– Это не его. Девчонки говорили, что летягу ему доверили попечители. – Хмуро отозвалась Ждана. – И вещи ему, скорее всего, тоже достались от них. А сам этот Хабаров, бывший бродяга и малолетний уголовник, работающий в их доме за еду и кров. – А тебе не кажется, что люди, которые могут себе позволить такую машину, не стали бы доверять «уголовнику», в том числе, не доверили бы и саму летягу? – Со вздохом спросил Ярослав. – Кроме того, парень, может быть и бывший бродяга, но не вор и не сволочь, зла никому из наших не делал. Дрался? Да. Один на один, как положено, но в спину не бил, не обманывал и не крал. Родителей нет? Так это не его вина. Обстоятельства… они, знаешь ли, разные бывают. Нищеброд? Так с его талантом, это ненадолго, поверь. Чего стоят одни цветочки, от которых вы так пищите. Их по школе уже больше сотни, а они, ведь денег стоят. И как ты думаешь, кто эти деньги получает? – Да что ты говоришь? – Съязвила девушка. – Ты теперь этого безродного как своего защищать будешь? После того, как он тебе физиономию отрихтовал? Трус! – О как! – Юноша подобрался, смерил подругу взглядом и покачал головой. – Надо же, как ты заговорила… – Слав… – Барышня, явно поняв, что перегнула палку, попыталась взять собеседника за руку, но тот отпрянул. – Трус, значит? – Зло прошипел он. – Забыла добавить: «безродный»… Впрочем, о чём я? Совсем не забыла, я же этого Хабарова, как «своего» защищаю, да? – Сла-ав, ну пожалуйста… – В голосе девушки явно послышался испуг и сожаление. – Извините, вы не могли бы шуметь потише? – Обогнув здоровенный книжный шкаф, я оказался на виду ссорящейся парочки. Зачем? Да чёрт его знает. Наверное, совесть пинками пригнала. Не хотелось бы, чтоб эти два идиота окончательно поссорились, а к тому всё шло. Ярослав Беленький, выходец из так называемой «новоприходской» семьи, а его подруга происходит из потомственной казачьей семьи Бойких, обосновавшейся в здешних местах чуть ли не во времена Вольного Войска Донского. Учитывая особенности здешнего сословного общества, между ними огромная разница в положении, а сейчас, Ждана от души проехалась по больной мозоли своего ухажёра. И не одной. Обозвать своего парня трусом, это знаете ли, верный путь к разрыву отношений. – Ты! – Взревела девчонка и, вспыхнув, словно маков цвет, умчалась прочь, только толстая коса иссиня-чёрных волос хлестнула по лицу Ярослава. – Слышал? – Хмуро спросил Беленький, даже не попытавшись встать с небольшой библиотечной лесенки, на которой сидел во время разговора с подругой. – Слышал. – Согласился я, и тут же перебил уже готового высказаться Ярослава. – Не имею привычки сплетничать. – Извини её. – Вздохнул парень. – Дура, она и есть дура. – Пф. Ерунда. – Отмахнулся я. – Мне нет до неё дела… Обиделся? – Как ты сказал? Мне нет до неё дела, да? – Выжал из себя тусклую улыбку Ярослав. – Дурак и дура… хм, хорошая парочка. Взаимодополняющая. – Ухмыльнулся я. – А в лоб? – Осведомился он. – Но-но! Я отличник, меня нельзя в лоб! – Я чуть отодвинулся. – Кто потом будет статистику цикла вверх тянуть? – Паяц. – Констатировал Ярослав. – Шуты, как тайные советники, чтоб ты знал, всегда ценились королями больше, чем советники обычные. – Подняв указательный палец вверх, наставительно произнёс я. Беленький изобразил скепсис. – Не веришь? Сравни количество казнённых королями советников и шутов, сам всё поймёшь. – Интересная точка зрения. – Протянул Ярослав и, чуть замявшись, спросил, – и что же ты посоветуешь… тайно? – Любишь? Мирись. – Перефразировав фразу из неизвестного здесь фильма, произнёс я. – Как ты себе это представляешь, после того, что она мне здесь наговорила? – Фыркнул мой собеседник. – А вот это уже другой вопрос. – Улыбнулся я, мысленно потирая ладошки. А что, хорошая возможность протестировать новую поделку и решить проблему, в которой рано или поздно, но виновным признают именно меня. По крайней мере, в том, что Ждана обязательно придёт к такому выводу, я не сомневаюсь. Оно мне надо? Глава 3 Идея нового воздействия пришла мне в голову, когда я был в гостях у Светланы. Это был не первый мой визит, но, обычно мы приезжали к ней после занятий в гимназии, чтобы поработать над созданием конструктов, иногда делали вместе домашние задания, после чего я торопился вернуться к Бийским, где меня ждали дела по хозяйству и очередные тренировки под началом деда Богдана и тётки Ружаны. Но в тот раз всё было несколько иначе. Отчего-то смущённая девушка попросила перенести наше пятничное занятие на следующий день, и я, прикинув в уме свои планы, согласился. Первая суббота октября выдалась тёплой и солнечной. Настроение у меня было замечательным, так что к дому Светы я подъехал с широкой улыбкой… которую моментально стёр поток чьёго-то внимания, просто-таки продирающей до нутра своей подозрительностью и каким-то странным предвкушением. Настороженно оглядевшись по сторонам, я загнал летягу во двор и, аккуратно опустив её наземь, выбрался из седла. Честно говоря, я ожидал, что на пороге дома меня встретит Света, но вместо неё я увидел незнакомую женщину средних лет. Догадаться, что передо мной стоит мать девушки, труда не составило, благо сходство было налицо, в буквальном смысле этого слова. А кроме того, я, наконец, понял, чьё именно внимание так насторожило меня перед въездом во двор. Вот когда я поблагодарил уроки Ружаны Немировны по здешним правилам приличия. Вынув из кофра небольшой свёрток с купленной в одной из городских лавок жестянкой довольно дорогого индийского чая, которую возил с собой специально для такого случая, я поднялся по ступеням крыльца и вежливо улыбнулся. – Доброго дня, Рогнеда… – Просто Рогнеда, молодой человек. – Улыбнулась она, принимая из моих рук презент. – Ерофей Хабаров. – Кивнул я в ответ. – Наслышана-наслышана. Моя дочка о тебе все уши прожужжала. Ты же не против обращения на «ты»? – Приподняв тонко очерченную светлую бровь, проговорила она. – Вот и замечательно. Надеюсь, ты ещё не завтракал? – Не успел, честно говоря. – Признался я. – Вот и хорошо. – Кивнула Рогнеда. – Светлана приготовила замечательный завтрак и, кажется, я знаю, для кого она так расстаралась. – Ма-ам! – Из сеней раздался то ли писк, то ли восклицание, и на пороге возникла Света. Взглянула на меня и, тут же отведя взгляд, сообщила. – Всё на столе. – Идём-идём, дочка. – С нескрываемой улыбкой произнесла Рогнеда. – Проходи, Ерофей. Завтрак действительно оказался выше всяких похвал, но вот то, что было потом… я знаю, что такое допрос, и какими они бывают, сталкивался в своё время. И могу сказать, не преувеличивая, матушка Светланы оказалась большим мастером этого дела. За час беседы, меня измерили, взвесили, выпотрошили и вывернули наизнанку, и всё это под чай с плюшками, с милой улыбкой и без единого намёка на давление. Страшная женщина… Постепенно, разговор зашёл о наших со Светой тренировках и ментальных воздействиях, вообще. Светлана похвасталась матери своим «снежным» котом и, кажется, эта демонстрация произвела на Рогнеду куда большее впечатление, чем моя биография, которой и был, в основном, посвящён недавний «допрос». – Интересно-интересно. – Произнесла женщина, внимательно рассматривая охотящееся за солнечным зайчиком, иллюзорное животное. Я прямо-таки чувствовал исходящие от неё потоки внимания, чуть ли не по сантиметру «ощупывающие» подаренный Свете конструкт. – И что он умеет? – В смысле? – Не понял я. – Ну, для чего он предназначен? – Уточнила Рогнеда. – Для развлечения. – Пожал я плечами и, заметив недоумение на лице собеседницы, вздохнул. – У меня есть одна идея, но, честно говоря, воплощать её на этом этапе, я не возьмусь. Рановато. – Почему? – Спросила Рогнеда, а следом за ней и Света подняла на меня вопрошающий взгляд. – Это опасно и, боюсь, пока у меня просто не хватит знаний для подобной доработки. – Можешь рассказать подробнее? – Прищурилась женщина. Любопытство… – Пожалуйста. – Кивнул я. – Света, извини… Я замахнулся рукой и, мгновенно оставивший игру, котёнок взмыл в прыжке, целясь когтями в мою ладонь. Естественно, что никакого вреда, вцепившийся в руку, кот не причинил, подобная иллюзия, пусть и довольно плотная, просто не в состоянии нанести урон материальному объекту. – И что это было? – Рогнеда перевела хмурый взгляд с кота на меня, а вот Света даже не дёрнулась. Настолько доверяет? Приятно. – Прошу прощения за такую демонстрацию. – Повинился я перед обеими собеседницами. – Как видите, при угрозе носителю, «игрушка» бросается на его защиту. Когда я снимал поведенческую матрицу с настоящего животного и создавал эту иллюзию, то не предполагал ничего подобного, и был весьма удивлён такому поведению конструкта. – Матрица, говоришь? – Женщина успокоилась и задумчиво уставилась куда-то в стену, но уже через минуту встрепенулась и, прищёлкнув тонкими пальцами, весело улыбнулась. – Ха, кажется, я поняла, в чём дело! Привязка к носителю накладывается на инстинкт реального животного и заставляет конструкт защищать источник энергии, так? – Именно, Ружана Немировна сказала то же самое. – Кивнул я. – Тогда у меня появилась мысль, снабдить иллюзию дополнительным элементом, конструктом, созданным этим летом Марой и Олегом, внуками моих попечителей, что обеспечило бы безобидную иллюзию весьма внушительным оружием. Над костяшками моей сжатой в кулак ладони, вспыхнули белым огнём когти, созданные по примеру деда Богдана. – Телохранитель, значит. – Протянула Рогнеда. – Это небезопасно. – И очень трудно. Совмещать классические конструкты со смысловыми воздействиями вообще непросто, а уж когда этих манипуляций несколько, задача усложняется в геометрической прогрессии. – Согласился я. – Именно поэтому, пока я даже не думаю браться за эту работу. Не хватит умений. – Понятно. – Женщина взглянула на мурлычущего под рукой дочери иллюзорного кота и покачала головой. – Не хочу тебя разочаровывать, Ерофей, но даже если ты создашь подобного «телохранителя», без соответствующей регистрации продать его не удастся. Сам использовать сможешь, а вот передать третьим лицам, увы. Говорю тебе, как старший офицер юстиции. – Почему? – Этот вопрос мы задали со Светой практически в унисон. – Торговля оружием, будь то механические приспособления или ментальные воздействия, строго регламентирована государством. – Пояснила Рогнеда. – Можно продать патент или привилегию на созданное воздействие, но распространять конструкт самостоятельно, не имея оружейной лицензии, запрещено законом. – А пользоваться самому, выходит, можно. – Пробормотал я. – В пределах самообороны. – Кивнула женщина. – Любой человек вправе защищать свою жизнь, жизнь близких и собственное имущество всеми доступными способами. Хотя, конечно, если, отбиваясь от напавшего, ты нанесёшь ущерб непричастным к конфликту лицам или их собственности, отвечать будешь по всей строгости. – А самого напавшего, значит… – Начал я… и немного опешил от хищной улыбки Рогнеды. – Можешь хоть в пыль развеять. – Кивнула она. Свету передёрнуло. Мать коротко взглянула в её сторону и добавила со злым смешком. – Если сумеешь, конечно. – Сурово. – Вздохнул я, невольно вспоминая свой прошлый мир, где самозащита, на законодательном уровне, давно возведена в ранг преступления, а по статье о превышении пределов самообороны сажают, чуть ли не чаще, чем за преднамеренное убийство. Честно говоря, этот мир нравится мне всё больше и больше. – Так, ребятки, вы, кажется, собирались позаниматься? Вот и идите. А я, с вашего разрешения, посмотрю. Хорошо? – Хлопнув в ладоши, произнесла Рогнеда, заставив нас со Светланой отвлечься от размышлений. – Да, конечно. – Кивнул я. – Спасибо за угощение. – Свету благодари. Она всё утро на кухне крутилась, тебя дожидаясь. – Рассмеялась женщина, поглядывая в сторону покрасневшей дочери, теребящей рукав своего лёгкого сарафана. – Кстати, дочка! – Да, мам? – Тихо спросила та, поднимаясь со стула. – Список дел на сегодня… – Проговорила Рогнеда, и тут же я уловил сорвавшийся куда-то в сторону конструкт.