– Через полчаса будь готова, я заеду. – Хорошо. Аксинья не задавала лишних вопросов, и это понравилось Николаю. Когда он подъехал, девушка уже ждала его у подъезда. Николай махнул ей рукой. Аксинья села в машину, осмотрелась. – Это ваша машина? – Моя. – Шикарная! Я на такой никогда не ездила. Николай тронул машину, поехали. Аксинья всю дорогу молчала, и только когда подъехали к дому, спросила: – Мы зачем сюда? – Комнату вам присмотрел, моя сотрудница сдаёт. С хозяйкой жить будете? – Ой, дорого здесь. Почти центр, – Аксинья вздохнула. – Ну, с оплатой я решу, это мои проблемы. – Нет, я так не хочу, – неожиданно упёрлась Аксинья. – Вам же ездить в академию далеко, а тут почти рядом. И с Лёшей видеться чаще будете – ему сейчас поддержка нужна. – Это правда, что вы ушли из семьи? – неожиданно спросила Аксинья и густо покраснела. – Извините, я не должна была спрашивать, это личное. – Правда. Ушёл. Но Лёше помогать буду. Как и тебе. – Но ведь мы не женаты. Вдруг он другую найдёт, а меня разлюбит? – Такую умницу и красавицу? Не может такого быть! Идём смотреть комнату, нас ждут. Валентина Степановна уже пришла с работы, вскипятила чайник. – Давайте чайку попьём, – радушно предложила она. – Степановна, комнату покажите, Аксинья волнуется. – Аксинья? – переспросила Степановна. – Имя-то какое красивое, старинное. Пойдёмте. Комната и Аксинье, и Николаю понравилась. Чистая, уютная, окна во двор выходят, стало быть – тихо будет. Николай не постеснялся в ванную заглянуть, туалет посмотреть. Ему всё понравилось. – Аксинья, что скажешь? – Мечта! – Валентина Степановна, мы согласны. Когда переезжать можно? – Да хоть сейчас. Николай посмотрел на Аксинью: – Поздно уже, мне собраться надо. – Хорошо, тогда завтра после работы я позвоню и заеду – вещи перевезём. Они откланялись хозяйке, и Николай довёз Аксинью до дома. Неожиданно поразился: да как же она зимой по темноте сюда после занятий возвращается? Тут и ограбят – помощи не дождёшься. Тем более что девочка молодая, наглецов много. По темноте и мужику одному страшновато. – Ну, как тебе комната? – Просто слов нет. С девчонками только жалко расставаться. – В академии встречаться будете. – Ох и завидовать они мне будут, как скажу! Спасибо вам, Николай Васильевич. – До свиданья. Едва не вырвалось – «дочка». Она воспринимает его как отца Лёши, а его внимание к ней – тем обстоятельством, что сын его представил её как свою девушку, вероятную невесту. На следующий день после работы, предварительно позвонив, Николай заехал за Аксиньей. Всех вещей-то и было, что две небольшие сумки – но одна довольно увесистая. – Ты что, кирпичи туда положила? – пошутил Николай. – Книги. «Стало быть, все её пожитки уместились в одной сумке, – про себя подумал Николай. – Более чем скромно». Он довёз её до дома, помог поднять вещи. Валентина Степановна была дома – ей по графику выходить было в ночь. – Ну, Аксинья, располагайся. – Не волнуйтесь, Николай Васильевич, я ей сама помогу, если надо будет. И ключик от двери дам. Я-то по графику работаю – да вы знаете. Николай взял её под руку, провёл на кухню, отсчитал деньги. – Что-то много, – удивилась хозяйка. – До конца года. – Ну, вот и славно, – она даже посветлела лицом. Николай был доволен – хоть одно доброе дело для дочери сделал. Зато на работе неприятности посыпались одна за другой. То проверка Роспотребнадзора, то областного Минздрава. И что хуже всего и непонятней – только его отделения. Обычно проверяли все. Когда очередная комиссия ушла, к нему зашёл начмед. Он уселся в кресло и положил на стол бумаги: – Читай, акт комиссии. Николай бегло прочитал текст. Любая комиссия приезжает не награды вручать, а найти недостатки. Причём чем больше найдут, тем лучше сработала комиссия. А у того, кто работает, недостатки найдутся всегда. В акте были указаны даже мелочи – начиная с отсутствующего гигиенического сертификата на простыни для пациентов и заканчивая небрежным ведением документации. Под это выражение можно было и краткость изложения подогнать, и неточности или сокращения. А сокращения во врачебной среде приняты всегда. Если короче писать на латыни, именно так и делали, поскольку писанина просто заедала. Но один врач-профессионал легко читал и понимал другого. А вот проверяющие или прокуратура – не всегда. Николай отложил текст: – Ознакомился. – Что-то зачастили комиссии по твою душу, Николай Васильевич. У тебя никаких ЧП не было? – Не было, иначе бы вы знали. – Может, дорогу кому-нибудь перешёл? – И этого не было. – Тогда совсем непонятно. И главврач в недоумении. Пытался он у комиссии выяснить, так молчат. Наедине, правда, председатель комиссии пальцем вверх ткнул – оттуда, дескать, ветер дует. Николай сразу всё понял: бывшая жена постаралась, любовнику нажаловалась. Поговорить бы с этим уродом по-мужски, да неохота руки пачкать. – Ну ладно, трудись, Николай Васильевич! Показатели работы у тебя хорошие: хирургическая активность высокая, смертность низкая, жалоб нет. А то бы уже схарчили. Не прощаясь, начмед ушёл.