вас потрясающее платье, – сказала я. Она посмотрела на меня так, словно впервые вспомнила о моем присутствии. Нас ослепили вспышки фотокамер. Я посторонилась, чтобы не заслонять Агнес, но фотограф меня остановил: – И вы тоже, мэм. Вот так. И улыбнитесь. Агнес улыбнулась и посмотрела на меня, будто желая удостовериться, что я все еще рядом. И тут появился мистер Гупник. Он подошел чуть скованной походкой – Натан говорил, что у мистера Гупника была плохая неделя, – поцеловал жену в щеку и что-то прошептал на ухо, и она улыбнулась широкой, искренней улыбкой. Именно тогда я поняла, что два человека могут соответствовать определенным стереотипам, но при этом сохранять неподдельное наслаждение от общества друг друга. И меня неожиданно пронзила острая тоска по Сэму. Хотя было совершенно невозможно представить его в подобной обстановке, в смокинге и галстуке-бабочке. И он наверняка чувствовал бы себя здесь не в своей тарелке. – Ваше имя, пожалуйста? – Рядом со мной неожиданно возник фотограф. Возможно, то, что я думала о Сэме, заставило меня это сделать. – Луиза Кларк-Филдинг. – Я с трудом выжала из себя аристократический акцент. – Из Англии. – Мистер Гупник! Прошу сюда, мистер Гупник! Я посторонилась, смешавшись с толпой, пока фотографы снимали их обоих: его рука легко лежала на спине Агнес, а она расправила плечи и подняла подбородок, словно давая понять, что ей нечего бояться. А потом я заметила, что мистер Гупник ищет меня взглядом. Наши глаза встретились, и он поспешно подвел ко мне Агнес: – Дорогая, мне необходимо кое с кем побеседовать. Ну как, вы без меня справитесь? – Конечно, мистер Гупник, – сказала я небрежно, будто мне было не привыкать. – А ты скоро вернешься? – Агнес продолжала держать его за руку. – Мне нужно переговорить с Уэйнрайтом и Миллером. Я обещал им уделить десять минут, чтобы обсудить сделку с бондами. Агнес покорно кивнула, но, судя по выражению лица, ей явно не хотелось отпускать мужа. Она ушла вперед, а мистер Гупник шепнул мне на ухо: – Не позволяй ей слишком много пить. Она и так на взводе. – Хорошо, мистер Гупник. Он кивнул, задумчиво огляделся вокруг, потом с улыбкой повернулся ко мне. – Ты чудесно выглядишь, – сказал он и скрылся в толпе. В бальном зале яблоку негде было упасть – настоящее желто-черное море. На мне был браслет из черных и желтых бусинок, который перед моим отъездом из Англии подарила Лили, дочка Уилла. Жаль, что я не могла надеть любимые пчелиные колготки! Окружавшие меня дамы слишком серьезно относились к своему гардеробу и за всю жизнь, похоже, ни разу не экспериментировали с одеждой. Меня буквально с порога поразила их неестественная худоба: костлявые ключицы выпирали из вырезов узких платьев, словно поручни. В Стортфолде женщины в определенном возрасте начинали потихоньку раздаваться вширь, маскируя лишние дюймы кардиганами или длинными джемперами («Скажи, он прикрывает задницу?»). Навести красоту для них означало в кои-то веки купить новую тушь или подправить сделанную шесть месяцев назад стрижку. В моем родном городе слишком пристальное внимание к своему внешнему виду вызывало подозрение или считалось проявлением нездорового интереса к себе. Однако женщины в бальном зале выглядели так, словно уход за внешностью был для них самой настоящей работой на полный рабочий день. Волосы у всех до одной были уложены волосок к волоску, а верхняя часть рук подтянутая благодаря постоянным физическим упражнениям. Даже женщины неопределенных лет (огромное количество ботокса и филлеров практически не позволяло определить их возраст) выглядели так, будто понятия не имели о дряблых плечах и обвисших подмышках. Я вспомнила об Агнес, о ее персональном тренере, ее дерматологе, ее парикмахере и маникюрше и подумала: «Теперь это ее работа». Ей приходится поддерживать нужную форму, чтобы иметь возможность показаться здесь и продемонстрировать свою конкурентоспособность. Агнес, с высоко поднятой головой, легко скользила среди гостей, улыбаясь друзьям своего мужа, которые подходили поздороваться и переброситься с ней парочкой слов. Что до меня, то я уныло плелась в арьергарде. Все друзья были исключительно мужского пола. И улыбались ей только мужчины. Что касается женщин, они были достаточно хорошо воспитаны, чтобы не шарахаться от нее. Нет, они просто делали вид, будто смотрят в другую сторону, что избавляло их от необходимости вступать с ней в непосредственный контакт. Я заметила, как каменеют лица других жен, когда Агнес проходила мимо, словно одно ее присутствие уже было своего рода грехом. – Добрый вечер, – услышала я чей-то голос у себя над ухом. Я подняла глаза и чуть не упала, неловко попятившись. Передо мной стоял Уилл Трейнор. Глава 5 Потом я была даже рада, что в зале так много народу. Когда я врезалась в стоявшего поблизости человека, он инстинктивно протянул мне руку, и, словно по мановению волшебной палочки, еще несколько мужчин в смокингах пришли мне на помощь. Я вдруг увидела море улыбок и встревоженных лиц. Пока я извинялась и рассыпалась в благодарностях, до меня дошло, что я ошиблась. Конечно, это был не Уилл, хотя волосы были того же цвета и так же подстрижены, да и кожа того же карамельного оттенка. Должно быть, я слишком громко вздохнула, потому что мужчина, которого я приняла за Уилла, сказал: – Простите, неужели я вас напугал? – Я… Нет. Нет. – Я приложила руку к щеке, по-прежнему не сводя с него глаз. – Вы… вы просто очень похожи на одного человека, которого я знаю. Знала. – Я почувствовала, что краснею. Алое пятно на груди поднималось все выше, заливая лицо до корней волос. – Вы в порядке? – Господи! Отлично. У меня все отлично. – Теперь я чувствовала себя форменной идиоткой. Мое лицо буквально пылало. – Вы англичанка. – А вы нет. – И даже не ньюйоркец. Я из Бостона. Джошуа Уильям Райан Третий. – Он протянул мне руку. – Вас даже зовут так же, как его. – Простите? Я пожала ему руку. Вблизи он совсем не был похож на Уилла. Глаза темно-карие, лоб более низкий. И тем не менее едва уловимое, но явное сходство напрочь выбило меня из колеи. С трудом оторвав взгляд, я поняла, что продолжаю держать его за руку. – Извините. Я немного… – Позвольте принести вам чего-нибудь выпить. – Нет, не могу. Я должна быть с моей… с моей подругой. Вон там. Он посмотрел на Агнес: – Тогда я принесу выпить вам обеим. Тем более что вас… хм… будет нетрудно найти. – Он с ухмылкой тронул меня за локоть и ушел. Я старалась не смотреть ему вслед. Подойдя к Агнес, я увидела, как ее собеседника силой уволакивает прочь жена. Агнес подняла руку, словно собираясь что-то ему ответить, но увидела лишь необъятную спину в смокинге. Она повернулась, ее лицо стало похожим на маску. – Прошу прощения. Застряла в толпе. – У меня неподходящее платье, да? – прошептала она. – Я сделала колоссальную ошибку. – Она наконец поняла: в этом людском море платье слишком бросалось в глаза и казалось скорее вульгарным, нежели авангардным. – Что мне делать? Это катастрофа. Мне необходимо переодеться. Я попыталась прикинуть, успеет ли она заехать домой и вернуться обратно. Даже без учета пробок на все про все уйдет не меньше часа. А кроме того, имелся очень большой риск, что она вообще сюда не вернется. – Нет! Нет, никакой катастрофы. Отнюдь. Все дело в том… – Я замялась. – Понимаете, вы должны вести себя как ни в чем не бывало. – Что? – Нести себя. Идти с гордо поднятой головой. Словно вам глубоко насрать. – (Агнес выпучила от удивления глаза.) – Меня научил этому друг. Мужчина, на которого я когда-то работала. Он говорил, чтобы я с гордостью носила свои полосатые колготки. – Твои – что? – Он… Ну, он говорил, это нормально – быть не такой, как все остальные. Агнес, вы выглядите в сто раз лучше, чем все эти тетки, вместе взятые. Вы роскошная женщина. И платье потрясающее. Так пусть оно будет для них словно огромный средний палец. Понятно? Я ношу что хочу. Агнес пристально на меня посмотрела: – Ты так думаешь? – Ну да, конечно. Она сделала глубокий вдох: – Ты права. Покажу им всем средний палец. – Агнес расправила плечи. – А мужчинам вообще плевать, какое на тебе платье. Ведь так? – Всем до единого. Лукаво улыбнувшись, она бросила на меня заговорщицкий взгляд: – Их заботит лишь то, что под платьем. – Мэм, ваше платье – просто улет! – Рядом со мной появился Джошуа. Он протянул нам по изящному бокалу. – Шампанское. Единственным желтым напитком был «шартрез», но уже при одном взгляде на него меня начинает подташнивать. – Благодарю. – Я взяла шампанское. Мой новый знакомый протянул руку Агнес: