Чиновник сыска по роду деятельности привык скрывать многое. Тетушке Пушкин не мог рассказать ничего. Чтобы из самых добрых побуждений она не натворила еще больших бед. – Убедите Агату уехать, – сказал он, с трудом вставая из-за стола. – Для нее будет лучше всего. Без ее блинов переживу, а кулинарные курсы никуда не денутся. Сейчас ей лучше уехать. Агата Кристафоровна тоже встала, уперев руки в бока. – Мой милый, не много ли ты на себя берешь? Требуешь выгнать славную, добрую, честную девушку, при этом ничего толком не объясняешь… Ты думаешь, будешь вертеть мной, как Петрушкой на руке? Ничего такого Пушкин не думал. Тем более не думал, что Агату можно назвать честной. Для бывшей воровки – слишком почетный титул. – Тетя, можете не уговаривать. Но убедите рассказать мне все, что она скрывает. – Что она скрывает? – спросила Агата Кристафоровна, желавшая узнать секрет не меньше племянника. – Убедите рассказать, тогда узнаем. Детская хитрость! Он хочет, чтобы Агата рассказала ему, а потом из него слова не выжмешь. Нет уж, есть еще тетушки похитрее сыскной полиции. – Непременно убежду… Убедю… Заставлю рассказать все… Пушкину оставалось сожалеть: вранье тетушки выдает само себя. А любопытство и любовь разгадывать секреты только навредят. Если не опередить. И тетушку, и Агату. Он попросил передать мадемуазель Керн настоятельную просьбу завтра заглянуть в сыск и отправился в Малый Гнездниковский. Чтобы дожидаться вызова из Пресненского полицейского дома. Сколько потребуется, хоть всю ночь. Пушкин искренне надеялся, что из участка еще не поступало известий. В худшем случае господин Лазарев проведет лишний час в полиции. Что обычно идет на пользу. • 24 • Агата рассчитала так, чтобы опоздать насколько возможно. Молодежь, оставив застолье, уже играла. На ломберном столе снова были разложены листы «Гусика». Валерия с завязанными глазами метала шарик из воска. Только что господин Малецкий попал на поле «смерть», заплатил штраф и откатился в начало игрового поля. Агату заметили и встретили поклонами и радостными криками. Хозяйка вечера подняла черную повязку, увидела гостью и немедленно оставила игру. Бросившись к баронессе, остановилась перед ней, сложив на груди ладони. – Какое счастье, что вы пришли! Уже не надеялась, – проговорила она в большом волнении. Чем подтвердила догадки: мадемуазель устроила проверку. Ну что же, сейчас проверка ей аукнется. – Обещала посетить вас, а я слово всегда держу, – ответила Агата, улыбаясь так, будто ничего не случилось. – Милая, милая, бесценная баронесса, я готова на колени встать перед вами, в ногах у вас валяться, только чтобы вымолить прощение! Я могу надеяться? Вы простите меня? Мольба была столь искренней, что Агата терялась: наивность или изощренный расчет? – Уже простила вас, моя дорогая, – ответила она, но не пожала протянутые к ней руки Валерии. – Заехала только затем, чтобы попрощаться. Завтра утром я уезжаю. Валерия обхватила лицо руками. – Вы бросаете меня? В такой момент? Нет, нет, это невозможно… – Моя милая, всему есть предел. Я не стану Петрушкой вашего представления… Прошу меня извинить и прощайте, – Агата поклонилась и сделала вид, будто уходит. Бросившись на колени, Валерия вцепилась в ее локоть. – Умоляю, не уезжайте! Не бросайте меня! – Она обернулась к замершим игрокам. – Все на колени! Быстро! Служащие страхового общества переглянулись, но как один опустились на колени. – Молите баронессу остаться! – последовал новый приказ. Нестройный хор голосов просил не бросать их. Молодые господа были послушны, как дрессированные собачки. Зрелище было столь глупым, что Агата не удержалась и засмеялась. – Я подумаю, как быть, – сказала она, помогая Валерии подняться. – Не мучьте бедных юношей… – Встать! – прикрикнула Валерия, не обернувшись. – Хвалите баронессу за ее милость! Послушные господа затянули хором благодарность. Что было слишком. Приказав продолжать игру без нее, Валерия потянула Агату в соседнюю комнату. – Еще раз прошу принять мои глубочайшие извинения, – говорила она, держа ее за руки, чтобы не убежала. – Я должна была это сделать… – Почему вы ничего мне не объяснили? – Потому что вы никогда бы не согласилась на этот поступок, – последовал ответ. – Для моего плана необходимо было, чтобы вас видели с этой… дрянью в глупейшем происшествии. Агата освободила руки, она не любила, когда что-то сдерживает. Ни объятия, ни кандалы. – Я не могу больше вам верить, моя милая… Валерия сделала порывистый жест. – Ничего больше не скрою. Даю вам слово… Ну хотите, в качестве доказательства, открою вам тайну? Детские клятвы мадемуазель приносила с большим напором. Агата невольно поддалась. – Я не храню чужие тайны, – сказала она. – Нет, вы послушайте… Вы заметили, с каким интересом Кирилл смотрит на вас… Я была бы счастлива, если бы моей сестрой стали вы… Но это невозможно… Как любой женщине, Агате тут же захотелось узнать: это почему Кирилл не может сделать ей предложение? – Неужели, – только сказала она. – Дело в том… Дело в том… – Валерия никак не могла решиться. – Дело в том, что мой брат… женат. Женат тайным браком… Прошлым летом женился во Франции. Без воли отца… Об этом не знает никто… И я бы не узнала, если бы не случайность… Даже не знаю, кто именно стал его женой… Вы понимаете, какая это тайна? Агата поняла многое: почему Кирилл так боится отца. И почему слушается сестру. Бедняга попал в безвыходную ситуацию. Вот до каких глупостей доводит мужчин любовь. Ему придется отказываться от невест, которых будет предлагать отец. Невест с большим приданым. Чем дальше, тем больше попадать в немилость отца. И в зависимость от сестры. Тайна действительно была важной. – Я открылась вам, но умоляю, дорогая баронесса, ни одна живая душа не должна узнать позор моей семьи… Прошу, чтобы эта тайна умерла в вашем сердце… – Это признание не объясняет вашего поступка, – сказала Агата. – Зачем вы это сделали? Требую полной откровенности, моя милая… Иначе не отменю своего решения. Валерия укусила себя за кулачок, как будто жалея, что слетело с языка. – Хорошо, открою мой план… – Буду вам благодарна. – Хочу изгнать гадину из моей семьи… Отец уже понял, какую дрянь подобрал, и разочаровался в ней… Нужен последний удар… Когда вернется, он должен убедиться, что Лидия – мерзкая тварь… Проститутка… Я должна дать ему доказательства для развода. С вашей помощью… Обнадеживало, что Валерия не планирует топить мачеху. Агате ее роль по-прежнему оставалась неясной. О чем она заявила напрямик. – Сейчас все узнаете, – сказала Валерия. – У Лидии есть любовник. Не могу узнать, где и когда они встречаются, чтобы подготовить трех свидетелей измены, которые нужны для развода. План в том, чтобы вы познакомились с ее любовником, вскружили ему голову и согласились на встречу в номере гостиницы. Я сделаю так, что Лидия узнает о вашей встрече. Она прибежит в гостиницу, найдет своего друга, закатит ему скандал. В качестве примирения они перейдут к любовным утехам… В этот момент в номере появятся свидетели. Этого будет достаточно, чтобы отец подал на развод за оскорбление священных уз брака… – Но, моя милая, Лидия в случае такого развода больше не сможет выйти замуж… – Она это заслужила! План был прост и, в общем, довольно разумен. Если не сказать, довольно жесток. – Для чего вам понадобилось выливать кофе на мачеху? – спросила Агата. – Чтобы у вас был повод для знакомства с ее любовником, – ответила Валерия и подмигнула. – Якобы вы так ревновали его к Лидии, что устроили мелкую пакость… Очень по-женски, не находите? Агата нашла то, что предполагала: Валерия слишком умна для своих лет. Все-таки юная барышня… Надо быть настороже. Вдруг ей захочется внести в довольно безобидный план изменения… Чтобы отец не мучился с разводом… – Так вы со мной, милая баронесса? Валерия смотрела на нее таким невинным и чистым взглядом, что ни один мужчина не догадался бы, какие планы зреют в ее прелестной головке. Это могло ощутить только сердце женщины. Кроме подсказок сердца, Агата точно знала, с кем имеет дело. Она ответила, что решение отложит до утра. А сейчас должна уехать, она слишком устала. На прощание они расцеловались. Агата вышла на ночную улицу. Темноты она не боялась. Отчего-то ей стало тревожно и неприятно в февральской тьме. Показалось, будто за дальним снежным сугробом кто-то скрывается. Извозчиков не видать. Налево по Большой Пресненской стояло Ваганьковское кладбище, направо – зоосад и пруды. Кругом темень и пустота. Агату охватила нехорошая дрожь. Неведомо от чего стало так страшно. Торопливым шагом, почти бегом, она отправилась в сторону Большого Пресненского моста. Чем быстрее шла, тем отчетливее раздавались позади чьи-то шаги. Может, случайный прохожий. А может… Боясь обернуться, Агата побежала быстрее. Вдалеке, за мостом, виднелось очертание пролетки с извозчиком на козлах. Агата припустила во весь дух, пробежала мост, прыгнула в пролетку, забилась в угол и крикнула извозчику: «Пошел, пошел!» Мужик сонно обернулся, спросил, куда барышня изволит. Барышня изволила ехать куда угодно, только скорее. Замерзшая лошаденка тронулась, пролетка покатила быстрее. Ощутив движение, Агата оглянулась. В темноте, как известно, трудно различить очертания. Пользы от московских фонарей никакой. Ей показалось, что вдалеке остается и растворяется чья-то тень. Стоит, как будто наблюдая за уезжавшей пролеткой. А может, показалось и не было никого. Пугать себя догадками Агата больше не хотела. Но не могла не сознаться: так страшно ей давно не было. Гордое перышко на шляпке совсем поникло. Неужели кто-то устроил на нее охоту? 25 февраля 1894 года,