*** Дом Алекса находился всего в нескольких минутах езды от моего. Он жил в Саду Богов, районе Сакраменто, соседствовавшим с домами 1950-х годов постройки и улицами с такими названиями, как дорога Адониса, шоссе Венеры и проспект Дафны. Это был типичный район для среднего класса, как и мой, но дом Алекса был реконструирован до того, как Алекс въехал в него, и потому имел ряд высокотехнологичных усовершенствований, которых не было у моего дома. Я припарковала свою машину у подъездной дорожки и с колотящимся в груди сердцем направилась к входной двери. На мгновение я задумалась о том, чтобы развернуться и отправиться домой. Вместо этого я подняла руку и позвонила в дверной звонок. Спустя мгновение Алекс ответил: — Ты пришла, — сказал он, причёсывая ладонью свои растрёпанные волосы. Я отказалась позволять его мрачному выражению лица влиять на меня: — Ты сказал, что хотел поговорить, итак, я здесь. Я шагнула внутрь. Было солнечно, но шторы в доме были опущены, отчего внутри было темно. Алекс даже не побрился. Пятичасовая тень особенно хорошо смотрелась на нём. Несправедливо, что он, как всегда, прекрасно выглядит, почти не прилагая усилий. Не то, чтобы это имело значение. Я не собиралась позволять этому поколебать меня. — Хочешь присесть? — спросил он. — Конечно, — я прошла за ним в гостиную и села на диван. Я сложила руки на груди. Он сел рядом со мной. Какое-то время никто из нас ничего не говорил. Потом Алекс произнёс: — Мне жаль, что я солгал, — он отвёл взгляд. — Как я и сказал, об этом сложно говорить. Я ждала, что он продолжит. Когда он этого не сделал, сказала: — Продолжай. — Когда мы с Кристи разводились, я запросил совместную опеку, но Кристи не согласилась. Я сказал, что буду бороться за это. Именно тогда она сообщила мне правду. Лия не моя. Её настоящий отец какой-то парень, с которым Кристи изменила мне много лет назад. Выражение страдания на его лице разорвало мне сердце. — Прости, Алекс. — Это было опустошительно, но я сказал Кристи, что это не имеет значения — я всё ещё хочу совместную опеку. Поэтому Кристи заявила: если я продолжу бороться с ней из-за опеки, то она расскажет Лие, что я не её отец. Я не хотел так поступать с моей маленькой девочкой. Ей всего лишь одиннадцать, и она уже прошла через столь многое: её родители всё время ссорились, потом расстались. Кристи пообещала, что если я соглашусь предоставить ей полную опеку над Лией, то она не станет говорить дочери правду, пока мы оба не договоримся о правильном времени и способе сделать это. Кристи также пообещала, что я смогу видеть Лию, когда захочу. Но вышло совершенно иначе. — Что ты имеешь в виду? — У Кристи всегда есть какая-нибудь причина, почему я не могу увидеть Лию. И она забивает голову нашей дочери всякой ложью. Убедила Лию, что понятия не имеет, почему я ушёл. В последний раз, когда я разговаривал с Кристи, она, в основном, говорила о том, что если я действительно хочу проводить время с Лией, то должен простить Кристи измены. Она хочет, чтобы всё снова было так же, как было раньше, пока я не узнал о её изменах. — Как она может надеяться на это, после всего, через что ты прошёл по её вине? — Кристи живёт в своём собственном мире фантазий, где она может говорить и делать всё, что ей заблагорассудится, а любой, кому она сделала больно, должен просто волшебным образом справиться с этим. Мне это было знакомо. Райан никогда не изменял мне, но верил, что не делает ничего дурного, просто потому, что, будучи замужем за ним, я должна прощать его, когда он плохо поступал в отношении меня. — Что если твоя бывшая врёт тебе о Лие? — спросила я. Алекс покачал головой. — Нет. Поверь мне, если бы у меня было хоть малейшее сомнение, я бы потребовал провести тест ДНК. Но я не собираюсь понапрасну проводить Лию через это. — Как ты можешь быть уверен? — Лия совсем не похожа на меня. Я всегда подозревал нечто такое, но никогда не хотел признаваться себе в этом. Я полюбил эту девочку в ту же секунду, как она появилась на свет, и всегда буду любить. — Но ты не можешь позволить, чтобы Кристи сошло с рук то, что она творит. Это неправильно. — Кристи не угрожает впустую. Если я надавлю слишком сильно, она расскажет Лие свою версию правды и разобьёт сердце нашей дочери просто ради того, чтобы насолить мне. — А если нет, Лия вырастет, думая, что ты какой-то никудышный отец, который сбежал от неё и её матери и не заботится о том, чтобы найти время увидеть своего ребёнка. Ты не можешь этого хотеть. Биологически или нет, но ты отец Лии во всех смыслах, которые имеют значение. — Конечно, я этого не хочу. — Говорю тебе по личному опыту, что иметь родителя, который бросил тебя, больно. Очень больно. Он покачал головой, потом опустил её на свои раскрытые ладони. Моё сердце болело за него. — Хотел бы я знать, как поступить правильно. Я думал, что защищаю Лию, но, Боже мой, ты должна была слышать её голос по телефону на прошлой неделе. Она была такой грустной. И вдобавок ко всему я всё испортил между нами и оттолкнул тебя. Клянусь, я так налажал. Я положила ладонь на его спину. — Нет, не налажал. — Когда ты как-то раз заметила, что у меня был дом полный детей, я всё ещё был так зол из-за всего, что произошло между Кристи и мной, и потому не смог заставить себя рассказать тебе о Лие. Я понял, что ввёл тебя в заблуждение, но я планировал рассказать тебе о ней в конце концов, могу поклясться, — он покачал головой. — Несмотря на то, что никак не мог подобрать правильные слова, чтобы рассказать. А потом, прошло всё это время, и я понял, что ты будешь вне себя от того, что я не был честен с тобой, поэтому я продолжал трусить рассказывать тебе правду. Мне жаль, что я соврал, и прости, что я всё разрушил. — Ты ничего не разрушил. Он поднял голову и посмотрел на меня. — Разве? Я говорила себе, что я не идиотка. Его история имела смысл. Я понимала, почему он обманул меня. И это было тем, что мы могли оставить позади. Должно быть от того, что мой гнев развеялся, я ужасно соскучилась по Алексу. — Я должна была дать тебе шанс объяснить всё до того, как расстаться тобой. — А я должен был раньше рассказать тебе правду. — Ага, должен был, но предполагаю, что я понимаю, почему не рассказал. — Значит ли это, что ты прощаешь меня? — спросил Алекс с надеждой на лице. Я кивнула. Он покачал головой: — Я думал, что потерял тебя, Ванесса. Сходил с ума всю неделю. Я подвинулась ближе к нему, касаясь ладонью его затылка. Выражение его глаз разрывало меня на части. Мне было до смерти страшно прощать его, но я не могла заставить себя уйти. — Я тоже сходила с ума. Я чувствовала себя… пустой без тебя. Как только сорвались эти слова, его губы коснулись моих. Я почувствовала, словно сквозь меня промчался разряд молнии. Алекс углубил поцелуй, притягивая меня ближе. Я провела ладонями по его волосам. Я хотела коснуться каждого дюйма его тела и хотела, чтобы он делал то же самое со мной. В течение нескольких минут я почувствовала себя ближе к нему, чем когда бы то ни было. Меня переполняли эмоции. Мои проблемы с Райаном были иными, чем проблемы Алекса с бывшей. Но я понимала каково, когда боль причиняет человек, которого ты когда-то любил, которому отдал своё сердце. Так же, как и Алекс. Я хотела сделать для него всё лучше, и чтобы он то же самое сделал для меня. Вместе мы могли излечить друг друга. — О Боже, Ванесса, ты не представляешь, что делаешь со мной, — прошептал он мне в ухо. Я просто продолжала целовать его, мои губы путешествовали по всей длине его шеи. Я потянулась к кромке его рубашки и подняла её. Он закончил начатое, стянув её через голову одним быстрым движением. Я провела ладонями по его скульптурной груди и почувствовала, как барабанит его сердце под кончиками моих пальцев. — Уверена, что хочешь это сделать? — Да, — я опять поцеловала его. Он поднял меня на руки одним движением и понёс по коридору в свою спальню. Алекс захлопнул дверь за нами до того, как уложить меня на постель и заставил почувствовать то, чего я не чувствовала очень давно. Позже, когда я лежала в его объятиях, он снова попросил прощения: — Мне действительно жаль, что я солгал тебе, Ванесса. Я обещаю, что это больше не повторится. — Я верю тебе. Алекс стянул меня со своей груди и повернулся на бок, подперев свою голову рукой так, чтобы смотреть на меня сверху вниз. — Знаешь, о чём ещё я сожалею? — я покачала головой, и он продолжил: — Что кто-то обидел тебя настолько сильно, что ты больше не доверяешь себе. Хотела бы я знать, как он понял. Это было, словно он забрался мне в голову и прочёл мои мысли. — Мой радар дерьма лажает. — Что стало одной из причин, почему ты так сильно на меня разозлилась? — спросил он, заправляя несколько выбившихся прядей волос мне за ухо. Я кивнула. — Я мог бы поклясться тебе, что я другой, но это были бы всего лишь слова, — сказал он. — Вместо этого я намерен показать тебе. Каждый божий день и так долго, насколько ты позволишь мне. А если я как-то облажаюсь и скажу или сделаю что-то тупое, тогда я обещаю, что исправлю это. Ты только должна дать мне шанс. Я улыбнулась. — Я дам. Или, по крайней мере, попытаюсь. Я напомню себе, что ты тот же Алекс, который вернулся в старшую школу. Прошло много времени, но ты не изменился. Вначале, возможно, я и сомневалась. Но после того, что он сейчас рассказал мне о Лие и то, как он изо всех сил пытался поступить правильно ради неё независимо от того, насколько больно это было для него, я поняла, что это было правдой. Он был хорошим человеком. Единственным в своём роде. — Мне бы хотелось думать, что я выгляжу немного лучше, чем тогда, — подразнил Алекс.