– Свен, что ты говорил о сроках? – Тихо спросил я. Рыжий почесал свою шкиперскую бородку. – Конец сентября. Скорее даже, двадцатые числа. – Так же тихо ответил он. – Потом полгода на обработку результатов и… в общем, в феврале-марте можешь ждать нас в гости снова. – Это радует. Несомненно. – Искренне улыбнулся я. – Не видеть вас полгода, это будет настоящее счастье. К себе я вернулся в пятом часу дня, немного уставшим, но довольным прошедшим рабочим днём. Не только аспиранты университета узнавали что-то новое, но и моя копилка пополнялась новыми знаниями, пусть, по большей части и связанных с классической школой естествознания. Но ведь и это уже немало. Тихо звякнув колокольчиком, отворилась входная дверь, хлопнула перевёрнутая мною табличка, оповещающая прохожих о том, что «Вечерняя лавка» вновь открыта, и я, глубоко вздохнув, отправился за стойку. Чашку кофе в руку, учебник по объектным манипуляциям на колени… красота! Жаль, что этот своеобразный отдых продлился так недолго. От чтения книги, выцыганенной у Тимура, третьего и самого молодого аспиранта в нашей компании, меня отвлёк резкий перезвон дверного колокольчика. Бросив взгляд в сторону вошедших посетителей, я нахмурился. Как-то не слишком они тянут на покупателей. Трое рослых детинушек, похожих, как однояйцевые близнецы, когда-то они, должно быть, могли похвастаться спортивным телосложением, но с тех пор прошло немало времени и фигуры визитёров изрядно заплыли жиром. Лица пустые и ничего не выражающие. Одинаковые короткие стрижки и тупая уверенность в своих пудовых кулаках, заменяющая им искру разума в глазах. Пока я рассматривал вошедших, они успели добраться до стойки. – Слышь, мелкий, хозяина позови. – Буркнул средний из «близнецов», в смысле, центральный в троице. – Я хозяин. – Ответил им, откладывая в сторону книгу и осторожно нашаривая под стойкой рукоять так и не выброшенной мною биты, оставшейся от прежнего владельца лавки. Хм, а я-то гадал, зачем она ему понадобилась… – Ты? – Удивлённо переспросил детина и ухмыльнулся. – Ха, это будет проще, чем я думал. Значит так, мелочь. Ты уже три недели работаешь на нашей земле, а за разрешение торговать до сих пор не заплатил. Сотня в неделю… и ещё три сотни за то, что заставил нас самих к тебе тащиться. Что смотришь? Деньги неси. – А вы кто? – Спросил я, стараясь потянуть время, пока активируется защита. Мне и нужно-то секунд десять, – Твои проблемы, если я сейчас не увижу деньги. – Под смешки дружков, рыкнул в ответ детина, демонстративно разминая кулаки. Убожество какое. Эх, а я ведь человек мирный, склонный к созерцанию. И за что мне это? – Да? А если вызвать полицию? – Спросил я и лица моих «гостей» скривились в одинаково неприятных усмешках. Рука говорливого урода метнулась к моей шее, но я оттолкнулся ногами от пола, и оснащённое колёсиками кресло скользнуло назад, отчего успевший дотянуться до меня, детина со всего маху врезался животом в стойку и, вытаращив глаза, захрипел. Бум! Успел! Удар битой пришёлся аккурат по затылку, чтоб вырубить, но не убить идиота. И в тот же миг сработала созданная мною защита. Компаньоны придурка застыли на месте, словно статуи, и я с интересом уставился на них, ожидая продолжения. Часы успели отсчитать сорок секунд, прежде чем лавку огласил первый крик ужаса, а ещё через минуту оба мордоворота тихо подвывали, ползая по полу и слепо тыкаясь из стороны в сторону. Да-а, иллюзии, это сила! Хм… а вот теперь, пожалуй, действительно пора вызывать полицию. * * * Хозяин просторного особняка в одном из пригородов столицы, стоял у выходящего в парк высокого окна и с улыбкой наблюдал за играющими детьми. На этой неделе внуки словно сговорились и привезли в родовое гнездо сразу всех правнуков. А старшие из них, в свою очередь, решили не отставать от родителей и приехали в гости к патриарху рода и его жене, прихватив собственных детей, так что вот уже три дня, как старый особняк напоминал разворошенный улей или муравейник. Дети носились по поместью, наполняя его криками, смехом и истошными воплями команчей, а прислуга сходила с ума, пытаясь отследить перемещения почти двух десятков детей, и не дать им вляпаться в неприятности. Надо признать, у них были все основания для беспокойства, ведь три вазы и люстра в парадном холле уже познали на себе разрушительную силу юных исследователей. Причём понять, каким образом была «повержена» последняя, не мог никто. Сто килограммов хрусталя, больше полусотни лет провисевшие на восьмиметровой высоте, рухнули на мраморный пол и разлетелись искристыми осколками, лишь чудом не задев никого из присутствовавших в холле в тот момент. Добиться же от детей правды, так и не удалось, хотя виноватые мордочки пары десятилетних близнецов, выдавали их с головой. Но… молчат партизаны! – Дорогой, к тебе опять человек из управления. – Пропел нежный голос за спиной хозяина кабинета. Тот обернулся и, улыбнувшись заглянувшей в двери жене, кивнул. – А где Свартич? – Спросил он. – Болх занят. Он делает внушение близнецам, устроившим погром на кухне. – Улыбнулась женщина. – Ясно. Что ж, зови. – Кивнул ей муж, отходя от окна и устраиваясь в любимом кресле за массивным столом. Очередной отчёт по воспитаннику Бийских, принесённый офицером Канцелярии, заставил старика крепко задуматься. И под невидящим взглядом хозяина кабинета, его собеседник чувствовал себя очень неуютно. – Интересно. – Наконец, вынырнув из размышлений, проговорил старик и тут же повторил, – очень интересно. А паренёк-то оказался зубастым. Это радует. По предыдущим отчётам у меня было создалось впечатление, что за этот год он сумел переродиться из бродяги-волчонка в кабинетного учёного. – В этом утверждении есть доля истины. – Вздохнул его собеседник. – Вы же знакомы с докладной философов и психологов? Они прямо утверждали, что его нынешнее психическое состояние неустойчиво. – Пограничное состояние. Помню, но они же утверждали, что его можно стабилизировать… – Утвердительно кивнул старик и, замерев на миг, прищурился. – А скажи-ка мне, дорогой друг, не твои ли люди приложили руку к этому инциденту? В целях, так сказать, комплексного влияния на пациента? – В этом не было необходимости. – Хмуро ответил гость. – Признаюсь, изначально, мы рассматривали возможность оказать подобное влияние на фигуранта. Но волхв уверил, что для стабилизации состояния молодого человека, будет достаточно установления контроля над его занятиями ментальными манипуляциями. И вариант с агрессией в его отношении, был отложен. Но мы не исключаем возможности применения подобного подхода, в случае необходимости. – То есть, он сам нашёл проблемы на свою голову? – В тоне хозяина кабинета послышались нотки недоверия. – Совершенно верно. – Со всей возможной убедительностью ответил его собеседник и еле заметно ухмыльнулся. – Точнее, проблему себе создали те недоумки, что вздумали пощипать нашего… иллюзиониста. – Смотрю отчёт врачей и не имею желания спорить с такой трактовкой. – Отразил усмешку гостя старик, перелистывая страницы доклада. – А что, его иллюзии действительно так сильны? – Не только иллюзии, но… да. Двое из трёх агрессоров сейчас проходят реабилитацию под надзором психологов. – А третий? – Лежит в лечебнице с закрытой черепно-мозговой травмой. – Вздохнул офицер. – И это тоже иллюзия натворила? – Удивлённо спросил старик. – М-м, нет. Бита для игры в лапту. – Этого в отчете нет. – Задумчиво произнёс хозяин кабинета и хохотнул. – Штурмовика… битой. – Бывшего штурмовика. Фамилия, которой он служил, пресеклась. Собственно, этот факт и явился причиной того, что несколько бойцов рода ушли в криминал. – Уточнил гость, но старик отмахнулся. – Какая разница? Не инвалид, не дряхлый дедушка… боец. Профессиональный боец, натасканный родом, сложился при встрече с семнадцатилетним юнцом от удара битой для игры в лапту! Это же курам на смех. – Возможно, он был не слишком профессионален. – Может быть, иначе бы нашёл себе занятие получше, чем игры в рэкетиров. – Простите? – Не понял гость. – В бандитов. – С почти незаметным вздохом поправился старик. – Но личные качества этих идиотов не отменяют факта проигрыша трёх бойцов-манипуляторов мальчишке, который изучает ментальное конструирование чуть больше года. – Эта ситуация может привлечь внимание других фамилий. – Медленно, словно нехотя, произнёс собеседник хозяина дома. – Откуда бы им взяться в Области Войска? – Пожал плечами старик, но, чуть подумав, кивнул. – Впрочем, определённая доля истины в твоих словах имеется. А мы не для того столько сил гробим на этот проект, чтобы отдать мальчишку каким-нибудь ушлым княжатам. Проследи, чтобы информация по этому инциденту не разошлась слухами. – Уже делаем. – Заверил собеседника гость. – Следствие идёт под контролем Канцелярии, в закрытом режиме, поскольку в деле замешаны пусть и бывшие, но фамильные бойцы. Да и княжий суд не подразумевает открытости. – Быстро и тихо, друг мой. Чем скорее эти губошлёпы окажутся где-нибудь на Вилюе, тем нам будет спокойнее. – В голосе хоязина дома лязнул металл. – Выездная сессия будет проведена через пару недель… раньше невозможно. Врачи лечебницы не позволят. – Пусть будут две недели, но за тишину вокруг фигуранта отвечаешь головой. – Резко откликнулся старик. – Так точно. – Подскочил гость. – Что ж ты так кричишь? – Поморщился хозяин дома, демонстративно прочищая ухо, но тут же усмехнулся. – Ладно уж… с делами закончили. На ужин останешься? Глава 2 Проблем после происшедшего в моей лавке, я не опасался. По крайней мере, не со стороны полиции. Ружана Немировна в своё время достаточно подробно объяснила некоторые нюансы местного законодательства, и никакого превышения пределов самообороны в своих действиях я не находил. Впрочем, здесь вообще нет такого понятия. Нападение зафиксировано? Да, аж четырьмя камерами разом, а значит, я был в своём праве, отоварив нападавших со всем буржуазным пылом защищающего себя и свою собственность лавочника. Ну а то, что для защиты я использовал ментальные конструкты, так здесь в помощь мой ученический сертификат, благодаря которому, мне даже незаконное использование опасных ментальных воздействий пришить не получится. Умею, практикую, имею право… Что, собственно, и подтвердила короткая беседа в околотке, где усталый дознаватель снял с меня показания и, порекомендовав не покидать Область до окончания следствия, «по крайней мере, больше чем на месяц», быстренько со мной распрощался. И уж тем более, я не опасался возможной мести гипотетических подельников тех придурков, что попытались выставить меня на деньги, потому что просто не верил в их существование. Ну не похожи загремевшие в больницу идиоты на классических «торпед», знакомых мне по реалиям прошлого мира, да и обрывочные, но оказавшиеся весьма обширными, знания моего альтерэго об изнанке жизни мира этого, настойчиво убеждали в том, что здесь вопросы «крышевания» решаются совершенно иначе. А значит, что? Три дебила просто решили по-лёгкому срубить деньжат на юном и неопытном лавочнике. И ведь определённый шанс на успех у них был, если б на моём месте оказался обычный малолетка из не менее обычной семьи. Но даже со Святитским этот вариант не прокатил бы, это я ответственно заявляю. Может быть, парень и не смог бы организовать им такой отпуск в лечебнице, но и денег по своей воле, бродяга им ни за что не отдал бы. Факт. В глотку бы вцепился или сам полёг, кто знает, но телка изображать не стал бы. Он, вообще, судя по обрывкам всплывающей памяти, был резким и неуступчивым человеком. Моё прошлое «я»… Странно, наверное, но по прошествии года, я могу почти со стопроцентной уверенностью заявить, что Горазд Всеславич Святитский никуда из этого тела не делся, просто его сознание смешалось с сознанием подселившегося к нему Ерофея Хабарова. А поскольку второй был старше, неудивительно, что память юноши оказалась несколько подавлена. В общем, результатом того происшествия на кургане, стало моё появление, уже не Святитского и не совсем Хабарова. Доказательств этой теории, кроме иногда всплывающих воспоминаний Горазда, конечно, нет, но они мне и без надобности. Достаточно того, что картинки из жизни малолетнего бродяги вызывают у меня те же чувства, что испытывал Горазд, а вот отношение к некоторым событиям жизни Ерофея чуть изменились, не сильно, но явно. Отсюда же, кстати, и определённый эмоциональный дрейф в отношении к людям и происходящим в моей новой жизни событиям. Будь я прежним Ерофеем Хабаровым, ко многим вещам и происшествиям вокруг, отнёсся бы куда спокойнее, но… я же говорю, Святитский никуда не делся, и он вносит свою долю хаоса в моё мироощущение. Почему я вообще вспомнил об этой странности? Потому, что её заметил Вышата Любомирич. Переплутов волхв оказался на диво прозорливым человеком и… почти профессиональным психологом, а учитывая, что он взялся следить, чтоб я не слетел с катушек с этой чёртовой самоинициацией, не было ничего удивительного в том, что Остромиров засёк моё нетипичное для юнца поведение. Впрочем, особо давить на меня по этому поводу он не стал, сработал тот же финт ушами, что и с Бийскими: «беспризорник, росший на улице, просто не мог не повзрослеть быстрее сверстников, растущих под присмотром родителей». Да, давить не стал, но в своих записях отметил, о чём и сообщил. Я в ответ пожал плечами. – Это может как-то повлиять на наши планы? – Спросил волхва. – На планы, может быть, на твои проблемы с Выбором, вряд ли. – Покачал он головой. – Зато, теперь я лучше понимаю причины, по которым ты так легко и быстро усваиваешь новую информацию. – О? – Я изобразил внимание. – Видишь ли, лучшим возрастом для обучения считаются детство и юность, не просто так, это заложено в людях самой природой. Тот объём информации, что способен усвоить детский разум за месяц, закостеневший ум взрослого не освоит и за год. Но здесь есть и проблема… частично заложенная той же природой. Ведь самым естественным способом получения новых знаний, является познание на практике. Непоседливость и любопытство детей, это и есть те факторы, что подталкивают их к познанию. Но мы живём в сложном мире, для взаимодействия с которым, уже давно недостаточно просто что-то увидеть, пощупать или попробовать на вкус. Большую часть необходимой информации, мы получаем из книг и лекций. И вот здесь-то и кроется противоречие, дети просто не способны долго сосредотачиваться на таком нудном процессе, когда сама природа подталкивает их к каким-то действиям, движению вперёд. – Вышагивая из стороны в сторону, читал лекцию волхв. – Взрослые же, наоборот, вполне могут сосредоточиться даже на самых нудных действиях, если знают, что те принесут некий положительный эффект. И вот этот фактор играет в твою пользу. Растущий организм, в данный момент, просто… «заточенный» на учёбу, так сказать, у тебя соседствует с вполне сформировавшимся взрослым взглядом на мир. Ты учишься как ребёнок, поглощая информацию, как и следует в твоём возрасте, но твой разум, повзрослевший за время скитаний, вполне способен задавить «лишнюю» подвижность, не даёт тебе отвлекаться. Ну и наши волховские «заморочки», как говорит молодёжь, тоже оказывают свою долю влияния. Результат налицо. Остромиров даже руки потёр от удовольствия, а я нахмурился. – Вы ещё скажите, что такой принцип обучения следует распространить повсеместно. – Фыркнул я. – Что ты, что ты! – Замахал руками волхв. – Даже не думал. Это в твоём случае, всё вышло почти удачно. Что называется, звёзды сошлись… твой характер, опыт и увлечения. Но ставить подобный подход к образованию на поток, было бы слишком опасно. Да я даже боюсь представить, сколько сил нужно убить на то, чтоб рассчитать методы воспитания даже одного ребёнка, с прицелом на такой исход. Что уж тут говорить о массовом применении такого подхода?! – Уже радует. – Вздохнул я. – Не хотелось бы стать подопытной крысой, на которой будут отрабатывать методики воспитания «гениев». – Умерь своё самомнение, Ерофей. – Хохотнул в ответ волхв. – Ты, конечно, умён и сообразителен, но вот так, без зазрения совести именовать себя гением… это перебор, не находишь? – Уел. – Улыбнулся я. – Кстати, ты бы действительно, постарался не задирать нос. – Вдруг резко посерьёзнел Остромиров. – Природа, она своё всё равно возьмёт. А у тебя сейчас такой возраст, что одной непоседливостью и ослаблением внимания, ты можешь не отделаться. Точнее, не отделаешься, гарантирую. – Вы о чём?