– Имеется. Но мне хотелось побыть наедине с природой, а там большой поселок, народ снует туда-сюда. Вот я и решила… – А где у подруги дача? – Я назвала адрес, которым снабдил меня Ник. – Далековато. – Ага. Что как раз и ценно. Никто мне не мешал. – Не мешал чему? – Медитировать, – с серьезным видом ответила я. Он посмотрел с печалью, но комментировать мои слова не стал, записал адрес, правда, не удержался и буркнул: – Проверить это нетрудно. – Ради бога, от всей деревни осталось три дома и те нежилые. – Не страшно вам там было? – Я не боязлива. – В этом не сомневаюсь. А может, все-таки есть причина, по которой вас вдруг потянуло к одиночеству? – Причин сколько угодно. – Интересно. – Вам вряд ли. Депрессия у меня после потери мужа, в общем, жизнь не радует. – Очень даже интересно, – хмыкнул он. – Как раз о потере мужа я и хотел с вамп поговорить. Его ведь застрелили? – Застрелили, – кивнула я. – Кто, вы знаете? – Нет. Ваши, кстати, тоже не знают. По крайней мере, никто арестован не был, следствие идет ни шатко ни валко, если вообще кто-то еще занимается этим делом. – У вас не возникло желания самой что-то узнать? – Странный вопрос. Если вам ничего не удалось, у меня вообще нет никаких шансов. – Не скажите, – вновь усмехнулся он. – С вашими возможностями… очень может быть, что и узнали бы. – Что за возможности вы имеете в виду? – удивилась я. – Ну-ну, Юлия Витальевна, не скромничайте. Нам хорошо известно, кто у вас в друзьях числится. – Да? Значит, вам известно больше, чем мне. – Опять же я не уверен, что вы были искренни со следователем. Что-то ведь могли и утаить. Вполне извинительно, между прочим. Может, и за свою жизнь боялись? Дело-то странное. Что за деньги были на месте убийства вашего мужа, к примеру? Откуда они взялись? Вы утверждали, что не знаете. Но, может, догадывались? – Если бы я о деньгах знала, то постаралась бы их убрать с глаз долой до вашего приезда и сейчас жила бы припеваючи. Он засмеялся, приглядываясь ко мне, я тоже хихикнула, чтобы сделать ему приятое, но его симпатии не завоевала. – Любящая женщина в подобной обстановке вряд ли будет думать о деньгах, или мужа вы не любили? – Скажите, пожалуйста, какое это имеет отношение к теме нашей беседы? – Прямое, Юлия Витальевна, – посуровел он. – Смотрите, что получается. Муж ваш убит, убийство по всем признакам заказное, действовал профессионал. А через некоторое время вы появляетесь в компании Дениса Миронова, у которого в городе дурная слава. – Это точно, редкий подлец и к женщинам скверно относится. Он опять засмеялся. – Говорят, что под крышей охранной фирмы, – перешел на шепот следователь, – работает киллерская контора. – Он мне подмигнул, весьма собой довольный. Я изобразила, как могла, потрясение: – Серьезно? Говорят или правда? – Правда, Юлия Витальевна, правда. – Что же тогда вы мерзавца не арестуете? Он обиженно нахмурился: – Придет время, арестуем. – Значит, одни разговоры, – сокрушенно вздохнула я. – Решительному человеку доказательства ни к чему, если он, к примеру, не в милицию идти собирается, а свой суд вершить. – Значит, в Миронова стрелял Зорро? – Кто? – не понял он. – Мститель. Защитник угнетенных. Что ж, возможно, не перевелись еще на свете чудаки. – Почему же чудаки? – Потому что вслед за этим последует либо тюрьма, либо кое-что похуже. Вендетта противозаконна, насколько мне известно, но для людей Миронова дело чести найти стрелявшего, кем бы они не были: профессиональными охранниками или убийцами. – Тут вы правы, – кивнул он. – Уверен, они его ищут. Может, потому вас и потянуло в уединенное место? – Не пойму, куда вы клоните, но на всякий случай обращаю ваше внимание на то, что уединенное место я покинула, хотя вы стрелка пока еще не нашли. Я в том смысле, что, если у ребят из охранного агентства имеются какие-то подозрения на мой счет, верхом глупости с моей стороны было бы появляться в городе. – Признаться, я сегодня, услышав вас по телефону, тоже очень удивился. – Чему? – сделав вид, что не понимаю, спросила я. – Тому, что вы взяли да и вернулись. – Не пойму, на что вы намекаете, – нахмурилась я. – Бросьте. Все вы прекрасно понимаете. Из ресторана вы уехали с Мироновым. Через час после этого его доставили в больницу с огнестрельным ранением. Для вас, наверное, явился полной неожиданностью тот факт, что он остался жив. И вы поспешили исчезнуть. Я усмехнулась, глядя на него: – Вы, видимо, мало осведомлены о привычках Миронова. Без охраны он нигде не появляется. Так что отправиться с ним из ресторана и стрелять по дороге мог только камикадзе. Это замечание произвело впечатление на следователя, он замолчал, рисуя авторучкой круги на листе бумаги. – Для меня загадка, почему вы сидите передо мной в таком цветущем виде, – вдруг заявил он. – Либо вы каким-то образом смогли договориться, либо… работы у нас в скором времени прибавится. – Намекаете, что очередным трупом буду я? И с какой стати? Вы всерьез решили, что в Миронова стреляла я? Чушь. Он высадил меня… – Не сомневаюсь, что вы дословно повторите его показания, – перебил меня следователь. – Поначалу охранники вовсе отказывались говорить, а потом только и делали, что вас выгораживали. И они, и сам недостреленный. – Может, в отличие от вас, они люди здравомыслящие? – Очень интересно, Юлия Витальевна, что такое у вас есть на Миронова, если он не решился вас тронуть? – медленно произнес он, глядя мне в глаза. – Это простое любопытство или… – Или. Очень бы хотелось, чтобы это «что-то» оказалось у нас, возможно, тогда мы избавили бы город от этого мерзавца. – С удовольствием помогла бы родной милиции, да нечем, – развела я руками. – Не спешите с ответом, – серьезно сказал он. – Подумайте. – Если бы я могла его посадить… – мечтательно протянула я. – Тогда что? Не стали бы стрелять? – Это ваши фантазии… – Подумайте, Юлия Витальевна, хорошо подумайте. После этого он перешел на сугубо деловой тон, задал надлежащие вопросы, а я на них надлежаще ответила, подписала протокол и, простившись, отбыла. Напоследок он извинился за беспокойство и намекнул, что просто так от меня не отстанут и встретиться нам еще не раз придется. Это как раз беспокоило меньше всего. На меня у них ничего нет, иначе разговаривал бы он по-другому. Но мысли о Дене настроения мне отнюдь не улучшили, и я поехала домой, утешая себя тем, что придет вечер, и мы увидимся с Машкой.