– Очень мило с ее стороны, – пробормотала я. Спасибо за информацию. Но Майкл не ответил. Потом мой телефон загудел снова. О’кей, Луиза. Вот теперь я реально волнуюсь, что чем-то всерьез обидел тебя. А может, ты и вправду потерялась, когда возвращалась к себе в Центральный парк. Пожалуйста, позвони мне. Дж. х Мы встретились с Джошем возле его офиса в Мидтауне – одного из тех высоченных зданий, что если посмотреть на них, задрав голову, то может возникнуть стойкое ощущение, будто еще немного – и ты полетишь вверх тормашками. Джош, в красивом мягком сером шарфе на шее, размашисто шагая, направился ко мне. Я поспешно слезла с низкой стенки, на которой пристроилась, как на жердочке, Джош нежно меня обнял: – Поверить не могу. Пойдем. Черт, ты совсем окоченела! Нужно срочно накормить тебя чем-нибудь горячим. Мы устроились в душном, шумном тако-баре в двух кварталах от его работы, с непрерывным потоком офисных служащих и официантами, рявкающими команды. Я изложила в общих чертах Джошу, как до того Натану, свою печальную историю: – Это все, что я могу сказать. Честное слово. Но я ничего не крала. Никогда бы на такое не пошла. Я в жизни не брала чужого. Ну разве что один раз в восьмилетнем возрасте. Мама до сих пор вспоминает, как я едва не пошла по неверной дорожке. – Я попыталась улыбнуться. Джош нахмурился: – Значит, тебе придется покинуть Нью-Йорк, да? – Я пока сама еще толком не знаю, что буду делать дальше. Но Гупники вряд ли дадут мне рекомендации, так что я без понятия, как буду жить дальше. Короче, я безработная, а отели на Манхэттене для меня явно не по карману… Сидя в закусочной, я просмотрела местные предложения по аренде жилья, и меня едва не стошнило прямо в кофе. Снять крошечную комнатушку вроде той, что я в свое время явно недооценила, поселившись у Гупников, можно было исключительно на зарплату топ-менеджера. Неудивительно, что даже тараканы не хотели оттуда уходить. – А что, если тебе переехать ко мне? – (Я удивленно оторвала глаза от тарелки с тако.) – Хотя бы на время. Что вовсе не обязательно будет означать всякие там шуры-муры. Кстати, у меня есть диван-кровать в гостиной. Но ты наверняка не помнишь. – Джош сдержанно улыбнулся. Я совсем забыла, насколько легко американцы приглашали к себе в гости. В отличие от англичан, которые, возможно, тебя и пригласят, но тотчас же поспешат эмигрировать, если поймать их на слове. – Очень любезно с твоей стороны. Но пожалуй, это лишь еще больше все усложнит. Думаю, мне стоит вернуться домой, по крайней мере на время. Пока не подвернется новое предложение. Джош мрачно уставился в тарелку: – Сроки поджимают, да? – Угу. – А я-то, дурак, надеялся увидеть новые танцы. – Боже мой! Кстати, о танцах. Я… В общем, я давно хотела спросить у тебя, а что было той ночью… – Неужели ты действительно не помнишь? – Если только Таймс-сквер. И то, как садились в такси. Джош иронично поднял брови: – Ну ты даешь! Ох, Луиза Кларк! Мне, конечно, хочется продолжать тебя дразнить, но, если честно, ничего не было. В общем, ничего такого. Правда, ты лизала мою шею. И это у тебя хорошо получалось. – Но я проснулась без одежды. В твоей футболке. – Потому что тебе приспичило раздеться во время танца. Как только мы приехали ко мне домой, ты объявила, что тебе необходимо выплеснуть накопившиеся эмоции посредством танца в свободной форме. Одним словом, я шел за тобой сзади, и ты слой за слоем срывала с себя одежду. Начала в вестибюле, а закончила в моей гостиной. – Я что, сама сняла с себя одежду? – Это было очаровательно. Очень… вызывающие телодвижения. И перед моим мысленным взором внезапно возникла моя высовывающаяся из-за занавески игриво согнутая нога и голая спина, прижимающаяся к холодному стеклу. И смех и грех. Щеки предательски покраснели, я закрыла лицо руками. – Должен сказать, в пьяном виде ты ужасно забавная. – А когда… мы добрались до твоей спальни? – Ой, ну на этом этапе ты уже перешла к нижнему белью. А потом ты запела дурацкую песенку… про обезьянку, или про абизьянку, или типа того. После чего ты моментально вырубилась и заснула этакой кучкой прямо на полу. Тогда я надел на тебя футболку и уложил в постель. Ну а сам лег на диван-кровать. – Прости. И спасибо тебе большое. – Всегда к твоим услугам. – Джош улыбнулся, в его глазах заблестели озорные искорки. – Большинству девушек, с которыми я встречался, до тебя как до луны. Они и вполовину не такие забавные. – Знаешь, последние несколько дней я постоянно на грани то слез, то истерического смеха, а сейчас мне хочется делать все сразу. – Ты сегодня ночуешь у Натана? – Думаю, да. – Ладно. Только не горячись. Прежде чем будешь брать билет, позволь мне сделать несколько звонков. Хочу посмотреть, есть ли какие-нибудь вакансии. – Неужели ты и вправду в это веришь? Джош обладал непрошибаемой уверенностью. И в этом он тоже походил на Уилла. – Всегда что-нибудь да найдется. Позвоню тебе позже. А потом Джош меня поцеловал. Причем настолько легко и непринужденно, что поначалу я вообще не поняла, в чем дело. Он наклонился вперед и по-хозяйски поцеловал меня в губы, словно это вполне естественное завершение нашего свидания за ланчем. А затем, прежде чем я успела сориентироваться, отпустил мою руку и снова обмотал шею шарфом. – Ладно, мне пора бежать. Парочка важных встреч сегодня днем. Держи хвост пистолетом! – Джош улыбнулся своей неотразимой, идеальной улыбкой и поспешил обратно в офис, оставив меня сидеть с открытым ртом на высоком пластиковом стуле. * * * Я не стала рассказывать Натану о сегодняшней встрече. Только отправила ему сообщение – узнать, когда можно вернуться домой, и он ответил, что Гупники уходят куда-то в семь вечера, поэтому я смогу вернуться не раньше четверти восьмого. Я прошлась по холоду, посидела в закусочной, а вернувшись домой, обнаружила, что Илария оставила мне немного супа в термосе и две лепешки, которые она называла бисквитами. У Натана в тот вечер было свидание, и, когда я утром проснулась, он уже ушел. Правда, оставив мне записку. Натан надеялся, что у меня все хорошо, и заверял, что я его нисколько не беспокою. Разве что чуть-чуть похрапываю. Многие месяцы я мечтала иметь побольше свободного времени. Но, получив его, поняла, что без денег в этом городе делать нечего. Я покинула «Лавери», когда дома никого не было, бродила по улицам, пока не окоченела, после чего зашла в «Старбакс» выпить чая, растянув удовольствие на два часа, чтобы воспользоваться бесплатным Wi-Fi для поиска работы. Однако человеку без рекомендаций или без опыта работы в пищевой промышленности абсолютно ничего не светило. Теперь, когда моя жизнь больше не протекала в нагретых холлах шикарных заведений и теплом салоне лимузина, я решила основательно утеплиться. Надела синий свитер, джинсовый комбинезон, колготки и носки, тяжелые ботинки. Не слишком элегантно, но в данный момент элегантность волновала меня в последнюю очередь. В обед я направилась в заведение быстрого питания с дешевыми бургерами, где никому не было дела до одинокой посетительницы, растягивающей булочку на час или два. В универмагах, несмотря на бесплатный Wi-Fi и чистые туалеты, без денег ловить было абсолютно нечего. Я дважды заходила в «Магазин винтажной одежды», где обе сестры искренне посочувствовали мне, но при этом многозначительно переглянулись, явно опасаясь, что я буду просить их об одолжении. – Если вдруг услышите о какой-нибудь вакансии, особенно в магазине вроде вашего, сообщите мне, хорошо? – попросила я, устав бесцельно разглядывать вешалки с одеждой. – Дорогуша, нам едва хватает средств заплатить за аренду. А иначе мы с радостью взяли бы тебя к себе. – Лидия сочувственно пустила в потолок колечко сигаретного дыма и посмотрела на сестру. – Ты провоняешь нам своими сигаретами всю одежду. Ладно, мы непременно поспрашиваем, – разгоняя сигаретным дым, ответила Анжелика, и по ее тону я сразу поняла, что таких просителей у них вагон и маленькая тележка. Я вышла из магазина с горьким чувством отчаяния. Мне некуда было приткнуться. Не было такого места, где я могла бы посидеть в тишине и спокойно пораскинуть мозгами, чтобы понять, как жить дальше. В Нью-Йорке без денег ты никому не нужен и тебе нигде не рады. Что ж, возможно, настало время признать свое поражение и купить билет на самолет. И тут меня осенило. Я доехала на метро до Вашингтон-Хайтса и дошла пешком до библиотеки. И впервые за все эти дни я оказалась в знакомом месте, где тепло и уютно. Вот оно! Библиотека станет моим убежищем, моим трамплином в светлое будущее. Я поднялась по каменной лестнице. На первом этаже сразу же нашла свободный компьютерный терминал. Устало опустилась на стул, перевела дух и впервые после своего фиаско у Гупников закрыла глаза, попытавшись привести мысли в порядок. И, почувствовав, как потихоньку спадает напряжение последних дней, я позволила себе плыть по волнам шепота людей вокруг в этом замкнутом мире, далеком от хаоса и суеты большого города. Быть может, дело было в тихом счастье оказаться в окружении книг, но я вдруг почувствовала себя здесь человеком на своем месте – неприметной девушкой за компьютерной клавиатурой в поисках информации. И впервые за все это время я задала себе вопрос: какого черта я вообще влипла в эту историю? Агнес меня предала. И месяцы, проведенные с Гупниками, внезапно показались мне дурным сном, параллельной реальностью, расплывчатым пятном лимузинов и раззолоченных интерьеров, чужим и враждебным миром, над которым на секунду приподняли занавес, чтобы затем поспешно его опустить. А тихие библиотечные залы, наоборот, были вполне реальными. Сюда я смогу приходить каждый день, пока не выработаю план действий. Здесь я смогу найти лестницу, которая выведет меня наверх, на новую, светлую дорогу. Знание – сила, Кларк. – Мэм! – Я отрыла глаза и увидела прямо перед собой охранника. Он пристально смотрел мне прямо в лицо. – Здесь нельзя спать. – Что? – Вы не можете здесь спать.