Потом, правда, перипетии в жизни героев смогли меня захватить, и я на время выбросила очередную Марусину блажь из головы. * * * Утро. В окно стучит дождь, и в комнате холодно из-за незакрытый на ночь форточки. Кутаюсь в одеяло и ужасно не хочу вставать, но нельзя же прогуливать без уважительных причин, и я встаю, морщусь от холода и бегом захлопнув форточку, натягиваю на себя теплые носки-тапки с котами, подарок Маруси (не удивительно, да?), чтобы было не так холодно идти завтракать на кухню. Там встречаю заспанного брательника, который просит порцию и на себя и решаю приготовить его любимые гренки. Рус сразу понимает мой ход и обещает, что не будет рассказывать папе про приход Маруси, если завтра и послезавтра на завтрак тоже будут они. Киваю шантажисту, потому что гренки мы с Русланом любим вместе и такая просьба мне ничего стоить не будет. И почему меня вечно все шантажируют? «Потому что получается» — разумеется, Хью не мог промолчать. Вздохнула, качнула головой и подумала, что всё равно же не все, только близкие, да и я же тоже их иногда шантажирую, так что всё честно и нормально. Мы ели гренки, когда на моем телефоне громко зазвонила мелодия, поставленная на Марусю, брат изобразил гомерический хохот, а я оставив еду пошла поднимать трубку. — У меня просто шикарная, суперская новость! — восторженно вещал голос подруги, а я думала неужели «шикарная» новость не могла подождать моего прихода в родное учебное заведение? Но да, зная Марусю не могла, за полчаса новость могла забыться, растеряв свой статус, или и вовсе потерпеть поражение в конкурентной борьбе с другой «потрясающей» новостью, а значит сообщать нужно было немедленно, чтобы я успела выказать свой восторг по поводу всех подругиных «шикарных» новостей. — Милу сбил автобус? — судя по тишине, я либо угадала, либо подруга в очередной раз впала в шок из-за моей немотивированной агрессии по отношению к ее врагам. В смысле, ну как я могу ненавидеть «её врагов»? Действительно, почему не выходит любить людей рассказы, о которых мешают спать и делать уроки? Где моя коробочка с восторгом? Пора принимать сладкую пилюлю беспричинной радости. — Нет, конечно нет… Ты что? — отмерла подруга, и я с трудом подавила в себе разочарованный вздох, потому что иначе Хмелькова решит, что я совсем сумасшедшая, а быть сумасшедшей в глазах Маруси — это последняя стадия безумия, хуже быть уже не может… Подруга продолжала бухтеть и пришлось прислушаться, заметив, что Хаус смеется:…там не сложно, у тебя всё сразу получится. Появилось дурное предчувствие: — Прости, Марусь, где не сложно? — На баскетболе. Мила прошла и теперь в команде, у них девчонка одна в больницу угодила и они искали замену, а я тебя записала, ты ж не против, да? Ответ Хмельковой, вероятно, и не требовался, она ж уже записала. Ржач Хауса был всё громче и громче. — Пройдешь испытание и будешь следить за Милой, — продолжала радовать меня подруга. У меня снова дергался глаз, и я решила перебить поток чужого восторга: — Два вопроса. Почему ты не записалась на баскетбол сама и это все новости, да? — только очень-очень невнимательный человек не расслышал бы в моем голосе, задающем последний вопрос, огромное море надежды. Хмелькова не заметила, поэтому ответила честно: — Конечно не все. Я ещё нас с тобой записала на курсы корейского, будем смотреть дорамы на языке оригинала. — Пристрелите меня кто-нибудь! — Лик, ты чего молчишь? Связь пропадает, да? Ладно, давай в универе всё подробнее обсудим, ты главное не забудь с собой форму взять, я тебе из-за неё так рано позвонила. И подруга сбросила звонок, оставив меня, стоящей посреди своей комнаты с широко раскрытыми глазами и огромным желанием её придушить. Я ненавижу физкультуру! Я не собираюсь учить корейский! Я убью Хмелькову! «Хорошее решение, это будет интересно снова побывать в тюрьме» — ненадолго прервал свой ржач воображаемый актер, чтобы «похвалить» мою идею. Взвыла и стала собираться, Хью прав, убивать Хмелькову нельзя, к сожалению, по закону люди не имеют права убивать других людей (даже очень их подставляющих), поэтому придётся оставить подругу в живых, но от гневного разговора она не отвертится! «Форму не забудь» — напутствовал меня веселый голос любимого актёра, когда я запихивала в свою сумку ручку с блокнотом. Послала лесом, но форму в пакет все же отправила, и почему я такая добрая? * * * Сначала подруге повезло, преподавательница пришла рано, и я смогла только бросать на нее безмолвные гневные взгляды, но потом наступила перемена и у меня, наконец, появилась возможность поделиться поразившим меня «восторгом» от её «шикарных» идей, начать решила издалека: — Марусь, а ты помнишь, что я ненавижу физру? Подруга кивнула, и я уже понадеялась на приступ сознательности с её стороны, что она скажет, что уже отменила моё испытание, ну или, что сам по себе утренний звонок был розыгрышем, но нет, на меня посмотрели грустные большие глаза и меня попросили: — Пожалуйста, Лика, в последний раз. Я за это прочитаю все твои фанфики про Хауса и прокомментирую и оценю и даже рекомендовать буду и что хочешь сделаю, не могу я сама. Ты же знаешь, Мила в курсе, что мне нравится Король, не будет она рядом со мной откровенной. — А со мной будет⁈ — Может, и нет, но, давай, хотя бы попробуем, Лик, ты ещё даже в испытаниях не поучаствовала, а уже переживаешь! Ты же не обязательно пройдешь. Просто попробуй! И я согласилась, и на баскетбол, и на курсы корейского, на всё согласилась, потому что брат прав, и я тряпка, которая не в состояние выдержать вид слез в чужих глазах. Да и ведь, есть же шанс, что не пройду, с моими то способностями? «Не буду отвечать» — заметил Хью, а я взвыла, потому что вдруг вспомнила, насколько большие успехи в спорте показывала Мила на тренировке с Королем, короче, похоже я пройду… Вот же ж! * * * Пары закоончились и я стою в женском туалете с зажатым между ног пакетом и высоко задранными руками, которыми пытаюсь без расчески с помощью Марусиной резинки сделать более-менее пристойно выглядящий конский хвост. Дышу тяжело, щёки красные, глаза метают молнии, потому что занимаюсь этим уже 20 минут и с каждым разом выходит все хуже и хуже, кажется, еще немного и из петухов на моей голове можно будет построить лесенку или приняв их за клавиши, поиграть на импровизированном пианино. «Да не так всё и ужасно», — попытался утешить воображаемый любимый актер, затем мой взгляд упал на зеркало, и он закончил: «А нет, погоди, так». Снова ругнулась, даже подумала о том, что была бы не против прибегнуть к методу расчёсывания от Ариэль (впрочем, где пыхтящая я и где вилки?), но дверь, наконец, раскрылась и в уборную заскочила радостная Хмелькова: — Я одолжила расческу, сейчас всё будет!.. Вот же ужас! Последняя реплика, — это она мою «причёску» увидела. — Знаю, давай её быстрее. — Выхватила складную расчёску-зеркало, протянула подруге пакет и стала очень быстро и зло причёсываться. — Да не спеши ты так, до испытаний ещё 40 минут. — Маруся попыталась меня успокоить, думая, что я спешу из-за баскетбола. Сначала хотела промолчать, потом не выдержала: — Марусь, я спешу не из-за соревнований. Я спешу потому, что уже полчаса торчу в женском туалете с дебильной причёской, с зажатым между ног пакетом и в спортивной форме! Я просто хочу поскорее убраться отсюда, завалить, т. е., прости, «пройти» испытания и пойти домой! — Лик, у тебя снова глаз дёргается. — Я знаю! — почти выкрикнула, в очередной раз проводя расческой по волосам. Потом какое-то время даже было тихо и я, как наивный человек, понадеялась, что до Хмельковой дошло насколько я зла и она не будет со мной разговаривать, но… это же Хмелькова. — Лик, я вчера смотрела дораму «Баскетбол», там актер такой симпатичный, у меня мурашки по коже бегают, когда на него смотрю. Он просто…бу-бу-бу. Мои руки, наконец, закончившие причёску сжались и сами потянулись к чужой шее. Но неожиданно за Марусю заступился тот, кого я бы ни за что не заподозрила в излишнем милосердии, да и можно ли здесь употребить слово «заступился» вопрос тоже спорный, тем не менее, факт есть факт, голос любимого актера, живущего в мое голове, снова заговорил: «Помни, что если ты сейчас начнёшь её душить и у тебя всё получится, тебя посадят в тюрьму, а там от таких же, как Хмелькова, ты нигде не сможешь спрятаться, жить будете в одной камере, есть в одной столовой, работать, гулять всё вместе. И не забывай, идиотов вокруг полным-полно, что если тебя потом поселят с кем-то хуже, чем Хмелькова?». Маловероятно, конечно, что есть кто-то хуже, но вдруг Хью прав? С сожалением опустила руки и просто направилась к выходу, за оставшееся время можно выпить кофе или перечитать лекцию, то есть сделать что-нибудь более-менее полезное, конечно, это будет не такое полезное, как спасение мира от Маруси, но и не вредное. «Забыла, что у тебя уже есть план по спасению от Хмельковой?» — напомнил Хью, предотвращаю очередную вспышку злости. М? А!!! Точно, Король. Успокоилась и постаралась перестать злиться на Марусю, напоминая себе, что слежка за Милой нужна и мне самой, всё ради Маруси и моей спокойной жизни до выпуска, немного в другой последовательности, конечно же. — Пошли выпьем кофе, — прервала чужое проникновенное бухтение, но Хмелькова не обиделась, с радостным визгом бросилась обниматься: — Ты, наконец, перестала на меня злиться. Ура! Кажется, всё же Маруся не безнадежна. Кивнула, меня, наконец, отпустили и мы вместе пошли к любимому автомату.