— Сероглазов, ты живёшь ближе всех от школы! — Больше не буду! — ответил я так, как меня учил папа. — Садись. У тебя теперь новая соседка. Я сел на место и посмотрел на свою новую соседку. Она тоже посмотрела на меня и подвинулась на самый краешек скамейки. — Не бойся. Я ни к кому не пристаю! — шепнул я. — Тебя как зовут? — Снежка, — ответила моя соседка. И я с завистью подумал: «Какое хорошее прозвище!» — А тебя как зовут? — спросила она. — Алексей, — сказал я грустно, потому что ни разу в школе меня никто так не звал. Вета Павловна, подойдя к нашей парте, сделала нам замечание. Особенно строго она отчитала Снежку и пообещала пересадить её на другую парту. Мы больше не разговаривали. Я всё время думал про Кыша. Как он там один? А на большой перемене не выдержал и сбегал домой. Кыш залаял, когда я возился с замком, а когда открыл дверь, бросился на меня с радостным визгом. «Р-ре! Где ж ты пропадал?» — спросил он. — В школе, — сказал я. — Ничего не поделаешь. Нам, людям, нужно учиться. Впереди ещё два урока. Ты не скучай. Вот тебе бублик. Когда приду — пообедаем! И ничего не порть. «Р-ру! Ладно», — согласился Кыш, уныло проводив меня до двери. Глава 14 Я быстро вернулся обратно в школу. Переменка ещё не кончилась. Меня сразу обступили ребята. — Двапортфеля! Ты почему не говоришь, что тебе купили собаку? — спросил Тигра. Я решил никогда не откликаться на прозвище и сделал вид, что не слышу. — Двапортфеля! — заорал прямо мне в ухо Тигра. Но я даже не пошевельнулся и замер от страха. — Ты что, оглох? Двапортфеля!!! Вдруг Снежка вышла из-за парты и тихо сказала Тигре: — Его зовут Алексей, а не Двапортфеля. — Что-о? — удивился Тигра и присел от удивления. Но Снежка не испугалась. Она подошла, стукнула Тигру учебником по голове и повторила: — Его зовут Алексей, а не Двапортфеля! Тебе ясно? Тигра заулыбался, как будто не поверил, что какая-то девчонка хватила его, самого высокого в классе, учебником по голове. А Снежка, чтобы он в этом ни капли не сомневался, стукнула ещё раз. В классе было тихо-тихо. Тигра сидел растерянный и беспомощный. Напасть на Снежку он не решался. — Запомни! А-лек-сей! Я за него заступаюсь! — Не Алексей, а Алёшка его зовут, — подсказал кто-то. — А я говорю — Алексей! — упрямо заявила Снежка, топнув ногой, и никто не захотел с ней спорить. — А ты, Алексей, никого не бойся! Если кто к тебе пристанет, я его сразу чернилами оболью! Мне стало стыдно, что я всех боюсь, а Снежка не побоялась Тигру, хотя он сильней её в тысячу раз… Тут зазвенел звонок, и пришла Вета Павловна. Она оглядела всех нас и сказала Тигре: — Миша Львов! Ты опять забыл дома платок? — Нет. Вот он, у меня в кармане, — ответил Тигра. — Так почему ты вытираешь нос промокашкой? — Потому что так быстрей, — признался Тигра, и он сам, и мы вместе с Ветой Павловной засмеялись. — Пожалуйста, больше так не делай… Ребята! Этот урок будет у нас уроком воспоминаний. Но каждый из вас пусть вспомнит не то, что было год или два назад, а вчерашний воскресный день. Как вы его провели? Что вам больше всего запомнилось? Только вспоминать будем по очереди. Кто первый? Послушаем Серёжу Козлова. Он раньше всех поднял руку. Серёжа вышел к доске и сказал: — Я был на свадьбе у дедушки и бабушки. Свадьба была не простая, а золотая. Бабушка испекла вот такой — больше стола — пирог. И на нём написала слова из поджаристых букв. — А интересно, что было написано на пироге? — спросила Вета Павловна. — Я хотел прочитать, а пирог съели вместе с буквами. — Ничего, Серёжа! Скоро мы научимся читать быстро. Мы рады, что тебе пришлось побывать на золотой свадьбе бабушки и дедушки. — У меня бабушка год назад умерла, — шепнул я Снежке. — А у меня дедушку на войне убили, — ответила Снежка. После Серёжи Жора Фёдоров вспомнил, как он был с сестрёнкой в кукольном театре и в перерыве пил лимонад… А Маша Бочарова сажала под окном сирень и потом смотрела телевизор… А Оля Данова, по прозвищу Ога, ездила с папой и мамой в лес и пекла в костре картошку… А Митя Вишневский ходил с братом на футбол, потерялся во втором тайме, и про него объявляли по радио. А Кац был в зоомузее и отломал ребро от огромного первобытного ящера. За это его папа чуть не заплатил штраф и целый час прикреплял ребро на место. А Ревик Бабаджанян ездил во Внуково провожать бабушку и видел новый самолёт… Но интересней всех вспомнил Миша Яковлев. Папа повёл его на ВДНХ. Они катались по выставке в маленьких вагончиках. Потом пошли смотреть ракету «Восток», в которой Гагарин летал над всей Землёй. Когда папа разговорился с каким-то знакомым, Миша подошёл к ракете и быстро поднялся по лесенке в кабину. Там он уселся в кресло, посмотрел в круглое окошко и нажал красную кнопку. Внизу сразу загрохотало. Миша сначала испугался, что без разрешения улетает в космос и даже не знает, какую нажимать кнопку для возвращения обратно, но вспомнил, что теперь умеют делать стыковку кораблей на орбите — и, значит, за ним прилетит или Титов, или Леонов и возьмёт на буксир. — Но ракета не взлетела. Она была привязана, — сказал Миша с сожалением. — Посмотрел я вокруг из круглого окошка, потом сошёл вниз, и мне здорово попало. Этот рассказ мы слушали с большим интересом, хотя кто-то с задней парты угрюмо заметил: — Враки! За это Вета Павловна сделала ему замечание, а Мишу похвалила, но вместе с тем не велела больше лазить куда попало, если мы пойдём на экскурсию. — Сероглазов! Смелей поднимай руку! Не стесняйся! Мне очень хотелось вспомнить, как мы с папой купили Кыша и как на рынке было интересно, и я про всё это рассказал. Вета Павловна меня похвалила и вдруг подошла к Тигре. Он плакал, согнувшись над партой. — Миша Львов! Что с тобой? Кто тебя обидел? — спросила Вета Павловна, положив ему руку на плечо, но он только всхлипывал и ничего не отвечал. У Снежки был виноватый вид. Она думала, что это из-за неё плачет Тигра. Вета Павловна наклонилась к нему, и я услышал, как Тигра сказал: — Всё было плохо… совсем плохо…