Мать Илая верила в вещие сны. Когда он был совсем маленьким, она часто рассказывала, как его дедушка, святой человек, видел во сне собственную кончину. Ему приснилась гора, покрытая снегом, а на самой вершине — ястреб. Паря над заснеженной расщелиной, ястреб схватил змею и принялся тащить ее из снега. Когда он наконец ее вытащил, оказалось, что на хвосте змеи болтается пустой панцирь черепахи. Панцирь громко дребезжал, и это был голос смерти. Три месяца спустя, совершая традиционный обряд, дед Илая и еще трое мужчин поднялись на священную гору, где их застигла внезапная снежная буря. Несколько дней спустя были найдены их окоченевшие тела. Обнаружить их помог ястреб, который, паря над поисковым отрядом, указал ему путь. — Когда мы бодрствуем, мы видим лишь то, что хотим видеть, — часто повторяла мать. — Когда мы спим, мы видим то, что происходит в реальности. Илай часто спрашивал себя: видела ли мать во сне собственную свадьбу с белым мужчиной? Было ли ей открыто, что она заболеет диабетом, который медленно сведет ее в могилу? Знала ли она, что ее единственный сын готов дать руку на отсечение, лишь бы не признавать, что сны — это нечто большее, чем вспышка сумасшедших нейронов? В вещие сны верят только темные индейцы. У женщины, которая приходила к нему в темноте, были глаза цвета морского стекла. Однажды, гуляя по пляжу на Род-Айленде, Илай нашел кусочек такого стекла, привез его домой и с тех пор держал на подоконнике в ванной. Илай опустил голову на подушку и натянул одеяло до подбородка. У него давно не было женщины, вот в чем проблема. Красотки обычно снятся тем, кто не имеет с ними дела наяву. Хотя, подумал он, засыпая, будь все дело в его неудовлетворенности, она привиделась бы ему голой или, по крайней мере, в кружевных трусиках. Но она предстала перед ним полностью одетой, да еще и ползала по полу, собирая кусочки чего-то — должно быть, непостижимой головоломки. Крик становился все громче — пронзительный, отчаянный. Мередит ворвалась в спальню дочери. Нет-нет, твердила она про себя. Люси всегда была совершенно нормальным ребенком. Бабушка Руби была уже здесь. Она гладила Люси по голове, убирая с ее лба влажные волосы, и бормотала что-то, пытаясь успокоить девочку. — Она не перестает кричать, — сказала бабушка, подняв на Мередит глаза, наполненные ужасом. — Похоже, она меня не слышит. Мередит, склонившись над дочерью, взяла ее лицо в ладони: — Люси, детка, послушай меня. Все хорошо. Тебе нечего бояться. Мы с бабушкой рядом с тобой. Ты понимаешь меня? Взгляд Люси, только что затуманенный, внезапно прояснился, она затихла. Придя в себя, девочка свернулась клубочком и закуталась в одеяло. — Разве вы ее не видите? — спросила она шепотом. — Вон же она, стоит между вами. — Люси указала рукой в пустоту и спрятала голову под одеяло. — Она хочет, чтобы я помогла ей искать… — донесся до Мередит приглушенный голос. — Что искать? Но Люси не ответила. Она или уснула, или полностью ушла в себя. Мередит чувствовала, как страшная тяжесть легла ей на сердце. — Бабушка, ты побудешь с ней? — спросила она и, не дожидаясь ответа, вышла из комнаты. Оказавшись в собственной спальне, Мередит открыла ящик ночного столика и отыскала лежавшую там визитку. Завтра утром надо будет позвонить доктору Кэллоуэй. Придется давать дочери таблетки. Другого выхода нет. В одиннадцать часов вечера, прибыв на участок Пайка, Росс обнаружил там Лию. — Давно ждете? — спросил он как ни в чем не бывало, словно их встреча была назначена заранее. Устанавливая свое оборудование, он краешком глаза наблюдал за Лией. В ней что-то изменилось — то была легкая, почти неуловимая перемена, но Росс не решался ни о чем расспрашивать. Он показал ей место, где позапрошлой ночью видел маленькие холмики. Продемонстрировал новый прибор для измерения электромагнитного поля, который получил по почте сегодня днем. Росс надеялся, что Лия захочет составить ему компанию в охоте за призраками. По крайней мере, это даст ему возможность провести несколько часов в ее обществе. Лия слегка коснулась видеокамеры кончиками пальцев и указала куда-то вдаль. — У моего отца тоже была камера, — сообщила она. — Только намного больше этой. Куда более громоздкая. — Это цифровая, — пояснил Росс и окинул взглядом поляну. Он чувствовал: они здесь не одни. — Если мы с вами наберемся терпения, то, возможно, сегодня нам повезет. — Я… могу остаться? — Насколько я понимаю, именно за этим вы и пришли? Вместо ответа Лия опустилась рядом с Россом на промерзшую землю. Ее страх стоял между ними, подобно строгой дуэнье. В чем причина этого страха, спрашивал себя Росс, чего она больше опасается — встречи с призраком или появления собственного разгневанного мужа? — Вам удобно сидеть? — поинтересовался он. Она молча кивнула. Их окружала темнота, лишь тонкий луч фонаря рассекал ее. Лия сидела, обхватив колени руками, длинная юбка полностью закрывала ее ноги. Она взглянула не неподвижную стрелку измерителя электромагнитного поля. — Этот компас указывает, где скрывается призрак? — спросила она. — Точнее сказать, стрелка приходит в движение, если происходит материализация призрака. Переход из одного состояния в другое изменяет электромагнитное поле. Лия слегка нахмурилась: — Ничего не понимаю. — Если дух, прежде невидимый, внезапно воплотится или, напротив, материализовавший призрак вдруг растворится в воздухе, мы услышим потрескивание. Лия кивнула. Они погрузились в молчание, полное невысказанных вопросов. Вместо того чтобы высматривать признаки паранормальной активности, Росс прислушивался к дыханию Лии, вторившему его собственному дыханию. Она сидела так близко, что стоило чуть пошевелиться — и плечи их соприкоснутся. Можно и не делать никаких движений, а просто глубоко вдохнуть. Прошло почти десять лет с тех пор, как Росс в последний раз ощущал нечто подобное — близость другого человека, поглощавшую все его внимание. В глубине души он желал, чтобы в эту минуту разразилось землетрясение, началось цунами: пусть катастрофа уничтожит разделяющее их расстояние и бросит в объятия друг друга. Он так долго гонялся за призраком умершей возлюбленной, что теперь, ощущая влечение к женщине, сидящей рядом, сам себя не узнавал. Но Лия замужем, напомнил себе Росс. Эйми была и остается его единственной избранницей. Но что, если это влечение вызвано отнюдь не желанием помочь Лие? Вдруг интуиция подсказывает ему: в этой женщине его собственное спасение? И он приехал в Комтусук отнюдь не для того, чтобы обнаружить здесь призрак… а сама судьба уготовила ему встречу с ней? Эйми умерла… А Лия жива… Эта простая мысль вытеснила из сознания Росса все остальное. Она вывела его из душевного равновесия до такой степени, что он невольно отодвинулся от Лии во тьму, за пределы желтого светового круга. — Что-то случилось? — прошептала она одними губами. Слава богу, ничего не случилось, подумал Росс, поднялся на ноги и принялся расхаживать по поляне взад-вперед. — Вы что-то почувствовали? — спросила Лия. Да, мысленно откликнулся Росс. — Нет, — ответил он. Лия тоже встала и сделала несколько шагов. — Я чувствую, что-то меняется, — пробормотала она. — Воздух словно становится тяжелее… острее. Она прошла мимо Росса, и он ощутил легкое дуновение. Ее юбка коснулась его руки, и, не в силах удержаться, он на миг сжал тонкую ткань в ладони, и она скользнула по его пальцам. Сердце его стало таким огромным, что уже не помещалось в груди, к тому же оно трепетало, как пойманная птица. Росс, потерявший возлюбленную, но не утративший любви к ней, неожиданно для самого себя пришел в экстаз от такой заурядной вещи, как ямочка на женской щеке… Нет-нет, центром его мира всегда останется Эйми, твердил он себе. Из всех людей, живущих на этой земле, лишь она одна сумела его понять. Но правда состояла в том, что сейчас Эйми вряд ли узнала бы Росса, даже если бы их встреча могла произойти… Горе сильно изменило ее возлюбленного. Его характер, голос, походка — все стало иным. Эйми понимала, что? делает Росса счастливым. А Лия, похоже, понимала, в чем причина его несчастья. Тишину прорезал крик ребенка, отчетливый и резкий. — Вы слышали? — прошептала Лия, метнулась к Россу и прижалась к нему. Разумеется, он слышал. Но Лия, казалось, уже забыла про этот загадочный звук. Схватив фонарь, она осветила шрамы на руках Росса. — О… — выдохнула Лия, опустила фонарь, и луч скользнул к земле, оставив их обоих в темноте. Росс не видел Лию, но ему казалось, что она нащупывает под рукавом платья свои собственные шрамы. — Почему вы мне ничего не сказали? — долетело из темноты. — Вы не спрашивали. Росс вытащил из кармана пачку сигарет и закурил. Огонек сигареты выхватил из темноты лицо Лии. — Когда вы это сделали? — Давно. Тогда я решил, что в этом мире мне больше нечего делать. — Взгляды их встретились, и Росс прижал горящую сигарету к собственному запястью, упиваясь состраданием Лии. — Я и по сей день так думаю. К удивлению Росса, Лия не стала протестовать. Он сам швырнул на землю окурок, оставивший на коже багровый ожог. — Сегодня я пришла сюда вовсе не для того, чтобы увидеть призрака, — призналась Лия. — Я пришла, чтобы увидеть вас. Быть рядом с вами куда лучше, чем сидеть дома и решать, чем лучше воспользоваться: снотворным, ножом или крысиным ядом. — Внезапно она прижалась губами к его уху, и по коже Росса побежали мурашки. — Росс, — прошептала она, — скажите мне, что там, на другой стороне? Каждой клеточкой тела он ощущал, как взрывается и агонизирует. Когда-то Росс уже испытывал нечто подобное. А после того как он пришел в себя, врачи сказали, что его поразила молния… Он коснулся рукой подбородка Лии. «Если она видит меня так ясно, значит я действительно существую», — пронеслось у него в голове. В нескольких футах от них прибор издал потрескивание. Через пару секунд треск стал таким громким, что проник сквозь плотную пелену, окутавшую сознание Росса. Никогда прежде Росс не сталкивался со столь бурной реакцией прибора. Несомненно, сейчас должно было произойти нечто из ряда вон выходящее. Судя по всему, призрак использовал для материализации энергетическое поле, возникшее между Россом и Лией. Росс подбежал к прибору и прищурился, пытаясь разглядеть показания. — Посветите мне! — обернулся он к Лие. Мгновение спустя он нащупал носом ботинка фонарь, валявшийся на земле. Меж тем потрескивание становилось все тише. До сих пор Россу не удавалось получить столь мощное доказательство существования духов. Но даже если бы призрак явился из темноты, приблизился к Россу и заговорил с ним, это не стало бы для него потрясением. В настоящий момент больше всего на свете его волновала Лия. Увидеть выражение ее лица Россу хотелось куда сильнее, чем встретить привидение.