— А. — С пониманием и восторгом кивает он. «Учись, учись, как нужно любить женщину!» — хвалится предовольная Миа-2. Смотрю на стеклянную стену, обзор закрыт наполовину. Самую важную часть мне не разглядеть. — У ребят собрание? — Да, недавно началось. — Приветливый Василий второй день подряд — к этому нужно привыкнуть. — Как дела с сайтом? — Отлично, иди сюда покажу. Я воодушевляюсь, подхожу и прилипаю глазами к его экрану. — Очень здорово! Даже лучше, чем я себе представляла. — Миа, что за вид? — раздается за спиной язвительно-восхищенный голос моего обожателя Ильи. Разгибаюсь и надменно смотрю на Мистера Обояшку. Замечаю за ним, прислонившегося к косяку своего ментального друга. Внутри все сжимается. — Илья, почему бы тебе не оставить свои неуместные комментарии при себе? — раздраженно отвечаю я, Василий едва слышно хихикает. Вот оно что! Ему нравятся мои «отражения». Константин усмехается, я ловлю его очарованный взгляд. Смельчак же часто моргает, но ничего не говорит. — Можно ведь просто сделать девушке комплимент, — после затянувшейся паузы добавляю я. Илья напрягается, я жду, но он будто гранату проглотил. Подхожу к нему ближе и хлопаю по плечу. — Расслабься. Я не обиделась. — В ответ получаю натянутую, но знакомую самодовольную улыбку. — Миа Андреевна, доброе утро, — с восхищением говорит Константин. — Доброе утро, Константин Игоревич, — вторю ему. — Не зайдете? — Он жестом приглашает меня на свою сторону. Радость Ильи заметно тускнеет, и он спешно покидает офис. С довольной улыбкой смотрю на Костю и шагаю внутрь, прикрывая за собой дверь. — Я вас слушаю, Константин Игоревич, — благодушным голосом говорю я. Он бросает на меня короткий лукавый взгляд. — Будешь кофе? — Буду. — Мое воодушевление смешивается с интересом, и я устраиваюсь на мягком диване, откинув голову назад. Константин наливает нам бодрицин в чашки, ставит их на столик и устраивается рядом со мной, подогнув под себя одну ногу. «Не близко». — Отмеряет дистанцию удовлетворенная Миа-2. — Хорошо выглядишь. Резко поворачиваю голову и смотрю на него. Он, правда, это сказал? — Как нога? — Переходит он дальше. — Нормально. — Я немного расслабляюсь. — Зеленка еще не отмылась, но уже не болит. — Проблем нет, ведь так? — От чего-то Громов встревожен. — А должны быть? На его лице появляется кривая улыбка. — Надеюсь, что нет. — И я. — Заглядываю в его глаза. Как же они красивы! Это преступление иметь такие глаза мужчине. — Кстати. — Он встает и подходит к столу. — Я дорисовал. Хотел вчера показать… Мой пульс ускоряется до ста двадцати. Громов возвращается ко мне с листком в руках и несмело протягивает мне. Волнуется? Я беру рисунок и опускаю на него взгляд. Ох! До чего же я счастлива тут. На моем лице расцветает многозначительная улыбка. Я осторожно поднимаю глаза на Костю, который с жадностью впитывает мою реакцию, и охаю по-настоящему. Я замечаю распахнутые настежь двери в стерильный мир Константина Громова. Этого не может пережить нормальный человек. Я резко вскакиваю, каким-то образом задеваю чашку, ее содержимое тут же разливается, а рисунок падает на пол. Мы одновременно спохватываемся и опускаемся за ним, ударяясь лбами. О-хо! Это больно и напоминает картину из фильма, где герои собирают бумаги на полу, а потом целуются. Не наш случай, слава богу! Ударившись, мы оседаем на свои мягкие места, в довесок мой каблук таранит его ногу, он морщится, и мы прыскаем со смеху. Вот, дура! Что я себе напридумывала! — Ударилась? — улыбаясь, спрашивает Костя. — Нет, а ты? — отвечаю тем же. — Твой каблук очень острый, — подмечает он и трет ушибленное место. — Прости. — Ничего, — отмахивается Костя, встает и предлагает мне руку в качестве опоры. Секунду рассматриваю его «предложение», затем хватаю листок и позволяю ему помочь мне подняться. Отряхиваемся и хихикаем. — Красиво получилось, — махая рисунком в воздухе, говорю я. — Можешь оставить себе, — небрежно бросает он. — Спасибо. — Я расцветаю от неожиданного подарка. Костя выглядит польщенным. — Где взять тряпку? — указывая на стол, спрашиваю. — Не переживай, я сам, — отказывается он, я не настаиваю. Молчим. Смотрим друг на друга. Вроде бы неловкий момент, но мне спокойно. — Странная у тебя реакция на мои рисунки, — вдруг произносит он, заставляя меня покраснеть. — Прости, я переволновалась. — Костя недоуменно смотрит на меня. — Меня никто раньше не рисовал… Тем более такой. — Какой? — недопонимает он. — Счастливой, — шепотом, будто это что-то страшное, произношу я. — А. Теперь, понятно, — с явной издевкой, но в тон мне отвечает Громов. На его лицо наползает кривая ухмылка. — Не издевайся, — с наигранной обидой говорю я, касаясь его руки. — Что вы, Миа Андреевна, у меня и в мыслях не было. — Но если вздумаешь, я тебя ударю, — шутливо угрожаю я. — Ни в коем случае, — прикладывая руку к груди, подстебывает он. — Спасибо вам большое, Миа Андреевна, что простили мне мою оплошность. — Не за что, Константин Игоревич. Вы же не собираетесь ко мне приставать? — выдаю скорее не я, а увлеченная Миа-2. В его глазах заряжаются магниты. Ох! — Даже не знаю, — ехидничает он. Я раскрываю рот от возмущения. — Шучу, расслабься. — Смеется он и легонько хлопает меня по плечу. Пока я соображаю, Костя отходит в сторону и выходит наружу. «Куда это он?» — насупливается разгоряченная Миа-2. Я стою посреди его кабинета, и мне становится не по себе. Что. Я. Тут. Делаю? Представляю, что может надумать себе Вася. Спешно ретируюсь на свою половину и сталкиваюсь с Виталием, едва не сбив его с ног. — Миа? — Его глаза расширяются от удивления. Директор успевает заметить портрет в моих руках, я тут же прячу его за спину и густо краснею. — Добрый день, Виталий, — елейным голосом говорю я и, обходя его, сажусь за свой стол, пряча рисунок в ящик. Директор замирает на входе и озадаченно смотрит на меня. В этот момент дверь открывается, с силой ударяя его в спину, я морщусь. Виталий отшатывается и злобно глядит на входящего с тряпкой в руках Константина. — О, извини, — небрежно бросает Громов и жмет руку директора. — Что тут происходит? — не выдерживает Виталий, метая молнии поочередно, то в меня, то в Костю. Василий стряпает недовольную гримасу и надевает наушники. Хороший мальчик!