Всю поездку в нем жило чувство вины, которое обострилось, когда позвонил отец и сказал, что мать слегла. Ронин не мог уехать из Ханоя — условия контракта были жесткими, и требовалось решить проблемы клиента немедленно. Отец заверил, что за матерью хорошо ухаживают и она быстро идет на поправку. Так что обошлись без него. Эли. Она в одиночку присматривала за Джошуа все это время. Хотя не обязана. Голос у нее был усталым, когда он улучил минутку и позвонил перед семнадцатичасовым перелетом. Она сказала, что с Джошуа все в порядке, осмотреть его приезжала медсестра из больницы. Пару раз к нему заезжал отец, помогая по мере сил. По его словам, из Эли вышла отличная нянька. Но он должен был сам убедиться, что все в порядке. Дорога из аэропорта заняла целую вечность. Чем ближе у дому, тем легче становилось у Ронина на сердце. Когда ехать оставалось минут двадцать, он позвонил Эли. — Резиденция Маршаллов, — ответил уверенный голос. — Это я, — с улыбкой сказал он. — Надо что-нибудь купить? Ему не хотелось останавливаться, но он понимал, что ей едва ли удалось выйти со дня его отъезда. — Нет, все есть. Деб привезла мне кое-какие вещи, а из магазина доставили продукты. Просто возвращайся домой. Она не сказала этого вслух, но по голосу было ясно. Хотя она отлично справляется, ситуация была не из легких. — Скоро буду. — Ждем тебя. Ронин отсоединился, но успел услышать, как она вздохнула. Тяжело же ей пришлось — одна с новорожденным младенцем. Он думал, что это всего на пару часов, а часы растянулись почти на пять дней. Он в долгу перед ней! Ронин вдавил педаль газа в пол. Скорей бы приехать! Он всегда считал работу самым важным в своей жизни. Но вдруг выяснилось, что есть вещи поважней работы. И он оказался не в силах с ними справиться. Он всегда был уверен в том, что, пока его нет, есть люди, способные его заменить. Но что толку в заместителях, если невозможно взвалить такую ответственность на чужие плечи? Когда он взял на себя заботу о племяннике, то не думал, что начинать надо будет немедленно. Но стало ясно, что он не предусмотрел всего. Отныне все будет иначе. Он придумает, как быть. В конце концов, решение головоломок — его конек. Эли ждала его на террасе. Увидев ее, он почувствовал, как его тело охватил знакомый огонь желания. На ней были джинсы в обтяжку и футболка с длинными рукавами. Без высоких каблуков и строгого костюма она казалась ему еще более притягательной. Он не поставил машину в гараж, как обычно, а бросил у дома, и помчался к Эли. Он в несколько шагов преодолел расстояние между ними, подавив в себе желание схватить ее в объятья. Она была бледнее обычного, под глазами залегли тени, скулы обозначились резче. Ему кажется или она похудела? — Эли, я никогда не смогу тебя отблагодарить! — начал он. — И не надо. Джошуа была нужна нянька, а я очень кстати оказалась рядом. Только и всего. Голос у нее был бодрый, но в нем слышалась напряженная нотка. Ей пришлось нелегко. Может быть, что-то с ребенком? — Как себя чувствует Джошуа? — Отлично. Медсестра удивилась при виде меня, меняющей ему подгузник. Но, кажется, я сдала экзамен. — Ничего другого я от тебя и не ожидал, — сказал Ронин с натянутой улыбкой. Он с первой секунды понял, что на Элисон Картер можно положиться. — Он наверху? Они зашли в дом, и Ронин направился к лестнице. — Нет, внизу. Я заказала вторую кроватку, чтобы присматривать за ним, пока работаю. Я устроила в твоей кухне офис, не возражаешь? А Джошуа пока переехал в гостиную. И вновь его пронзило чувство вины. Он был по уши в делах и не подумал о ее работе. Он в неоплатном долгу перед ней! — Конечно, не против! Просто чудо, что ты оказалась рядом, когда ты была нужна моей семье. «И мне», — добавил про себя Ронин. — Я рада, что смогла помочь. Эли улыбнулась, но лишь губами: у нее под глазами залегли тени, белки покраснели от усталости и напряжения. Ему так хотелось прикоснуться к ней, словно прикосновением он мог снять ее усталость. Но его прикосновение не вылечит раны, которые кровоточили в ее душе. Если она вообще позволит ему коснуться себя. При этой мысли он сунул руку в карман и сжал кулак. — Тебе пришлось нелегко? — спросил он. Ответом ему была натянутая улыбка. — Да в порядке. Он чудесный малыш. Он покорил мое сердце. — Это он может! Я так ждал, когда снова увижу его! И в эту секунду они услышали его плач. Эли рассмеялась: — Он услышал, что ты приехал, и тоже хочет тебя увидеть. Они направились в гостиную. Плач становился все громче. Ронин подошел к кроватке. — Наверное, он хочет есть. Покормишь его? — спросила она. — Конечно, — сказал Ронин, не уверенный, по силам ли ему такая задача, как кормление младенца. Эли взглянула на него. — В больнице тебе не разрешали его кормить? Он помотал головой: — Когда наши посещения не совпадали со временем кормления, его кормила моя мать. Ничего, я всему научусь. Наверное, надо помыть руки? Эли указала на раковину: — А я пока поменяю ему подгузник. Она переложила малыша из кроватки на пеленальный столик и как раз застегивала липучки подгузника, когда вернулся Ронин. — Думаю, мне стоит попрактиковаться в этом деле? — с сомнением спросил он. Эли насмешливо улыбнулась: — Увильнуть не удастся! Но сейчас я все сделаю сама. — Спасибо. Теперь кормление. Для этого я должен сесть? — Я обычно сижу там. — Эли показала на стулья у двери. — Давай, — подбодрила она его. — Возьми его, пока я согрею бутылочку. Взять?! На дрожащих ногах Ронин шагнул к пеленальному столику, но тут же замер. Прямо на него смотрел розовощекий младенец, одетый в бело-голубой полосатый комбинезончик. — Не бойся, — мягко произнесла Эли. — В больнице ты ведь его даже на руки брал. — Угу, — сказал Ронин, неожиданно ощущая полную беспомощность. Чувство, доселе ему не знакомое. Он думал, что готов к этому, но одно дело — видеть, как ловко управлялись с Джошуа нянечки в больнице, и совсем другое — делать это самому. — Вперед! — Эли склонилась над пеленальным столиком, уверенно взяла плачущего младенца на руки и протянула его Ронину. — Держи. — Одну его руку она положила под головку Джошуа, другую — под его спинку. — Вот так. Да у тебя талант! Ее слова вселили в него уверенность. Джошуа тут же перестал плакать и уткнулся личиком в его белую хлопковую рубашку. Эли вышла на кухню, подогрела молочную смесь и подала бутылочку Ронину. — Он немного капризничает при виде соски. Надо просто держать ее у его ротика. Он догадается, что с ней делать. Капризничает? О чем она? Он был уверен, что кормить младенца — дело нехитрое. Однако то, что Джошуа был голоден, вовсе не означало, что ему нравится процесс. — Вот поросенок! Но он уже ведет себя куда лучше, — заметила Эли, стоя рядом. Ронин снова почувствовал себя виноватым за то, что взвалил на нее такую ношу. Он отлично понял, что она имела в виду: дать Джошуа бутылочку оказалось непросто. Когда он наконец зачмокал, Ронин подумал, что до сих пор ничего не знал о детях. Он представлял, как будет возиться с племянником, когда Си Си и Р. Джей говорили, что он скоро станет дядей, но только сейчас понял, что такое — ответственность за жизнь такой крохи. Это чувство едва не сбило его с ног. Теперь на нем лежала огромная ответственность. Заботу о маленьком человечке нельзя было запрограммировать. Компьютер не мог вычислить, что именно нужно ребенку, не мог рассчитать возможные риски. Ему придется нести этот груз одному. И знакомые способы решения проблем тут не годились. Забота о Джошуа станет испытанием — для них обоих. Тут и не такой смельчак испугается. Ронин поднял глаза с малыша на Эли, которая собирала свои вещи, складывала бумаги и отключала компьютер. — Что ты делаешь? — спросил он. — Собираюсь домой. — Почему? — Ты же вернулся. Его охватило странное чувство. Она оставляет его с ребенком? Одного? — Тебе вовсе не нужно уезжать! Эли замерла, прекратив заталкивать компьютер в розовую кожаную сумку. — Тебе надо немного побыть с Джошуа. Чтоб вы познакомились. — Эли, я понятия не имею, что с ним делать! Пожалуйста, останься. По крайней мере, до понедельника, когда прибудет няня. Умоляю! Я тебе заплачу, — добавил он, пуская в ход последний аргумент. У Эли сжалось сердце. Он понятия не имеет, о чем просит! За эти несколько дней сбылась мечта, которую она гнала от себя: иметь ребенка, любить его, заботиться о нем. Она думала, что прогнала эту несбыточную мечту. Но в ней все еще жила тоска. Она изо всех сил пыталась не привязаться к Джошуа, но в конце концов сдалась. Он навсегда поселился в ее сердце. Она безумно любила ребенка, которого никогда не сможет назвать своим.