Бред какой-то. И почему я должна отчитываться?! В конце концов, я – взрослая женщина и могу себе позволить. – А насчет чего ты хотел поговорить? – поворачиваю к нему голову. И тут же перевожу взгляд вперед, на дорогу. Красивый, гад. Не хочу смотреть и облизываться. Особенно, когда вкусила этот запретный плод и уже знаю какой он сладкий на вкус. Это двойное испытание. Боже, дай мне сил продержаться месяц! Надо погуглить сколько максимум держится влюбленность? Сколько дней/недель мне страдать от химии между нами!? – Вот насчет этого я и хотел поговорить, – отзывается Алекс. – Насчет компенсации за детейлинг? – уточняю, представляя в какую сумму ему обошлась моя мстя. И сколько теперь он потребует с меня. А вдруг еще и с процентами? 17/1 Алекс хмыкает и довольная улыбка ползет по красивому лицу. Я все-таки кошусь краем глаза на него, хоть и обещала сама себе этого не делать. – Нет. Будем считать, что мы квиты. У меня с плеч валится гранитная плита. Одной проблемой меньше. Уже легче. Внедорожник съезжает с дороги и паркуется у небольшого двухэтажного здания. На первом этаже тут неплохой ресторан. Сама я ни разу не была, но девчонки хвалили и даже встречала его в рекомендуемых заведениях в какой-то туристической статье. Что ж, вот и повод зайти. Интерьер не впечатляет. Не знаю чего я ожидала, но тут преобладает минимализм. Коричневые массивные столы, удобные классические диваны, скатерти приятно бежевого цвета. И, собственно, все. Ни цветов, ни каких-либо картин на стенах, зато в глаза бросаются необычные светильники в виде геометрических фигур. Мы выбираем столик подальше у окна. Молодой паренек с отменными манерами и в форменном переднике приносит две папки меню, стаканы с водой, подставку для моей сумочки. – Спасибо, приятно, – улыбаюсь официанту и замечаю как парнишка расцветает на глазах. А еще вижу как после моей банальной благодарности Алекс недоуменно выгибает бровь. – Что? – не выдерживаю его взгляда, когда официант уходит. – Ничего, – отвечает невозмутимым тоном. – Просто поблагодарила парня. Что не так? Мистер Идеал неопределенно качает головой, но комментировать не берется. Я тоже не собираюсь зацикливаться на его заморочках. У меня и без того день сегодня сложный. Выбираю себе на обед фетучини с индейкой в сливочном соусе с пармезаном, чай зеленый с жасмином, Алекс заказывает мясо с овощами. Вообще, судя по ценам, заведение не бюджетное, но и не сказать, чтобы слишком дорого. Каждый день обедать тут, конечно, выйдет в копеечку, но пару раз в месяц посидеть с подругами – вполне реально. Перелистываю страницу меню, читая карту вин. Нет, пару раз в месяц, наверное, жирно. Хватит и одного, если с алкоголем. – Скажи, ты давно дружишь с Юлей и Борисом? – начинает мой собеседник разговор издалека. Я откладываю в сторону папку и откидываюсь на спинку дивана. – Юльку давно, а Бориса с тех пор, как он начал встречаться с моей подругой, – отвечаю честно. – А на выходные ты с ними часто ездишь? На секунду задумываюсь. – Раза два или три за все время. Давно уже. А так, чтобы с ночевкой – в первый раз. Это скорее исключение, чем правило. Я понимаю, что этот разговор должен был состояться, но мне все равно неуютно. Чувствую себя недавней девственницей, которую расспрашивают о ее первом опыте. – Даже так? – Удивлен? От неловкости прячу взгляд, разглядывая переплетение нитей у скатерти на столе. Да, друг мой, я далеко не профессионалка, какую ты заказывал. Я даже не любительница. Так, мимокрокодил. До сих пор в шоке, что вообще способна на то, что творила И нет, я не жду похвалы или восхищения, но ответ Алекса убивает наповал: – Честно? Наверное, больше разочарован. А вот это удар под дых. Я аж замираю, переставая дышать. Поднимаю голову, встречаясь с темно-карими глазами. Нет, он не шутит и это не оговорка. Я в таком шоке, что даже не знаю, что на это ответить. Огрызнуться? Пошутить? Спросить, что было не так? Или вообще гордо промолчать. Какая теперь разница? Но разница, видимо, есть, раз мне так обидно. Официант приносит чай, и мы на пару минут замолкаем. Я машинально слежу за тонкими длинными мужскими пальцами, ловко расставляющие приборы, чашки, чайник на столе. Обращаю внимание на сбитые костяшки на левой руке и необычное кольцо из черной керамики на мизинце. А еще у парня на запястье женская резинка-пружинка для волос. Помню, в универе их цепляли на руку те, кто находился в паре. Вот даже у этого худощавого скромняшки есть вторая половина и только мне все никак не везет. Паша ушел, обозвав меня бревном, Алекс вон тоже... разочарован. Что со мной не так? 17/2 Аппетит пропадает от слова совсем. Если до этого у меня были силы и желание конфронтировать, то сейчас из меня, словно из воздушного шарика, выкачали весь воздух. Я просто хочу встать и уйти, не продолжая этот разговор. Останавливает только то, что это будет выглядеть непрофессионально. Наша близость не имеет никакого значения сейчас. Мы здесь, чтобы поговорить о работе. Так вот пусть и говорит о работе! – взвивается мое уязвленное самолюбие. Пытаюсь взять себя в руки, наливаю в чашку чай, но пить не решаюсь. Руки дрожат. – Лика, я не хочу тебя обижать, но поговорить о нас с тобой, о нашем знакомстве и о дальнейшем сосуществовании, необходимо, – видимо, замечает мою реакцию Алекс. Подается вперед. – Раз уж так вышло, что мы теперь вместе работаем, давай договоримся раз и навсегда: то, что было между нами на турбазе не должно влиять на рабочий процесс. Я не знал кто ты. Ты, как мы уже выяснили, тоже была не в курсе о моем новом назначении. Исправить уже все равно ничего нельзя, – на этой фразе он делает паузу и мне даже слышится сожаление в его словах. – Но и тянуть это в рабочие отношения тоже не стоит. Я тебя не обвиняю сейчас, я просто сразу хочу расставить все точки над Ё. – Да, конечно, – киваю болванчиком. Собственно, тут и возражать нечему. – Я не хочу давать тебе ложных надежд, – продолжает он извиняющимся тоном. – Я приехал сюда работать. Отношения в этот период мне не нужны. И разочарование сотрудниц от неоправданных надежд мне тоже ни к чему. – Я уяснила, не переживай, – повторяю, глотая колючий ком в горле. Вот почему так обидно? Я ведь знала это изначально. Но как оказалось, знать и слышать напрямую – разные вещи. Нам, наконец, приносят обед и мы приступаем к еде. Я вяло копаюсь в лапше, выковыривая оттуда кусочки индейки, но и они не лезут в горло. Знаю, что надо поесть. Но не хочу. Не лезет даже через не могу. – Невкусно? – замечает мой новый босс. – Может закажешь что-то другое? И его чрезмерная внимательность, которая надеждой отзывается в душе – значит, ему не все равно? – раздражением прокатывается по мне. – Компания не та, – злюсь больше на саму себя. – Понимаю, – усмехается невесело. Да ни хрена ты не понимаешь! Но предъявлять претензии, увы, некому. Сама дура виновата. И это факт. – Александр Егорович, я вас услышала: мы оба забываем, что было в эти выходные и больше не возвращаемся к этой теме. Все правильно? – перехожу на вы. Браво, Лика, браво! Умничка! И даже голос не дрогнул. Я тобой горжусь! Алекс задумчиво дожевывает кусок мяса, вытирает салфеткой уголок рта. И снова мне кажется, что он недоволен.