— А не подскажете, где именно он гулял? — Нет, он просто сказал «в лесу». Мол, из города он не виден, потому что рельеф… — Рельеф, значит. — Что-то не так? — Посмотрите сюда, — полицейский отдёрнул занавеску на стене, за ней оказалась большая, два на полтора, карта города с окрестностями. — Вы видите тут лес? — Хм… Нет. Если верить карте, населённый пункт окружён голой суглинковой пустошью без единого дерева. — Откуда лес? — спросил Депутатор. — Тут даже трава толком не растёт. Сухие засоленные почвы. Горожане газоны с трудом поддерживают. — Удивительно, что тут вообще кто-то поселился. Город, как я понимаю, довольно старый? — Да, ему, как ни странно, сотни лет, никто не знает точно, сколько. Сходите в городской музей, если интересно, там есть какие-то материалы. Но, на мой взгляд, крайне скудные и недостоверные. — Тут есть музей? — При школе. Самодеятельный. Я как-то раз заходил. Вроде бы тут добывали соль, отсюда и поселение. Потом перестали, но появился завод… В целом, жизнь как-то теплится, но леса, как видите, нет, — полицейский снова показал на карту. — Скорее всего, ваш клиент вам зачем-то врал. — А это точная карта? — усомнился я. — На ней и озера нет. — Какого озера? — Моя уборщица говорит, что ночами ходит купаться на озеро. — Ночами? — Она не любит компанию. — В первый раз слышу об озере. — Люди часто врут, — признал я, — но редко без мотива. У неё не было никакого резона что-то выдумывать. Впрочем… Я пригляделся к карте. — А где трасса? Мотель? Кафе? — Они… не часть города. Это, как я понимаю, своеобразная традиция. — В картографии? Оригинальный подход. Чего тут ещё нет? В силу традиции? — Вы правы, я как-то не задумывался над этим. Да, видимо, карта может быть не вполне достоверной и в других деталях. Знаете, Роберт, а давайте прогуляемся и посмотрим сами? — У меня не больше часа, — предупредил я, посмотрев на часы. — Дети придут отмечать окончание первого школьного дня. Ожидается ураганный спрос на газировку и намёки на то, что им почти восемнадцать, а значит, им почти можно пиво. Но «почти» не считается. — Думаю, мы успеем, город небольшой… А впрочем… Хотите прокатиться? — У вас есть машина? — удивился я. — У полиции есть машина, — уточнил Депутатор. — Ещё у пожарных и у клиники. Работает мусоровоз. У завода грузовой трал, но он ездит только на перевалочный склад и обратно. И учебный автомобиль школы, чуть не забыл! Детишки получают права, хотя ездить тут не на чем и некуда. Кажется, этим городской автопарк ограничивается. Я не выписал ни одного штрафа за парковку. *** — Какая древность! — восхитился я. — Он точно ездит? В гараже участка стоит старый седан с длинным плоским капотом. Я такие только в кино видел. — По регламенту техобслуживания я регулярно его завожу, — кивнул Депутатор. — И проверяю давление в шинах. На улице на нас смотрели так, как будто мы ехали на цирковом слоне, сопровождаемые парадом-алле из клоунов-стриптизёров. Кажется, горожане отвыкли от автомобильного движения: о том, что это проезжая часть и автомобиль неплохо бы пропустить, вспоминали с трудом. Так что катились мы неспешно, чуть быстрее пешеходов, иначе просто передавили бы их к чертям. Но даже таким темпом до окраины оказалось пять минут. — И где ваш лес? — спросил полицейский скептически. Я вышел из машины, посмотрел на бескрайний, плоский, раскинувшийся до горизонта глиняный солончак с редкими островками какой-то живучей степной травы, и сел обратно. — Давайте попробуем в другую сторону. Мы неторопливо пересекли город, провожаемые удивлёнными взглядами жителей. На противоположной окраине ровно то же самое — уходящая в даль, плоская, как стол, пустошь. Улица кончается с последним домом, дороги дальше нет. — Жаль, тут нет окружной, — сказал я. — Объехали бы по периметру. — Ничего, — утешил меня Депутатор. — Сейчас прокатимся на юг и север. В участок мы вернулись через полчаса после выезда, так что времени действительно хватило. — Приходится констатировать, — признал я, — что карта верна. Там, где на ней ничего нет, действительно нет ничего. Я одного не понимаю… — Чего? — Чёрт с ними, с лесом и озером. Но трасса? Если задняя дверь кафе в центре города, то где же проходит шоссе? — Очень уж тут рельеф… обманчивый. — Да, врёт как дышит, — согласился я. — Просто надо знать, куда смотреть, — вздохнул Депутатор. — И вести себя правильно. *** Швабра вошла в бар молча. Глядя мимо меня, промаршировала в подсобку, вышла оттуда через две минуты в джинсах и рубашке, засовывая платье в пакет. Что-то в выражении её лица подсказало мне, что вопрос «Как прошёл первый учебный день?» лучше не задавать. — Может, я их сам обслужу? — спросил я осторожно. Боюсь, сегодня она может не ограничиться плевком в стакан. — Я справлюсь, — отрезала девушка. — Не лезь ко мне! Школьников, как назло, много. Сухость учебного материала вызвала у них жажду, и газировка течёт рекой. Мне не нравится, как они поглядывают, перешёптываясь, на Швабру, мелко и неприятно хихикая. Не все. Некоторые. Но этого хватает. Её ненакрашенные губы сжались в бледную ниточку, а глаза сверлят одноклассников злыми буравчиками. Девушка сдерживается с трудом. — А мне пива, — развязно говорит один из подростков, подойдя к стойке. — Детям не наливаем, — цедит Швабра сквозь сжатые зубы. Я в подсобке, разбираю утренний завоз, но, слыша её тон, сдвигаюсь ближе к двери. Это один из тех хихикающих подошёл. Раньше ни его, ни его компании я тут не видел. Новенькие, значит. — Да ладно тебе, две недели осталось! — Вот через две недели и попросишь. Если доживёшь. — Ты мне угрожаешь, что ли, коза драная? — Спроси меня об этом через две недели. — Так некого будет спросить-то. Отродья должны умереть! — Лимонадику? — спросила она его ледяным тоном. — Пива налей, отродье.