— Оу, — это все, что я могу ей сказать. — Как тебя зовут? Извини, я не хочу показаться грубой, просто... — Не помнишь, — она перебивает меня, на мгновение нахмурившись. Но я и не успеваю моргнуть, как на ее лице уже появляется улыбка. — Адам все мне рассказал. Я Престон. Мы все очень переживали за тебя, но ты пришла! И снова я зажата в ее смертельных объятиях. Мои руки прижаты по бокам, пока она, взвизгивая, поскольку она оказывается практически всем телом на мне, почти лежа на моих коленях. И сжимая меня. Сильно. Я кашляю, пытаясь снять ее с себя, и слышу, как Тайлер издает такой странный звук, вроде хихиканья, на заднем плане. Я хлопаю его своей свободной рукой. — В любом случае, — начинает девушка, отодвигаясь обратно. — Ты пока еще не вспомнила. И черт, это реально отстой. Но если ты хочешь вернуться на работу, мы бы с радостью приняли тебя. Просто дай мне знать. — А ты менеджер? Она выпрямляется во весь рост, который примерно полтора метра, и кладет руки на бедра. — Я владелец. Ты менеджер, во всяком случае, днем. По ночам Бенджамин управляет всем тут, но он сейчас болен. Мои глаза округляются еще больше. Я даже не знала, что они могут быть такими большими. На ней надета черная кожаная обтягивающая майка с ярко-розовой надписью «Хука герл» на груди. Она выглядит знакомо, и я вспоминаю, где ее видела. В своем шкафу. Я не носила ее еще, потому что думала, что «Хука» это название группы или сокращение от «шлюха». Поэтому мне казалось довольно странным носить такую странную надпись поперек своей груди. — Позвонишь мне, ладно? — говорит Престон, уходя от нас с широкой улыбкой. — Вернешься в привычный график? Я не давлю на тебя, просто дай мне знать, когда будешь готова. — Да... Тайлер запрокидывает голову, все его тело трясется так, будто у него припадок. Я пинаю его по ноге. — Заткнись. — Кто, черт возьми, это? — еле выдавливает он сквозь смех. Я делаю последний глоток кофе, который, к сожалению, закончился. Она была вроде веселая, хоть и немного ошеломляющая. — Престон. Мой босс, видимо. После чего мы оба начинаем заливаться смехом. *** — Тебя подвезти домой? — спрашивает Тайлер как только допивает свой кофе, пока я потягиваю свежую холодную воду. Мы болтали бог знает сколько, наверстывали упущенное. По всей видимости, он купил себе квартиру по соседству, чтобы, наконец, пожить самостоятельно, перед тем как пойти учиться в юридический этой осенью. Я бы подумала, что он поселится в каком-нибудь более престижном районе, но он сказал, что его отец настаивал, чтобы он попробовал пожить как «среднестатистический человек». По его мнению, так он прочувствует, что значит быть «обычным парнем», прежде чем станет защищать преступников. Да. Его отец ему так и сказал. Наши родители — люди, по меньшей мере, своеобразные. — Да, наверное, я ведь сама не знаю, как отсюда выбраться. Я выбрасываю стакан с водой в мусорку и беру свою сумочку. — Нет проблем. Какой у тебя адрес? — спрашивает он, включая навигатор у себя на телефоне. Черт. Я понятия не имею. — Погоди минуту. Я бегу обратно в кофейню, нахожу Престон, вытирающей прилавок. — Эй, Престон, ты не знаешь мой адрес? — чувствую, как щеки и шея заливаются краской. Мне так стыдно. Если они и замечает мое унижение, то не подает виду. Престон пишет адрес на визитке и протягивает ее мне. — Хочешь, чтобы я позвонила Адаму, и он приехал тебя забрать? — спрашивает она и поглядывает на дверь. Тайлер стоит снаружи, как всегда гордый, засунув руки в передние карманы, выпрямив спину в идеально отглаженной одежде. — Кто этот чопорный парень? Я качаю головой. — Старый друг. — Нет проблем. Просто позвони мне по номеру на визитке, когда будешь готова вернуться. — Я благодарю ее, и как только дохожу до двери, она зовет меня по имени. На ее лице красуется широкая ухмылка, будто она не замечает или ее не волнует то, какой странной была эта ночь для меня. — Я так рада, что ты вернулась. *** — Ты ведь знаешь, что тот поцелуй с Бритни ничего не значил, так ведь? Я сейчас ничего не знаю. Адам не может рассчитывать, что я буду мыслить рационально, когда его губы касаются моей шеи, его бедра прижимают меня к стене, а его руки мучительно медленно гладят мои. Мое тело раскалено до предела так, что я могу сейчас взорваться. Я даже не помню, как тут очутилась. Помню лишь то, как Адам оттолкнул от меня Брэндана на парковке и увел к машине Зандера. После этого он вдавил на газ и мчался на всей скорости по трассе, пока мы не подъехали к отелю. Ни единого слова мы не произнесли вслух, но все сказали глазами. Я запрокидываю голову назад к стене и начинаю стонать, как только его язык начинает облизывать мою ключицу, гладкую кожу позади нее, а затем переходит к местечку за ухом. — Адам,— выдыхаю я. Думаю. Я вцепилась руками в его волосы и не понимаю, пытаюсь ли я прижать его ближе или оттолкнуть. В голове неразбериха, а ноги уже не держат меня. Слишком много эмоций. Слишком много всего в комнате. Он отодвигается назад и кладет свои руки мне на шею так, чтобы я не могла отвернуться. Его взгляд так пронзителен, холоден и серьезен что я думаю, он мог бы сейчас расколоть кусок льда им. Только сейчас я вспомнила, о чем он спросил меня, что случилось в коридоре на приеме братства, и что я сделала сразу после. Как у него получается порождать во мне такое безрассудство? Буду ли я всегда такая рядом с ним? Обезумевшая из-за него? Так отчаянно зависеть от него, что одна мысль о другой женщине, положившей на него глаз, заставит меня творить невообразимое? Ведь, бог ты мой, я целовалась с Брэнданом и хотела уехать к нему. Если этот поступок не говорит о том, что я неуравновешенная, то я даже не знаю, что думать. — Ты ведь знаешь, что я не целовал Бритни? Это она накинулась на меня. Я закрываю глаза и вижу его в коридоре, прижавшегося всем телом к ней и прислонившись губами к ее губам. — Ты ответил на поцелуй. — Я не сразу сообразил, что она делает. И это все. Ты это знаешь, ведь так? Ты должна знать. Ехидная улыбка Бритни всплывает у меня в мыслях, и впервые за вечер я могу вздохнуть. — Я знаю. — Теперь объясни, почему ты убежала из-за стола? Почему мысль о том, чтобы заняться со мной любовью сегодня тебя так испугала? Ненавижу, когда Адам делает это со мной. Иногда он знает все мои страхи и секреты прежде, чем я сама их осознаю. Я не понимаю, как он умудряется видеть меня насквозь и терпеть постоянную нерешительность? Я качаю головой, не в силах ответить ему. Сказать ему о том, что одна мысль потерять его заставляет меня терять рассудок. Сказать, что я люблю его так сильно, что это физически причиняет мне боль. В то же время, страх потерять все то, что моя семья дала мне, уравновешивает страх потерять его. Адам и родители одинаково важны для меня, и я не знаю, какой выбор сделать. Особенно, когда он не обещает мне любовь до гроба. Он даже ни разу не уточнил, состоим ли мы вообще в отношениях, хоть мы и видимся уже четыре месяца. Это были лучшие четыре месяца в моей жизни. Его щетина царапает мою щеку и я вздрагиваю. Я чувствую, это движение вплоть до кончиков пальцев ног, когда он мягко вжимается в меня своими бедрами, своей твердостью. — Скажи мне, Эми. Я должен это услышать. — Ты бросишь меня, — выдавливаю я из себя на выдохе еле слышно. Звучит, будто я завишу от него или разочарована. Я сама не знаю. Это все, что я смогла произнести, прежде чем его губы прижались к моим, его язык мягко борется с моим. Наши движения так скоординированы, будто мы знаем друг друга всю жизнь. У меня так и не получается понять, как прикосновения или поцелуи этого мужчины оставляют меня абсолютно опустошенной, как только он отодвигается от меня. Именно это он и делает, из-за чего я откидываю голову обратно на стену. Ни одна часть наших тел больше не соприкасается и все, что мне остается — это его темный взгляд. Его руки перемещаются на стену, рядом с моей головой. Он тяжело дышит и пристально смотрит на меня. — Ты должна знать всего две вещи, Эми Томпсон, — я краснею от того, что он произносит мое полное имя, но не могу отвести от него глаз. Его взгляд такой пронизывающий, что я все еще чувствую, как он прижимается ко мне. — Ты — единственная хорошая вещь, которая произошла со мной за всю жизнь, и я тебя ни за что не оставлю. Никогда. Его слова обрушиваются на меня, словно гром среди ясного неба, и я пытаюсь не думать о том, что они значат. Не может быть, чтобы он говорит именно то, что я хочу услышать. Что мне нужно услышать. Адам приподнимает бровь так, будто наблюдает, как я осознаю услышанное, и ждет когда я буду готова к остальному. — А другая? — спрашиваю я, хоть и не уверена, что хочу знать. Я все еще под впечатлением от «Никогда». — Я и не думал, что такому неудачнику как мне когда-нибудь посчастливится влюбиться. Но я влюбился. И теперь, когда я чувствую это, я правда... правда хочу показать тебе, как сильно я тебя люблю. Злобно усмехнувшись, он не дает мне время подумать о том, что только что сказал. Потому что, черт подери, я не знаю, поверила бы я ему, будь у меня время осмыслить сказанное, и если бы он не тянул снова ко мне руки. Ведь он тянет. Он хватает меня с такой дикостью, которую я еще никогда в жизни не испытывала. Я едва могу вздохнуть, пока мы срываем друг с друга одежду, будто животные. Это именно то, что мне нужно было услышать, узнать. Теперь, когда он это произнес, я могу, наконец, полностью окунуться в этот омут. Я отдам ему все, что у меня есть, ведь он единственный, кто достоин этого из всех, кого я когда-либо встречала. Не только секс, скорее — всю мою душу, сердце и тело. Я не хочу больше жить своей скучной распланированной жизнью. Я хочу сама управлять ею и принимать решения. И делать это я хочу только с ним. Наша одежда сброшена, до того, как я успеваю понять. Я даже не знаю, как это произошло. Снял ли ее Адам? Или я ему помогала? В моем сердце сейчас бушует смесь любви и страсти, и только то, что Адам прижимает мои руки к стене, выше моей головы, возвращает меня на землю. — Адам, — стону я, прижимая свои бедра к его. Я чувствую его эрекцию у своего бедра. Все что я хочу — он во мне. Мне это нужно. Мне нужно прочувствовать каждый его сантиметр, также как и ему нужно знать, что у меня не осталось сомнений в этом. Особенно, после того, что он сказал. Он прислоняется лбом к моему лбу. Я чувствую, что он слегка вспотел. Я смотрю на него. Его глаза прикрыты, будто он пытается сохранять самообладание. Кому нужно самообладание? Я потеряла контроль над собой, как только губы Адама коснулись моих в первый раз, несколько месяцев назад. — Мне нужно знать, что ты уверена, Эми. Он водит лбом вдоль моего. Я разрываюсь между крепкой хваткой, заключившей мои руки и его мягким голосом.