– Спокойно, Рияз, никто не собирается перечить Направляющему на путь истины. Нам достаточно взглянуть на их правые кисти. В Поучении ничего не сказано о сокрытии кистей, ибо как, не обнажив их правоверная может захлопать в ладоши, если, не приведи Милосердный, служитель Его, ошибется в молитве. – А… ну… если так… Но что случилось в мирном Тунисе, что даже благородные господа, – бен Фарук лишь покосился в сторону вельможи, – обеспокоились? Никогда такого не было. Успокоившись, стражник, который, видимо, давно был знаком с хозяином гостиницы, ответил, виновато улыбнувшись: – Помнишь, пять лет назад по всему городу искали девчонку с круглым родимым пятном на правой кисти? Позавчера на базаре видели женщину с такой отметиной. Так что давай господин эфенди проведет осмотр, да и пойдем мы дальше. Начнем с Дали, будь добр, позови ее. От этих слов бен Фарука бросило в пот. Хорошо, что на полуденной жаре это не было заметно. Ищут Делал, и нет возможности ее спасти! Этот необрезанный остолоп стоит, лыбится и не понимает, что вот сейчас принцессу схватят, и ни за что не оставят в живых! Ибо по законам Всевышнего и людским именно она – единственная законная владетельница этого проклятого города! Да и что он может сделать, если из всего оружия имеется лишь кинжал, который абсолютно бесполезен против сабель стражников? Но лишь Всезнающему дано видеть все беды, что готовы обрушиться на головы верных рабов Его. И не допустит Справедливый попрания законов Его! Попросту говоря, именно в этот момент в холл, где происходила оживленная дискуссия, вошел де Савьер в ставшей уже привычной одежде кочевника. Вельможа лишь глянул на него, как вся напускная робость слетела, в холеных руках мгновенно возник огненный шар. Маг! И маг сильнейший. Опознал коллегу по ауре? Какая разница, он атакует! Де Савьер среагировал мгновенно, на инстинктах, когда-то намертво вбитых суровыми преподавателями. Отклонил атаку, направив файербол в стену, которая разлетелась, обдав осколками кирпичей прохожих, на свою беду проходивших мимо. И тут же ударил в ответ. Противник успел выставить шит, но щит недостаточно прочный. Жестокое заклятье, лишь частично ослабленное, прорвалось, испепелив противника. Обгорелый труп, дымя ошметками сгоревшей одежды, рухнул на чисто вымытый мраморный пол. Схватка длилась мгновение. Ее увидели д’Оффуа и бен Фарук, обладавшие пусть и небольшими, но магическими способностями. Но для всех остальных сама по себе разлетелась стена, и сам по себе сгорел придворный маг тунисского паши. Прекрасный лекарь и мастер иллюзий, но не слишком хороший воин. Стражники ничего не понимали в магии, но их неплохо научили выживать. Потому все четверо, не сговариваясь, бросились к выходу. Очень быстро для людей, слишком медленно для мага. С пальцев его правой руки слетели четыре заклятья, похожие на маленькие синие змейки, попали в спины бегущих, втянулись в тела и остановили четыре сердца. Люди умерли, даже не почувствовав смерти. Верные своему долгу, искренне не ведая, что являются слепым орудием неправых властителей. Впрочем, победители получили лишь отсрочку. Уже скоро законопослушные горожане донесут о катаклизме, произошедшем в тихой гостинице «Дарбенсем», или как там она называлась на самом деле. И тогда в подвалах палачей живые позавидуют мертвым. Первым оценил ситуацию бен Фарук. Окинув быстрым взглядом родные стены, он скомандовал: – Уходим. Брать только самое необходимое. Встречаемся здесь через пять минут. И ровно через пять минут в неприметную дверь сарая на заднем дворе вошли четверо. Двое типичных тунисцев, один кочевник, на боку которого не очень ловко болталась большая сабля, и женщина в строгой и тяжелой парандже. Мужчины несли на спинах мешки, женщина мелко семенила по темному, освещаемому дрожащим светом факела коридору. Использовать магию де Савьер отказался категорически, сказав, что неизвестно, кто встретится впереди, и силы надо экономить. – И, кстати, что это за тайный ход? – поинтересовался он по-арабски, чтобы отвлечься от горьких мыслей о нерадостных перспективах. – Это и не ход вовсе, когда-то эти пещеры создали первые в Тунисе последователи Всевышнего, – ответил бен Фарук на том же языке. – Здесь они скрывались от происков нечестивых, отсюда несли свет истинной веры темным горожанам. Сейчас они пусты, сюда не спускаются даже разбойники – им есть где укрыться и на поверхности. Этот путь я нашел случайно и крайне удачно – по нему-то и приходила ко мне прекрасная Дениз. Господи, где она сейчас, увидеть бы ее хоть разок. Спутники промолчали. Д’Оффуа – потому что ни слова не понял. А де Савьер – потому что слишком хорошо понял, что если им суждено выбраться из этой передряги, свою любимую бен Фарук увидит в лучшем случае на помосте в руках палача. И отправят ее туда именно его показания. Через полчаса пути беглецы остановились. Проводник указал на тоннель, резко поднимающийся вверх. – Ну вот и пришли, – облегченно вздохнув, сказал по-галлийски, – прямо над нами находится базар. Если пойти сюда, выйдем прямо в лавку моего старого друга. А в базарной толчее легче всего затеряться. – Не спешите, уважаемый, – остудил его д’Оффуа. – Нас наверняка уже ищут, и стража просто обязана навестить всех ваших хороших знакомых. Даже если мы и отобьемся сейчас, нас обложат так, что из города мы уже никогда не выберемся. – Что же делать? – Вам – сидеть, отдыхать и ждать моего возвращения. – И он шагнул в тоннель. Бесшумно, лишь бледный отсвет факела недолгое время обозначал его движение. Трое остались ждать в кромешной темноте. Сколько длилось тоскливое ожидание, никто из них не смог бы сказать. Но вот в тоннеле вновь забрезжил свет, отчего даже дышать стало легче. – Не знаю, какой он друг, – присев к товарищам по авантюре, заговорил немного запыхавшийся д’Оффуа, – но троих стражников он угощает чаем более чем почтительно. И я не знаю, сколько еще их поджидает на улице. Так что этот путь закрыт. Есть другие? – Наверняка, но я их не знаю, – ответил бен Фарук. – Кроме одного – он ведет в скалы на побережье. Дениз говорила, что когда-нибудь мы пройдем этим путем, наймем у рыбаков лодку и уплывем к ней на родину. – Чего ж не уплыли? – ворчливо спросил де Савьер. – Гостиница не пустила? – При чем здесь гостиница? Ее всегда можно продать. Было. Пока вы не приехали. – Тогда почему? – Из-за принцессы. – Бен Фарук кивнул в сторону Делал, оживленно болтающей о чем-то с д’Оффуа. – Дениз привязалась к ней, полюбила, как собственную дочь. А потом бежать стало не с кем, да и некуда. Кто и что ждет правоверных на другом берегу моря? – Ну вот что, – внезапно вскочила на ноги и резко заговорила девушка, – нечего рассиживаться, ждать, пока факел погаснет. Раз нельзя идти здесь, пошли к побережью. Мысль показалась разумной. Спотыкаясь о неровности тоннелей, иногда задевая головами низкие потолки, беглецы шли, шли и шли. Пока, наконец, где-то впереди не увидели свет. Выход оказался закрыт каким-то густым кустарником, в тени которого нашли себе мирное убежище десяток змей, скорпионы и прочие милые гады, готовые поприветствовать непрошеных гостей зубами, жвалами и ядовитыми хвостами. Пришлось вначале разогнать этот серпентарий, для чего де Савьер запустил даже какое-то заклятье, после которого вся нечисть бросилась врассыпную. И все равно здоровенная кобра вцепилась в сапог д’Оффуа, по счастью, не сумев прокусить его. Гадину не стали даже рубить – маг бросил легкое заклятье, и на песке осталась хорошо прожаренная тушка. А разведчик, вместо того чтобы отбросить труп, наоборот, взял его в руки и, отрубив голову, стал аккуратно разделывать кинжалом. – Мы с утра голодные, и кто знает, когда еще сможем нормально поесть. Так что рекомендую, в некоторых странах мясо змей считают деликатесом. Правда, без соли не то, но все же лучше, чем ничего. Прошу вас, ваше высочество, не побрезгуйте… – Дали, – поправила его девушка. – Называй меня Дали, пожалуйста. Как прежде. И жемчужными зубами впилась в сочное мясо. Эта мимолетная сцена вызвала у других мужчин чувство неловкости, словно невольно подсмотрели что-то, что принадлежало только этим двоим. Потому сразу, как закончил свою необычную трапезу, бен Фарук поднялся и, бросив на песок кошелек, из которого взял лишь пару золотых, отправился к рыбацкой деревне, что виднелась вдалеке. Вернулся довольный и бодрый. Оказалось, что один рыбак согласился за полсотни золотых отвезти их на Сардинию. И надо торопиться, потому что, по словам моряка, в это плавание лучше уйти вечером, чтобы утром быть в порту Кальяри. Решение было прекрасным, поскольку с Кастилией, которой принадлежал остров, в это время у Галлии был очередной недолгий мир, и дальнейшее возвращение на родину вопросов не вызывало. А на взлетевшего над рыбацкой деревней голубя никто внимания не обратил. Неразговорчивый араб быстро помог путешественникам взойти на борт, расправил парус, встал у руля, и тартана легко заскользила по глади моря, лишь слегка потревоженной легким вечерним бризом. Вскоре в розовом отсвете заходящего солнца пустынный берег исчез, растаял за горизонтом. Осталось только бесконечное море, теплое и ласковое на этих благословенных южных широтах. Но через полчаса на горизонте, прямо по курсу, показался хищный силуэт гребного корабля, шедшего навстречу тартане. В отсветах последних лучей заката на нем ясно различался гордый алый стяг Османской империи. – Презренные кяфиры, рассчитывали скрыться от карающего меча Всевышнего на острове неверных! – закричал рыбак, скаля крепкие белые зубы. – Не бывать тому! Вон, – он ткнул крепким пальцем в корабль, – вон идет ваша погибель! И моя награда! Пятьсот! Пятьсот золотых обещано тому, кто вас поймает! Вскрикнув от ужаса, принцесса прижалась к д’Оффуа, бен Фарук схватился руками за голову, а де Савьер насмешливо спросил: – Идиот, почему ты решил, что эти деньги достанутся тебе? Капитан корабля – вот кто их получит. А ты… В лучшем случае тебя прогонят, но это вряд ли. Скорее, зарежут, как барана, чтобы никто не оспорил у капитана его честный заработок. А что? Ты помогал нам бежать, так что сообщник. А то, что оказался в зоне патрулирования славных имперских моряков – то уже только их заслуга, как верных сынов империи. – А… э… да… До бедолаги стало доходить, что расчет мог быть и неверным, а единственной ценностью, пожалованной ему от щедрот правителей, могла оказаться крепкая пеньковая веревка, хорошо смазанная мылом. Запаниковав, рыбак попытался отвернуть в бессмысленной попытке уйти от патрульной галеры. – Куда, дубина, вернись на прежний курс! Только так у нас есть шанс спастись. – Маг отвесил предателю легкий подзатыльник и стал готовить заклятье. Мощное, поскольку времени для подготовки второго ему могут и не дать. А если на корабле имеется свой боевой маг… Вряд ли, конечно, откуда они в провинциальном Тунисе? Эту силу султан будет держать близ себя, посылать только в главные сражения, а не распылять на поиск сбежавшей принцессы, которой еще надо доказать свои права на престол. Но все же и такой вариант нельзя было отбрасывать. Для этого, в качестве страховки, еще перед походом в архив был подготовлен амулет, в который были закачаны атакующие заклятья. Разрушать ими город не потребовалось, но здесь, на море, они вполне могли пригодиться. Ну вот, галера подошла близко, на самое убойное расстояние. На котором недавно стояла «Чайная роза». Тогда топить беззащитный корабль было противно. Теперь – нет. Теперь или галера идет на дно, или его друзья – к палачам. Какой может быть выбор? И в длинный, стремительный корабль полетело заклятье. Еще не самое сильное. Но маг, если он есть на борту, обязан среагировать. Есть! Демон, кто-то очень грамотно отвел удар. А галера прет, стремясь смять, раздавить непокорную тартану. – Вправо! – заорал де Савьер. И рыбак, с ужасом смотревший на несущийся на него в бурунах белоснежной пены форштевень, резко переложил руль. Тартана накренилась, но устояла и ушла из-под удара. Вот мимо, едва не задевая утлое суденышко, проносится мощный борт, весла нависают над невысокой мачтой, сверху слышатся какие-то команды. Но именно в этот момент галера беззащитна. Маг на верхней палубе ничем не может помочь. И с рук де Савьера срывается самое мощное заклятье, на какое он способен. А дальше бьет амулет, разом расходуя всю заключенную в нем силу. Громы взрывов, бешеное пламя в трюме, и галера, словно пущенная сверху стрела, начинает уходить под воду. Мощные пробоины по обоим бортам не заделать, слаженная работа гребцов лишь ускоряет погружение. Кто-то успевает спрыгнуть в море, кто-то остается на своем боевом посту, но это уже не имеет никакого значения. Тартана спокойно уходит к горизонту. Маг с галеры еще успел бросить в нее пару заклятий. Не страшно – на стенах Сен-Беа и Амьена де Савьер привык отражать их десятками. Свобода! Можно разбираться с предателем. Но зачем? Ни один из пассажиров, сколь бы ни был он искусен в своем деле, не сможет найти путь к Сардинии. Значит, надо договариваться, как бы ни было противно. Жизнь дороже. Это же понимал и рыбак, который согласился-таки отвезти беглецов бесплатно, всего за сорок золотых. Причем деньги потребовал вперед. И едва рассвет разогнал ночную тьму, на горизонте показалась земля. Вначале – узкая полоска на границе неба и воды. Затем вдали показались горы и, наконец, на пологом берегу стали различимы дома. И лишь когда тартана подошла совсем близко, путешественники увидели вход в бухту, прикрытый внушительным фортом, над которым гордо реял кастильский стяг. Мелкое суденышко не вызвало интереса у военных и, пройдя узким проливом, тартана вошла в бухту, где на якорях стоял десяток кораблей не только под кастильскими, но и галлийскими, и зеландскими флагами. Но де Савьер смотрел лишь на один. И чем ближе, тем шире открывались его глаза.