Всякий раз, как мы приезжали в больницу, я провожала ее до дверей, а сама оставалась снаружи с Дином Мартином, возвращаясь за ней через час или тогда, когда она мне звонила. – Не понимаю, что с тобой сегодня творится. Ты прямо сама не своя. От тебя никакого проку. – Остановившись перед входом в больницу, Марго отдала мне поводок. – Спасибо, Марго. – Ну, это все равно что путешествовать в обществе полоумной. Ты постоянно где-то витаешь, и компаньонка из тебя сегодня никудышная. Господь свидетель, мне приходится по три раза просить тебя что-то сделать. – Извините. – Ладно, постарайся все же сосредоточиться и уделить максимальное внимание Дину Мартину, пока меня не будет. Он очень расстраивается, когда на него не обращают внимания. – Она грозно подняла вверх палец. – И я не шучу, юная леди. Ведь я все равно узнаю. И уже на полпути к кофейне со столиками на улице и дружелюбным официантом я вдруг поняла, что у меня осталась сумочка Марго. Чертыхнувшись, я побежала обратно. Я пулей влетела в приемное отделение, не обращая внимания на выразительные взгляды пациентов, смотревших на собаку так, будто я пришла сюда с ручной гранатой. – Привет! Мне нужно отдать сумку – дамскую сумочку – миссис Марго Де Витт. Где я могу ее найти? Я ее сиделка. Женщина в регистратуре даже не потрудилась оторвать взгляд от экрана компьютера: – А вы разве не можете ей позвонить? – Ей уже за восемьдесят. Она не пользуется сотовым телефоном. А если даже и пользовалась бы, то телефон остался бы в этой сумке. Я вас очень прошу. Сумка ей наверняка понадобится. Здесь ее таблетки, записи и прочее. – Ей назначено на сегодня? – На одиннадцать пятнадцать. Марго Де Витт, – на всякий случай по буквам произнесла я. Она провела пальцем с экстравагантным маникюром по экрану, проверяя список пациентов. – Да, я нашла ее. Онкология здесь. Налево, через двустворчатые двери. – Простите, не поняла? – Онкология. Дальше по главному коридору, налево, через двустворчатые двери. Если она сейчас у лечащего врача, можете оставить сумочку у кого-нибудь из сестер. Или передайте через них, где вы будете ждать. Я смотрела на нее в надежде, что она скажет, что ошиблась. Наконец она оторвалась от экрана и удивленно подняла на меня глаза, явно не понимая, почему я продолжаю стоять перед ней как вкопанная. Взяв со стойки номерок на прием к врачу, я вышла с Дином Мартином на солнечный свет. – Почему вы мне не сказали? Марго сидела в такси, упрямо отвернувшись от меня, Дин Мартин сопел у нее на коленях. – Потому что это тебя не касается. Ты непременно сказала бы Винсенту. А я не хочу, чтобы он чувствовал себя обязанным навещать меня лишь потому, что у меня какой-то идиотский рак. – И какой прогноз? – Не твое дело. – А как… как вы себя чувствуете? – Я чувствовала себя вполне нормально, пока ты не начала задавать дурацкие вопросы. Теперь мне все сразу стало ясно. Таблетки, постоянные посещения больницы, потеря аппетита. Все то, что я списывала на преклонный возраст и издержки частного медицинского обслуживания в США, оказалось куда более серьезным недугом. Мне стало нехорошо. – Марго, я даже не знаю, что сказать. Я чувствую себя… – Меня не интересуют твои чувства. – Но… – Не смей надо мной причитать! – отрезала она. – И что стало с хваленой английской сдержанностью?! Ты растеклась, точно кисель. – Марго… – Все! Я не собираюсь это обсуждать. Здесь нечего обсуждать. А если ты твердо намерена относиться ко мне как к немощной старой вещи, то вот тебе бог, вот тебе и порог. Переселяйся к кому-нибудь другому. Когда мы приехали в «Лавери», Марго с необычной для нее прытью выскочила из такси. И к тому времени, как я расплатилась с водителем, она, не дождавшись меня, уже вошла в вестибюль. Я хотела поговорить с Джошем о том, что случилось, но, когда я отправила ему сообщение, он ответил, что у него жуткая запарка и мы поговорим вечером. Натан был занят с мистером Гупником. Илария могла возбудиться сверх меры и, что самое страшное, заявиться к Марго со своей бесцеремонной заботой и подогретой запеченной свининой. А больше мне не с кем было поговорить. И когда Марго, как всегда, легла днем вздремнуть, я тихонько пробралась в ванную комнату и под предлогом уборки открыла шкафчик и обшарила полку с лекарствами, прочитала названия и наконец нашла доказательство: морфий. После чего проверила другие лекарства в Интернете, получив ответы на все накопившиеся вопросы. Я была потрясена до глубины души. Даже страшно представить, каково это – жить в постоянном предчувствии смерти. Господи, и сколько же ей осталось?! Внезапно я поняла, что почти как родную любила эту вздорную старуху с ее острым языком и не менее острым умом. Подсознательно у меня сразу мелькнула эгоистичная мысль: что со мной будет дальше? Ведь мне было так хорошо и уютно в квартире Марго. Конечно, я понимала, что это не навсегда, но все же рассчитывала пожить у Марго по крайней мере еще год-другой. А теперь волей-неволей приходилось признать тот факт, что в очередной раз я оказалась в подвешенном состоянии. К тому моменту, как в дверь позвонили, ровно в девятнадцать ноль-ноль, я уже успела более или менее взять себя в руки. Я открыла, на пороге стоял Джош, как всегда безупречный. Ни малейшего намека на усталость, наваливающуюся к пяти вечера. – Но как? – удивилась я. – Как тебе удается так хорошо выглядеть после напряженного рабочего дня? Джош наклонился и поцеловал меня в щеку: – Электрическая бритва. И я взял из химчистки другой костюм, а на работе переоделся. Не хотелось выглядеть помятым. – Но твой босс наверняка будет в том же костюме, в котором был весь день в офисе. – Возможно. Но это ведь не он рассчитывает на повышение. Так, по-твоему, я выгляжу хорошо? – Привет, Джош, дорогой. – Мимо прошла направлявшаяся на кухню Марго. – Добрый вечер, миссис Де Витт. Как поживаете? – Пока еще жива, дорогой. Полагаю, этой информации тебе вполне достаточно. – Вы, как всегда, выглядите замечательно. – А ты, как всегда, несешь вздор. Джош ухмыльнулся и снова повернулся ко мне: – Итак, что ты собираешься надеть, моя красавица? Я опустила глаза: – В общем-то, я уже одета. Обескураженное молчание. – А эти… колготки? Я посмотрела на свои ноги: – Ах, ты об этом… У меня сегодня выдался еще тот денек. А колготки поднимают мне настроение. Это мой эквивалент свежего костюма из химчистки. – Я печально улыбнулась. – Если тебе так будет понятнее, я надеваю их лишь по особым случаям. Джош снова оторопело уставился на мои ноги, затем медленно поднес руку ко рту: – Извини, Луиза, но для сегодняшнего вечера это абсолютно неприемлемо. Мой босс и его жена – люди весьма консервативные. И ресторан высшего разряда. Со звездами Мишлен. – Это платье «Шанель». Миссис Де Витт мне его одолжила. – Я понимаю. Но общий эффект… – скривился Джош, – такой, будто ты сбежала из дурдома. – Когда я не сдвинулась с места, Джош положил мне руки на плечи. – Милая, я знаю, ты любишь смелые наряды, но не могла бы ты одеться чуть более традиционно для моего босса? Этот вечер очень важен для меня. Я посмотрела на его руки и покраснела, неожиданно почувствовав себя до крайности нелепой. Ну конечно же, мои пчелиные колготки были неуместны для обеда с финансовым директором крупной корпорации. И о чем я только думала?! – Да, ты совершенно прав, – ответила я. – Я сейчас же переоденусь. – Ты не возражаешь? – Конечно нет. Джош даже слегка сдулся от облегчения: – Чудненько! Но только в темпе вальса, хорошо? Мне действительно не хочется опаздывать, а на Седьмой авеню жуткие пробки. Марго, вы позволите воспользоваться вашей ванной? Она молча кивнула.