Сырость разрасталась все больше и больше, как сорняк, не желая останавливаться. Она заполоняла каждый сантиметр маленькой комнатки. Удушливый воздух, будто чума, тихо пробирался в слабый организм и поражал легкие своим ядом. Сквозь сон Тася закашлялась. За последние несколько лет ингалятор стал неотъемлемой частью ее жизни. Она инстинктивно с закрытыми глазами нащупала его под подушкой и сделала пару вдохов. Желание погрузиться в сон перебили приглушенные незнакомые голоса. Тася широко распахнула веки и тут же прищурилась от света из соседней комнаты. Потупив, она огляделась. От темно-синих пустых стен, вместе ее уютно-бежевых, веяло холодом. Она спустила босые ноги на деревянный пол. Старый дом наводил на очень нехорошие мысли. Отсутствие окон говорило, что это и вовсе подвал. В голове не укладывалось, как она здесь оказалась. «Наверно, это все еще сон», — подумала Тася, не находя всему этому иного объяснения. На цыпочках она прокралась в соседнее помещение, откуда доносились голоса. За столом сидели пожилые люди и мужчина средних лет и что-то бурно обсуждали. Она начала теребить подвеску на шее, которую подарили родители на день рождение. Ей исполнилось четырнадцать. — З-здравствуйте, — выдавила из себя Таисия. — Привет, милая! — обернулась на нее старушка в сорочке, — хочешь чаю? — Нет, спасибо… — Тася недоуменно почесала затылок. — А что со мной было? Где я? Мужчина с дедушкой активно спорили о каких-то политических делах. Гул от них стоял на весь дом. Дедушка уже чуть ли не кулаком бил о стол, доказывая свою правоту. — Да тихо вы! — приказала им бабушка, — не видите? Ребенок стоит! Давай, Олег, уступи ей место. Успеете еще наговориться. Мужчина встал и жестом пригласил Тасю к столу, скривив гримасу. Тася благодарно кивнула. — Я еще вернусь, — подняв палец вверх, сказал мужчина и вышел из кухни. Паутина в углу потолка свисала, будто рыболовная сеть. Небольшой паучок на ней замер в ожидании жертвы. Это больше напоминало заброшенный дом, чем место, в котором могут проживать люди. Тася скованно уселась на краешек массивного стула. Дедушка глянул на нее из-под очков, улыбнулся и принялся читать газету. — Тебе какой чай? Черный, зеленый? — старушка резво подскочила для своего возраста и суетливо доставала из шкафа чайные принадлежности. Под столом пробежала небольшая крыса. Тася взвизгнула от неожиданности и поджала ноги к груди. — Крыса! — закричала Тася, ошеломленно уставившись на дедушку, который сделал вид будто и не услышал этого. — Не обращай внимания, — махнула рукой бабушка, — так какой тебе чай? Она поставила на стол сахарницу, печенье и тарелку с конфетами. — Можно зеленый… — медленно произнесла Тася, не понимая, что вообще здесь происходит. Бабушка налила в кружку горячий напиток из заварного чайника. — Вот, пожалуйста, держи. Тася аккуратно взяла стакан и сделала глоток. — Замерзла? — заботливо спросила бабушка, заметив, что Тася дрожит. — Да, немного. Не знаю, я… Что это за место? — решила снова испытать удачу девушка. Крайне раздражало, что все ее вопросы игнорируют. — Как бы тебе объяснить, — задумалась старушка, присаживаясь рядом на стул, — это место что-то вроде междумирья. Сюда попадают те, кто находится посередине. Между жизнью и смертью. Понимаешь? Тася подавилась чаем. Такого услышать она не ожидала. — Так мы мертвы? — выпучила она глаза на бабушку. — Ты чем слушаешь то? — буркнул дедушка, бросив газету, — Ме-жду-мирье! Мы еще не умерли. Возможно мы еще вернемся в мир. Сердце забилось чаще. Она обреченно смотрела в стол, осознавая происходящее. — Да не волнуйся ты так! Если Бог решит, что рано еще помирать, то вернемся. Нет так нет, — заметив, что Тася разнервничалась, поддержал дедушка. — Ты — молодая, сильная. Должна выйти от сюда… — продолжила бабушка. — А как… Можно как-то выйти отсюда? — подняла голову Тася. — Конечно, можно. Как иначе-то, — старик снова принялся читать газету, не желая больше вести разговор. — А как? — Должна появиться дверь, — бабушка посмотрела на Тасю через толстые стекла очков. Ее глаза были настолько добродушными, что девушке стало спокойнее. — Дверь? Я заметила, что здесь вообще нет дверей… Где она должна быть? — Всему свое время, деточка, всему свое время. — А что же мне сейчас делать? — Погуляй, осмотрись. Вдруг, чудом каким, и увидишь эту дверь. Тася приободрилась и залпом допила чай. Только она собралась встать со стула, бабушка ее остановила. — В этот дом попадают люди с одного города. Я бы даже сказала проживающие в одном районе. И таких домов, как этот, наверно, очень много. Скажи-ка, где именно ты проживаешь? — На Кузнецкой улице… Дом номер двадцать шесть. — О, как хорошо! А мы в двадцать четвертом доме. Тася приподняла густые брови от удивления. За всю свою жизнь она знала только несколько человек из своего подъезда. А в этом доме, загадочным образом, собрались все соседи. Волосы старушки напоминали одуванчик, полупрозрачные белесые, с короткими кудряшками, которые Тасе захотелось потрогать руками. Но это было бы крайне нетактично, и она сдержала себя. — Нам-то с Григорием, скорее всего, только наверх путь, — она мотнула головой на дедушку, — а ты еще можешь долгую жизнь прожить. Я хочу попросить тебя кое о чем, — она взяла Тасю за руку. — По крайней мере, пока не определится наша дальнейшая судьба… — Ну, смотря что, — замешкав, ответила Тася. — Гриша! Отдай ей ключи. Дедушка поднял голову от газеты, достал из своего пиджака связку ключей и, протянул Тасе. — У нас дома очень много цветов, которые нужно поливать, — начала разъяснять бабушка, — не могла бы ты, хотя бы раз в неделю, приходить и заботиться о них? Я запишу адрес, чтобы ты не позабыла. — Эм-м, а вы не можете попросить кого-то из знакомых? — медленно произнесла Тася, теребя в руках ключи. — Мы ни с кем не можем связаться из родственников, — грустно проговорила старушка, — это очень уж сложно. А ты прям рядышком живешь. — Ну, ладно, могу… — с сочувствием проговорила Тася, — если, конечно, найду выход отсюда. — Вот и отлично. А то мы уже извелись все! Помрут, засохнут бедные! — в голосе старушки послышалась радость и, одновременно, тревожность за свои растения. — Да только ты и извелась! — съязвил Григорий. — А тебе что, вообще все равно? Да хотя, ничего не говори! Молчи! — буркнула бабушка, записывая на клочке бумаги адрес. Тасе показалось, что они ругаются, и ей стало неловко. Она поджала губы, положила связку ключей и записку в карман. Только сейчас она обратила внимания, что на ней больничный халат. Ситуация проясняется. Во всем виновата проклятая пневмония. Девушка провела рукой по спутавшимся в колтуны темным длинным волосам, глубоко вздохнула и решила осмотреть дом в поисках двери. Следующая комната оказалась более странной. По всему потолку растянулось вьющееся растение. Из стены торчал толстый ствол дерева с ветвями и зелеными листьями, которые заняли половину пространства. Эта комната ей определенно нравилась больше прежней. Ей даже показалось, что свет от лампы напоминал больше солнечный. Здесь было гораздо спокойнее и приятнее находиться. По крайней мере, здесь не бегают крысы. Тася уселась на пол, покрытый желтым ковром с длинным ворсом. Над ее головой гроздьями свисала листва. Она осторожно пощупала их, открыв рот от восхищения. Настоящие, как в лесу. Она закрыла глаза и вдохнула свежий запах. Запах жизни. Тася представила своих родителей, которые наверняка, с ума сходят от переживаний. Вспомнила, как два назад ругалась с мамой из-за того, что она заставляла ее мыть посуду. «Да боже мой, это такие мелочи! — подумала Тася, — я хочу поскорее увидеть маму. Я буду каждый день мыть эту посуду. Только выпустите меня отсюда». На глаза навернулись слезы. Она смахнула их ладонью и шмыгнула носом. — Релаксируешь? — послышался девичий голос. Тася открыла глаза. Перед ней стояла девочка ее возраста с рыжими прямыми волосами. — Я — Маша, — девочка протянула ей руку. — Тася, — представилась она, снова шмыгнув носом.