Пройдя вслед за директрисой через столовую в другую дверь, группа очутилась в зале с круглыми медными вагончиками, подвешенными к рельсу. Остановившись, Дирборн повернулась к детям. – Наша внутренняя транспортная сеть позволяет перемещаться по всем подземным ярусам, – произнесла она устало, почти механически. – Эти вагончики доставят вас в любое место Вункола, куда вы имеете допуск, а также к некоторым станциям Вундерграунда за пределами коллегии – с разрешения школьной директрисы или вашего спонсора. Метка на пальце сама знает, куда вам можно. Вагончик вмещает двенадцать пассажиров, не больше! На ярусах с третьего по пятый находятся учебные помещения Школы светских искусств, с шестого по восьмой – Школы сокровенных искусств. Девятый ярус закрыт для всех учащихся… Таким образом, семерым из вас ниже пятого спускаться ни к чему, на нём их допуск заканчивается, а мисс Блэкберн и мисс Амара поступят в распоряжение миссис Мургатройд, которая и поведёт дальше. Впустив учеников в передний вагончик, директриса приложила указательный палец к светящемуся пятнышку на стене и стала дёргать за разные рычаги в сложной последовательности. Морриган не запомнила, как ни старалась. Вагончик тронулся с места и некоторое время опускался с головокружительной скоростью, от которой заложило уши. Затем вдруг рванулся вперёд, резко свернул налево, сдал назад, снова влево и пошёл зигзагами вверх, лихорадочно мигая разноцветными лампочками над дверью. Наконец резко остановился, едва не размазав девятерых пассажиров по стенке. Десятая, сама директриса, вовремя схватилась за оду из кожаных петель на потолке, совершенно не заботясь о детях, которые не могли туда дотянуться. – Третий ярус – Школа светских искусств! – объявила Дирборн. Открыла дверь и повела группу по длинному пустому коридору с полированным деревянным полом. Морриган качало, но она старалась не отставать. – Здесь занимаются практическими дисциплинами: медициной, картографией, метеорологией, астрономией, агрономией, унтер-животноводством, техникой и так далее – всем, что движет колёса этого мира. Лаборатории, обсерватории, аудитории, стойла и клетки, опытные кухни и конечно же учебный госпиталь. В одном из лекционных залов доктор Брамбл рассуждала об этической ответственности современной унтер-биологии. Послушать собрались члены коллегии из всех Семи кластеров. Рядом с лектором стояла большая корзина – на первый взгляд с чем-то вроде груды грязного белья, но при ближайшем рассмотрении… – Магнификот! – изумлённо пискнула Морриган, пихая Готорна локтем, но, поймав свирепый взгляд директрисы, тут же захлопнула рот и с серьёзным видом уставилась на профессора. – Для нас совершенно недостаточно действовать в интересах тех или иных видов в целом, – говорила Брамбл, нежно почёсывая своего любимца за ухом, – надо принимать во внимание интересы каждого их представителя… – Какой маленький, наша Фенестра куда крупнее, – шепнул Готорн уголком рта. – Он ещё котёнок, – объяснила Морриган. Зверь тем временем оскалил клыки и по-детски неумело зашипел на слушателей. – То есть магнификотёнок… Какая прелесть, ты только глянь… Однако Дирборн уже тянула группу дальше, вниз на следующий ярус. – Здесь изучают гуманитарные науки и искусства, – объявила она, – такие как философия, дипломатия, языки, история, литература, музыка, живопись и театр. Обойдя десятки классов, студий, художественных галерей, концертных залов и сцен четвёртого яруса, группа спустилась туда, где хозяйничали так называемые экстремалы, третье, и последнее, подразделение Школы светских искусств. Если до сих пор обстановка напоминала тихий музей или университет с широкими коридорами, высокими потолками и блестящим паркетом, то здесь, казалось, можно было встретить что угодно. Целое крыло отводилось под изучение шпионажа, удалось даже на пять минут заглянуть в комнату, где учили прикидываться мёртвым. Из шумного зала боевых искусств уже выводили первых пострадавших с переломами, а гигантские пещеры драконюшен с ареной для полётов, где Готорну предстояло проводить большую часть времени, привели его в дикий восторг. Морриган едва успела подумать, что пятый ярус чем-то напоминает отель «Девкалион», как за спиной раздался топот. Мальчишка из группы постарше догонял их по коридору, длинные волосы развевались за спиной, в глазах горело отчаяние. – Госпожа Дирборн! Могу я с вами поговорить? – Не сейчас, Уитекер, – сухо бросила директриса. – Госпожа Дирборн, пожалуйста! – Он согнулся, схватившись за живот и с трудом переводя дух от быстрого бега. – Пожалуйста, очень вас прошу, скажите Мургатройд… Она хочет завтра обрить мне голову за то, что наша группа провалила экзамен по гражданскому праву… но я же не виноват, просто… – Это ваши проблемы, – хмыкнула директриса. – Но… но она сказала… – Мальчик всхлипнул. – Сказала, что вечером наточит бритву! – Не сомневаюсь. – Пожалуйста, поговорите с ней! – Что за глупости! – прошипела Дирборн. – Как я могу ей указывать? – Она вдруг на миг зажмурилась и сильно дёрнула шеей. Раздался отчётливый хруст. Морриган вздрогнула от неожиданности, а длинноволосый проситель отпрянул, с ужасом втянув воздух. – Вы белорубашечник, Уитекер! Ваше место в Школе сокровенных искусств, и не мне напоминать вам, что я там не распоряжаюсь. Миссис Мургатройд вольна наказывать своих учеников как пожелает. Отправляйтесь в класс, пока не стало хуже… она будет здесь с минуты на минуту! Побледнев как мел, мальчик отскочил назад, развернулся и вновь припустил по коридору со всех ног, только в обратную сторону. Морриган судорожно сглотнула, глядя на его удаляющуюся спину. Неужто зловещая Мургатройд и вправду способна на такие жестокости? Как ей только разрешают? Остальные ученики группы 919 смотрели так же кисло. Вдобавок все утомились. Поднявшись ещё до рассвета, перекусив лишь парой печенюшек в поезде у мисс Комик и пробежав вприпрыжку невесть сколько по подземным лабиринтам, Морриган боялась, что вот-вот свалится с ног. Она уже совсем решилась спросить, скоро ли конец – или обед, – как директриса вывела группу назад к медным вагончикам и остановилась. – Блэкберн и Амара… – начала она. Каденца встретила ледяной взгляд с полным спокойствием, в то время как Ламбет хмуро смотрела в потолок, будто и не слыша. – Миссис Мургатройд, директриса Школы сокровенных искусств, сама проведёт вас по ярусам с шестого по восьмой. Морриган толком не знала, завидовать девочкам, которые увидят скрытую часть Вундерколлегии, или радоваться, что для неё самой, как и для всех серорубашечников, тяжкая экскурсия уже закончилась. – Как только миссис Мургатройд прибудет, – продолжала Дирборн, – остальная группа самостоятельно вернётся из подземной части наверх. У выхода из Праудфут-Хауса вас встретит кондуктор и отвезёт домой. Надеюсь, обратный путь трудностей не вызовет. В этом Морриган сильно сомневалась. Она повернулась к Готорну, который тоже смотрел с тревогой. Как можно было запомнить такую прорву рычагов управления? – Ну вот, – фыркнула Каденца, – все уже домой, а мы… – Ах вы, бедолажки! – бросила Таддеа, возмущённо закатывая глаза. – Благодаря своим суперпуперталантам увидите ещё целых тр-ри яр-руса, куда остальных не пускают! Ужас, да и только. – Ой! – воскликнула вдруг Ламбет, по-прежнему глядя в потолок и подняв вверх палец, будто определяла направление ветра, точно как тогда на станции в ожидании поезда. – Вот она! Идёт! – Заткнул бы её уже кто-нибудь… – проворчал вполголоса Махир, – прямо мурашки по коже. – Тихо! – Голос Дирборн не потерял своей резкости, но теперь в нём слышалась какая-то нервозность. Директриса напряглась, машинально поправляя манжеты. Тоже боится великой и ужасной Мургатройд? Морриган зябко поёжилась. – Пока мы ждём, обсудим дела хозяйственные. Все вы обязаны являться на уроки в одежде установленной формы и иметь при себе необходимый учебный инвентарь. – Женщина вновь прикрыла глаза и с хрустом дёрнула шеей. – Если вам что-то понадобится, будь то канифоль для скрипичных струн, костюм хирурга или мачете… – Аркан, Ана и Таддеа по очереди встретили её взгляд. – Следует подать письменную заявку на стандартном бланке в департамент снабжения… либо попросить об этом кондуктора… Она снова прервалась, и тут стало происходить нечто совсем уж странное. Крепко зажмурившись, будто от яркого света, она высоко вздёрнула плечи и затем с силой отвела назад, по-змеиному извивая вытянутую шею. Слышно было, как по позвоночнику пробежал сверху вниз длинный ряд сухих щелчков. Морриган невольно передёрнулась, ощущая холодок ужаса, который отразился и на лицах остальных. Что такое творится со школьной директрисой? – Если… если вы этого не сделаете, то… не будете допущены к урокам, – продолжала Дирборн, не открывая глаз и как-то неестественно выпятив подбородок, – и сами будете виноваты… – Из её горла вырвался странный булькающий звук, до того жуткий, что Морриган невольно отступила на шаг. – И никто в школе… не посочувствует вам… и не войдёт в ваше… положение. – От стеклянно-бритвенного голоса не осталось и следа, он стал зловеще хриплым и гортанным с неестественным подвыванием. – Я права, миссис Мургатройд? Она открыла глаза, и Морриган ахнула. Другие ученики завертели головами, ожидая наконец увидеть таинственную директрису Школы сокровенных искусств, и не сразу заметили главное. Дирборн стала другой. Покатые плечи, ввалившиеся щёки, запавшие глаза, льдистая голубизна которых сменилась тусклой хмарью стылого осеннего неба. Светло-серебристый пучок волос стал ярким, пронзительно-белым, а синеватые потрескавшиеся губы натянулись в хищной ухмылке, обнажая злобный оскал острых буровато-жёлтых зубов. Морриган вытаращила глаза, наблюдая страшные перемены. Подспудный леденящий ужас вдруг сменился пониманием. – Совершенно правы, директриса Дирборн! – проскрежетала Мургатройд, отвечая на свой собственный вопрос. Серорубашечники группы 919 стали молча пятиться, и Морриган уже не в первый раз за этот трудный день от души порадовалась, что принадлежит к их числу. Глава шестая Просчёты, промахи, провалы, безобразия и катастрофы Готорн торжествующе выбросил кулак: – Ура! Всё утро – «Полёты на драконах»! Домашний поезд номер 919 уже подъезжал к станции Праудфут, но мисс Комик пришлось сбавить ход, чтобы две другие группы успели выгрузиться и освободить пути. – Рада за тебя, – улыбнулась она мальчику. Все изучали свои расписания на предстоящую неделю, увлечённо сравнивая, кому какие достались семинары, лекции и практические занятия. Морриган особенно ждала «Беседы с умершими» в четверг. – Только не надрывайся сверх меры на арене, оставь силы на драконий язык – три часа после обеда, заметил? – Девушка ткнула пальцем в таблицу. – Он не такой уж простой, имей в виду! Готорн огорчённо уронил кулак и сморщил нос, глядя на расписание. – С какой стати мне изучать драконий язык? Мисс Комик удивлённо округлила глаза. – В самом деле… К чему бы самому многообещающему драконьему гонщику в Невермуре пытаться наладить общение с древними рептилиями, которые ежедневно держат в когтях его жизнь? Кому такое придёт в голову? – Она насмешливо фыркнула. – Готорн, ты и правда не видишь в этом пользы? – Но… я же и так общаюсь с драконами, с трёх лет начал! Если не верите, что они понимают мои команды, приходите и сами убедитесь! – Да знаю я, была на Презентации, но одно дело, когда понимают тебя, и совсем другое – понять их самому. Пробовал когда-нибудь? Мальчик смотрел на неё так, будто она сама заговорила по-драконьи. – Язык у них просто потрясающий! – продолжала кондуктор. – В младших классах я немного пыталась его учить… Заниматься, кстати, будете вместе с Махиром – так ещё интереснее! Готорн глянул Махиру через плечо и хмыкнул: – А почему у него только один час? – Ну, я подумала, что небольшая фора не повредит. Он уже немного владеет драконьим… правда, мистер Ибрахим? – Хр′чатх шка-лев, – произнёс тот, почтительно склонив голову. Мисс Комик уважительно подняла брови и поклонилась в ответ: – Мачар ло′кхр дачва-лев. – И что же это значит? – проворчал Готорн, глядя на них с подозрением и, как показалось Морриган, немного с завистью. – Это такое драконье приветствие, – объяснила кондуктор. – Хр′чатх шка-лев означает «гори долго». Готорн скорчил гримасу, Морриган тоже усмехнулась. Такого и врагу не пожелаешь! – А вежливый ответ будет мачар ло′кхр дачва-лев – «я горю ярче, когда вижу тебя», – продолжала мисс Комик. – У драконов это как пожелать доброго здоровья и поблагодарить за дружбу. Таддеа между тем всё больше хмурилась, изучая своё расписание.