Часть 2 из 20 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Впрочем, двое из присутствующих либо не знали слов, либо не рвались проявлять радость по поводу пополнения в рядах коалиции, один из которых, сразу после того, как Грэг закончил повторять припев, произнес:
– Думаю, что очень скоро русские будут петь «Дойчланд юбе аллес». Все идет к тому.
– Найт сказал, что национальным видом спорта у русских является поение лошадей в Шпрее и Сене, как у нас футбол и гольф.
– Они не выдержали удара и сдают огромные территории.
Я криво ухмыльнулся на эти слова.
– Чему ты улыбаешься? – задал вопрос старший помощник, имени которого я пока не знал.
– Тому, что географический кретинизм практически неизлечим.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Протяженность фронта на 22 июня составляла 1100 миль. По ситуации на сегодняшний день она составляет почти 2000 миль, соответственно плотность войск вдвое уменьшилась, скорость продвижения начала падать. Последние десять суток фронт стоял, судя по тому, что я слышал по шведскому радио. Новые названия городов появились позавчера.
– Да, немцы закончили перегруппировку и продолжили наступать.
– Но наша территория еще расширяется, на долготе Москвы это более 2500 миль.
– Немцы возьмут Москву, и Сталин сдастся.
– Стоит ему только заикнуться об этом и его снимут, заменят более стойким товарищем. Французам Москву в 1812 году фельдмаршал Кутузов сдал, но через год начался заграничный поход русской армии, а в апреле 1814 года Наполеон был вынужден отречься от престола. Впрочем, я забываю, что честь свержения Наполеона приписала себе Англия, которая смогла высадиться на территории континента только после того, как в России была уничтожена его Великая армия. Так что шансов у Гитлера добиться победы над нами практически нет. Мне жаль, что вы, чифф-мэйт, этого не понимаете.
– Маркус, в чем-то Найт прав, и Уинни еще 24 июня сказал, что, несмотря на то, что он является последовательным борцом с коммунизмом, он всей душой на стороне русских и желает им победы. Так что оставь свой пессимизм при себе и пожмите друг другу руки. Мы – союзники.
Старпом слегка скривил физиономию, но руку, по приказу мастера, протянул. Я не стал отказываться от рукопожатия. От отношений с этими людьми зависело слишком многое. Но точки над «i» требовалось поставить сразу.
Еще один помощник, как стало позже известно: начальник радиостанции, вынес из соседней комнаты бутылку с коричневым «самогоном», на котором пеший рыцарь, со щитом с красным крестом, сражался с драконом. Во второй руке он держал три перевернутых рюмки для него. Кивнул Грэгу, и тот встал из-за рояля и прошел в соседнюю комнату, откуда принес еще три, на всех. Должности и имена некоторых из присутствующих я не знал, да и не стремился сделать это. Тост был за «Победу», достаточно нейтральный, чтобы никому не было обидно. После этого Магда убрала посуду и показала мне комнату, в которой я теперь буду жить. Четвертый переезд за довольно короткое время.
Кэп, которого так и не представили, и все называли его только по должности, сразу направил меня в малый дом вместе с Грэгом, мне предстояло переодеться, ибо ходил я в форме ЛГМП, с красной звездой и красным флагом на фуражке. В малом доме находился склад и оружейная комната. Кэп подошел чуть позже, когда я уже выглядел более или менее «шведом», приказал отпустить «шкиперку», то есть короткую бороду с бакенбардами, чтобы скрыть довольно нехарактерное для местных жителей узкое лицо, выбрать и пристрелять под себя винтовку с телескопическим прицелом.
– Твоими способностями надо пользоваться. Вокруг довольно много плавающих мин, будешь их топить.
Пришлось выбрать из довольно большого арсенала «Энфилд» № 4 Мк1(Т) и его спортивную версию Enfield L39A1 под два разных прицела: Enfield L1A и J. Unertl 7.5x. Мастер тут же спросил:
– А все ли ты мне сказал, дорогой, когда рассказывал о себе? В оружии ты разбираешься профессионально! Выбрал самые дорогие образцы.
– Да, кованый ствол внешне несколько отличается от катаного. Мне взять другие или можно пристрелять эти, и выбрать из них?
– Ну, раз выбрал – пристреливай!
– А обе оставить можно? Они довольно разные и под разные задачи. L39 имеет неотъемный магазин на 10 патронов и не может снаряжаться со стандартных армейских обойм, это – чисто спортивная винтовка с отличным боем, очень плавным регулируемым спуском. У Мк1(Т) бой похуже, ствол короче, нерегулируемый спуск и прицел пожиже, но удобнее снаряжается и рассчитана на большее число выстрелов. Плюс магазин у нее отъемный с возможностью быстрой замены. То есть в спокойной обстановке буду использовать «39-ю», а в «поле» – Мк1.
Кэп ничего не ответил, но пошел со мной на стрельбище и внимательно смотрел, как я настраиваю винтовки. Пристрелка не заняла много времени, винтовки были произведены совсем недавно и выверены на заводе. Я только ослабил спуск у «39-й», мы не на соревнованиях, и никто гирьку на крючок вешать не будет. «Мк» заведомо била хуже, но сдвоить попадания удалось на третьем выстреле, а «39-я» позволяла слать пулю в пулю неограниченное количество раз. Отлично сделанная машинка!
– А где чемоданчики от них? – спросил я Кэпа.
– В оружейке. Так ты не ответил мне на вопрос: все ли ты мне рассказал о себе?
– Все рассказать невозможно, кэп, я не настолько хорошо владею английским. Что касается стрельбы, то это было моим увлечением с детства. Я имею высокий разряд по стрельбе из боевой винтовки. И, естественно, знаю все об оружии для этого вида спорта. Но я – не профессиональный снайпер, хотя снайперскую подготовку проходил на сборах Всеобуча.
Здесь я немного кривил душой, в Гайжюнае у нас снайперских винтовок не было, я служил там задолго до того, как была изготовлена первая СВДС. А вот бригада, в которую я попал после сержантской учебки, была укомплектована по мотострелковому штату, в каждом отделении был снайпер с СВД. В мае 1974-го я попал сержантом в «карантин» при части и был замкомвзвода именно снайперского взвода, готовил снайперов нового призыва. Карантин у них длился так же долго, как и у водителей: четыре месяца. Так что полную подготовку по снайперскому курсу я прошел. Да и потом, «за речкой», я предпочитал СВД штатному АКС-74, несмотря на должность «группера». Но эти сведения не предназначены для ушей английского разведчика.
Взяв на складе деревянные футляры и чехлы для обеих винтовок, перенес их в оружейку на судне, а после этого вернулся в «большой» дом на ужин. Если до этого питание происходило за общим столом, без скатерти, сидя на деревянной лавке, помнящей зады крестьян местного лорда пяти-семивековой давности, то на этот раз был большой овальный стол, рядом с которым стояли тяжелые, готического вида, кресла с подушками из натуральной кожи. Сервировка – как в ресторане, выяснилась роль двух помощниц Магды и старого Юхана, дородного старика, любившего раздавать советы и ценные указания мне: как пасти овец, каким образом окучивать картошку и как складывать камни стены, когда я жил в сарае и выполнял работы по благоустройству древнего сооружения. Юхан работал камердинером или метрдотелем при местном ресторанчике, а девочки надели белые фартуки и работали официантками и мойщицами посуды там же. Кстати, ни одного куска селедки или другой рыбы подано не было: на первое был буйабес, суп из крабов, на второе – отлично приготовленный говяжий ростбиф, с картофелем-фри из молодой картошки, какой-то сложнейший салат с креветками, белым мясом краба и китайской капустой под сложным соусом, назвать все ингредиенты которого я не берусь. Вкусно! Хотя соленых грибов явно не хватало! С лучком и оливковым маслом. Запивали все это вполне приличным грогом или чистым ямайским ромом, кто как хотел. Неплохо живут офицеры Его Величества. Но без пятнадцати десять кэп бросил взгляд часы и встал.
– Через пятнадцать минут отход, господа! Найт, тебя это тоже касается, – сказал он и вышел из столовой.
«Нищему собраться – только подпоясаться» – гласит русская пословица, поэтому я первым оказался на дорожке, ведущей к причалу. Минут пять ожидал остальных, но вышли только трое из пяти командиров. Меня хлопнули по плечу, и я пошел третьим за мастером. Грэг оказался третьим помощником. К нашему приходу траулер был готов к отходу, о чем доложил боцман Пер. Удивительное дело, но вахту у причала господа офицеры не несли.
Глава 3
Первый выход, ночь на 14 июля 1941 г.
Мастер отбил корму на шпринге и аккуратно, враздрай, развернулся в небольшой гавани, вышел через очень узкий проход между скалами, затем перешел на одну машину, центральную, и пошел в сторону моря курсом 264°. Места здесь приглубые. Две скальные банки, да небольшая песчаная мель между ними. Узковато, конечно, но через три мили на палубе зажглись огни, и трал ушел в море. Шесть миль от берега – это шведские террводы, основной фарватер идет в 24 милях от него. Через 01.50 после отхода я поднялся в рубку принимать вахту. Траулер шел курсом 352°, со скоростью 4,5 узла по самой границе террвод.
– Следовать этим курсом до границы с Норвегией, Отто подскажет, если что. Внимательно наблюдать за обстановкой, фиксировать и классифицировать все цели, справочники вот. – Кэп показал рукой на несколько книг.
– И про банку Väderöarna не забывай. – Палец капитана уперся в гряду скалистых островов в верхней части карты, но моих «ходовых часов» не хватит, чтобы до нее дойти. Грэг поставил обсервованную точку на конец вахты, улыбнулся.
– Вот твое главное оружие, Найт! – он похлопал по наглазнику довольно большого оптического дальномера. – Обнаружишь что-нибудь интересное, вызывай мастера. Обрати внимание на вот это место, на карте заштриховано, там крайний раз видели несколько мин. Удачи!
Он еще минут пять переписывал из чернового журнала записи в судовой, попил с нами чаю и спустился вниз. Здесь 58-й градус северной широты, ночи довольно темные, насколько я понял, судно исполняет роль наблюдателя за горлом залива Каттегат. Огни маяка Скаген должны быть еще видны, но включается он по расписанию и только тогда, когда это требуется кригсмарине. В рубке отсутствует локатор, их массовое использование еще не началось, на ходовой вахте четыре человека: тралмейстер, но он сидит в своем «вороньем гнезде», рулевой, матрос-наблюдатель и я. Один человек находится на нижней палубе в районе траловой лебедки. «П»-образной кормовой балки тоже еще не придумали, трос елозит по роллингу на срезе главной и траловой палубы. Первые два часа прошли спокойно, затем тралмейстер Отто из своей конурки прокричал:
– Уходи на ветер и самый малый!
Что у него там произошло, пока непонятно, но мастера он не вызвал, просто выбирает трал. Затем он высвистал боцманскую команду, когда трал начал подходить к корме.
– Найт! Давай на контркурс и пройди назад мили три.
Оказывается, зацепили довольно плотный косяк сельди и требовалось повторить траление. Но, несмотря на маневры, наблюдение за морем мы продолжали. Больше ничего интересного за вахту не произошло. Военных кораблей не обнаружили, просто ловили рыбу и наблюдали за окрестностями. Утром, уже не на моей вахте, повернули назад и почти вернулись на место. В 10.24 у меня в каюте, больше похожей на рундук с двумя койками, зазвонил телефон:
– Быстро наверх, с оружием, мины!
Не знаю, специально или нет, судно пошло проливом между Масескаром и Фагельскаром, скалистой грядой островов севернее, этот проход позволял срезать почти 10 миль, но только в хорошую погоду. Стараясь не сбить дыхание, но действуя максимально быстро, я поднялся с постели, набросил на себя кое-какую одежонку и вышел на палубу, на ходу снаряжая магазин L39. С левого борта ничего не оказалось. Обошел рубку со стороны бака, и мне показалось, что я вновь посетил кафедру МТО (минно-торпедного оружия) на Дровяной, 10, а незабвенный Абрам Борисович Гейро развесил свои плакатики на доске. Две мины! Одна порядком заросшая «Моник», еще Первой мировой войны, а вторая – «вассербаллон», самая короткая из немецких мин этой войны, свеженькая, но успевшая потерять якорь и плававшая скособочась. Рожков видно не было, их может быть от четырех до шести, а может иметь неконтактный взрыватель. С «Моникой» удалось разобраться быстро и без взрыва, она, скорее всего, была уже «тухлая», но воздушная камера у нее бронзовая, так что время над ней не властно. Затонула с первого выстрела. А вот со второй пришлось помучиться: пролив узкий, даже на довольно вертком траулере там тесно, а мне в прицеле был постоянно виден бомбовый детонатор, он у нее сбоку и довольно длинный. А все же происходило на ходу и при качке. Наконец кэп смог поставить судно в такое положение, что можно было безопасно выстрелить в эту чертовку, так, блин, с противоположного борта подошла волна, и я промахнулся, пришлось быстро перезаряжаться и бить еще дважды, прежде чем эта чертовка начала тонуть. Но, едва достигнув грунта, она взорвалась, впрочем, так даже лучше, чем затаившаяся под водою смерть, с 680 килограммами смеси тротила и гексогена.
– Неприятная штуковина! – резюмировал кэп и доложил кому-то по радиостанции, что пролив – свободен.
Оказывается, мины обнаружили местные рыбаки, которые сообщили об этом береговой охране, а те на судно. Официально кэп имеет договор с Костгвард об оказании таких услуг, этим обстоятельством и маскируется наблюдательный пункт Хоум-флита. Узнав об этом, я пригорюнился! Шанс попасть туда, куда я хочу, становился мизерным. Тем более что все это поставлено на коммерческую основу: за каждую уничтоженную мину перечислялись деньги из страховых компаний. Но именно деньги позволили мне начать достаточно непростой разговор с кэпом.
5 августа мне вручили два чека на 75 и 180 фунтов, 75 было моей зарплатой за июль, а 180 – премиями за мины.
– У меня вопрос, кэп! Этого хватит, чтобы оплатить билет до Исландии?
– Не понял, ты о чем? Сообщения между Швецией и Исландией нет, остров оккупирован и считается театром боевых действий.
– Мне надо попасть домой, там идет война, а я дурью маюсь и премии получаю в нейтральной стране.
– Ах, вот ты о чем! Но мы тоже вносим вклад в эту войну!
– Расчищая немцам путь на русский Север?
– Ну, так говорить не стоит! Мы даем возможность более безопасно работать шведским морякам.
– Которые возят никель из оккупированного финнами Карасьёки и шведскую руду из Лулео, обеспечивая стабильную работу рурских сталелитейных заводов?
Кэп наклонил голову к столу, за которым он сидел, разговор происходил в «большом» доме, где у кэпа был отдельный кабинет.
– Ну что тебе не сидится? Ты что, не видишь, что дела там идут совсем не так, как ты говорил в прошлом месяце? Немцы продолжают успешно наступать, уже подошли к Киеву, взят Смоленск, Псков. Война русскими проиграна.
– Не говори «гоп», покуда не перепрыгнешь. Война только начинается. И мне требуется домой. Я – не подданный норвежского или английского короля, я – гражданин Советского Союза. Мое место – там, а не здесь. Снайперов в Англии хватает, так что мою должность, тем более неплохо оплачиваемую, кто-нибудь займет, тем более что здесь не бомбят и не стреляют. А мне требуется вернуться домой.
– Ну, хорошо, я задам этот вопрос руководству. Иди!
Глава 4
Туманный Альбион, Скапа-флоу, Ливерпуль без «Битлов»