– Ну что же, – Милла прислоняется к машине с пассажирской стороны и складывает руки на груди. – Что вы бы, как эксперт, сделали на месте Камиллы? Я качаю головой, глядя на ее лицо, принявшее жесткое и крайне презрительное выражение. – Я бы сцепился с ним, сказал, что он должен выслушать все, что я хочу сказать, в моей машине, в его квартире, в доме, где мы когда-то что-то делили, а потом прижался бы к ней так близко, как это возможно, приставил пистолет ко рту и выстрелил. Бам! Вместе навсегда. – К ней? – Что? – Вы сказали «к ней»? – Один черт. Если бы я должен был угадать, сказал бы, что это один из ваших агентов, Пелле, устроил эту поездку. Возможно, издательство тоже посодействовало. Они готовы на все, чтобы вы начали писать книгу. Но вы, Милла, я думаю, вы здесь по совсем другой причине. – Все не так, как вы думаете. – Милла поворачивается ко мне спиной. Где-то за деревьями позади дома мы слышим, как голос в динамике сообщает о том, что поезд в Берген отправляется с пятой платформы через одну минуту. – А что я думаю? – Что мы ищем убийцу Роберта, – шепчет она. – Кто «мы»? – Я, Кенни и Ивер, мы… – Они полицейские? – Да. – Это один из них был здесь после смерти Роберта? – Да. – Но не для того, чтобы расследовать гибель Роберта? Она качает головой. – Тогда почему? Чем вы занимаетесь? Наконец она оборачивается. – Поедем со мной в Драммен. – А что там, в Драммене? – Пожалуйста, просто поедем в Драммен, – шепчет она. Что-то интригующее есть в ситуациях, когда люди из моего окружения настаивают, будто мы играем за одну команду, и тем не менее продолжают упорно скрывать внутри свои тайны. Где каждый разговор превращается в битву. Это провоцирует что-то во мне, пробуждает любопытство, и я непременно хочу узнать, почему это должно быть так. Раньше я обожал играть в эту игру – до того, как оказался в своей комнате под городским мостом в Ставангере. Я оглядываюсь на дом, из которого мы только что вышли, и тут же слышу скрежет железнодорожных путей с другой стороны рощи. У одного из окон стоит мать Сив и курит сигарету, держа пепельницу в руке. – Ладно, Милла Линд, – вздыхаю я наконец и открываю перед ней дверь в машину. – Поехали в Драммен. Глава 15 Мы паркуемся у полицейского участка в Драммене и проходим к главному входу, где замечаем снаружи, перед фойе, полицейского. Ростом около метра восьмидесяти, худой и двигается как вор-взломщик – машет руками, слоняется туда-сюда неестественно длинными шагами, пока не замечает нас и не подходит. – Рад тебя видеть, Милла, – говорит он, открывая дверь и впуская нас. Волосы седые, пострижены каскадом и с одной стороны стоят торчком, чем-то походя на верхушку здания участка, лицо узкое, кожа светлая, почти розовая. Рот неестественно маленький, а губы полные, как у рыбы. – Ивер Исаксен, – представляется он, протягивая руку. – Я тут замначальника, – продолжает он и с силой сжимает мою ладонь. – Приятно познакомиться, – говорю я. – На самом деле никакой я не замначальника, одно название. Теперь, когда Сёндре Бюскерюд стал частью большого округа Юго-восток с главным офисом в Тёнсберге, нам в управлении хотя бы удалось сохранить должности после реструктуризации. Он широко улыбается собственным рассуждениям и крепче сжимает мою руку. Ивер Исаксен выделяется на фоне остальных. Он поражает меня – один из таких полицейских псов, которые покидают участок, только если начался пожар, он – полицейский-политик, писака, который назначает самому себе штрафы за парковку, а в выходные всегда отдыхает. – Значит, вы теперь выполняете работу Роберта, – начинает Ивер, ведя нас к лифту. – Вы были знакомы? – интересуюсь я. – Да. Он же здесь работал. – Вот как? Когда? – Он перешел из Управления уголовной полиции и числился у нас вплоть до 2011-го, когда подал заявку на перевод в штат Грёнланда на время расследования. Мы поднимаемся на несколько этажей вверх и следуем за Ивером в кабинет в конце просторного коридора. – Когда вы последний раз с ним разговаривали? – спрашиваю я, когда мы усаживаемся в его кабинете. Книги на полках, канцелярские принадлежности на письменном столе, старые плакаты вместе с фотографиями коллег в форме на стенах – все в этой комнате на своих местах. – Ну, – говорит Ивер, крутя большим пальцем, и, прищурившись, рассматривает меня. – Я думаю, незадолго до его гибели, но так сразу и не вспомню. Надо бы присесть, подумать… – Вы уже не стоите. – Прошу прощения? – переспрашивает он, остановив движение пальца. – Что вы имеете в виду? – Вы сказали, что не вспомните это, стоя на ногах. Вы не стоите. Полицейские, которые не помнят… – Я подвешиваю предложение в воздухе. Ивер откидывается на спинку кресла и улыбается – Что же они? – спрашивает он вызывающе. Мне приходит в голову, что Ивер может оказаться чем-то большим, чем узколобый полицейский, как я сперва подумал. – Их не существует, – отвечаю я и добавляю: – Кто такой Кенни? – Э-э, – Ивер бросает краткий взгляд на Миллу, которая сидит рядом со мной. Она заметно нервничает. – Кенни скоро придет. Он проголодался и поехал в город съесть что-нибудь. – Пончики? – Что? Нет, я думаю… – Просто скажи ему, – шепчет Милла, едва заметно дернув головой и не поднимая глаз от колен. – Расскажи ему все. Ивер мнется в кресле. – Но… – Он знает, – отвечает Милла и снова делает это движение головой, не глядя на нас. – Ладно, ладно, – Ивер выпрямляется в кресле и покашливает. – То, что я вам сейчас расскажу, строго конфиденциально. Вы ведь давали подписку о неразглашении, когда взялись за эту работу, так ведь? – Да-да. – Милла и Роберт работали не только с материалом для книги. Она наняла его не для этого. – Я так и думал. – Ему поручили найти кое-кого. – Двух девочек из детдома, – заключаю я. – Зачем? – Оливия, – коротко произносит Милла. – Она моя дочь. Роберт должен был найти ее для меня. – Что? – Она моя, – повторяет Милла, говоря это больше самой себе, чем недалекому провидцу, сидящему рядом. – У меня есть дочь, – шепчет она. – Нет. У меня была дочь. А потом мне пришлось отдать ее. – Что-то изменилось в ее лице, линии и борозды возникли вокруг глаз и губ, под тонким слоем макияжа. Может быть, они были там все время, просто я не заметил. – Семнадцать лет назад меня изнасиловали. Я забеременела и пыталась стать матерью для нее, пыталась изо всех сил, но в конце концов… в конце концов я отказалась от нее. – А изнасилование, что… – Просто несчастный случай. – Милла сжимает руки. – Как-то вечером я с коллегами возвращалась домой с прогулки по городу. И вот прошлой осенью я решила наконец найти ее. Я, или, правильнее сказать, мы, наняли Роберта, и он ее отыскал, но до того, как мне удалось поговорить с ней и сказать, кто я, она исчезла.