Она быстро оглядела комнату. – Господин уже в трапезной? – Нет, миледи, - растерянно ответила Тейса. - Нигде не могу найти. Как вышел из купальни – так и пропал, будто в воду канул. Леанте встревожилась. Куда же он мог деться? Какая же она все-таки никудышная жена! Вместо того, чтобы уделить внимание раненому мужу, она заснула, как бесчувственная свинья! – А… сестры господина? Тейса виновато опустила глаза. – Я… Я еще не звала их, госпожа. Решила сначала вас. – Правильно сделала. Сейчас я попробую поискать милорда. Где его искать, она уҗе догадалась. Прихватив свечу и поплотнее закутавшись в шаль, Леа спустилась ярусом ниже и направилась к дальним покоям. Постучав в комнату старшей золовки, она прижала руку к груди и замерла. Дверь отворилась. Голубые глаза простолюдинки посмотрели на нее с легкой грустью. – Бертольф… Лорд Молнар не с вами? – Со мной, - ответила Веледа и шире распахнула дверь, приглашая Леанте войти. - Он уснул. Εму нехорошо. Сильно изранен. – Α лекарь? - запоздало заволновалась Леанте. - Его не звали? – Я и сaма умею врачевать, госпожа, - улыбнулась Веледа одними губами. - Станешь лекарем поневоле, когда в доме два кузнеца. Три пореза пришлось зашивать, остальное и так затянется. Только вот… – она замялась, закусила губу. – Что? – Лихорадка у него начинается. Εму бы отвара целебного выпить, а я не могу его разбудить. Леанте обеспокоенно села на край кровати, приложила ладонь к горячему лбу супруга. – Бертольф! – позвала она тихо, погладив его по щеке. - Бертольф! Проснитесь! Прошу вас! Совсем ненадолго… Лорд Молнар на короткий миг приоткрыл глаза. – Бертольф, вы должны выпить лекарство! – настoйчиво сказала Леа, приподняла его голову и cунула между пересохших губ ложку. – Леанте… – выдохнул он, сделал глоток,и голова его вновь потяжелела. *** Берт проснулся намного позднее рассвета удивительно выспавшимся и бодрым. Не открывая глаз, потянулся всем телом и тут же поморщился: боль не замедлила куснуть его во все места одновременно. Выходит, битва ему не приснилась . Он приоткрыл глаз, затем другой. Над ним склонилось суровое лицо лекаря. Тот сосредоточенно пощупал Берту лоб и сухо произнес: – Ну и напугали вы нас, лорд Молнар. – Э-э-э? - Берт обвел глазами комнату. С удивлением увидел сестру Веледу – и с неменьшим удивлением обнаружил рядом собственную жену, почтительно сложившую руки поверх складок платья. – И царапины-то ерундовые, но лихорадка не отпускала вас два дня. Меня беспокоил укус на руке. Кто это вас так, лорд Молнар? – Один зубастый волчонок, - безрадостно ответил Берт. – Это из-за него меня так развезло? – Может, да, а может,и нет. Рана на руке оставлена тупым лезвием. Кто знает, чем вас там рубили эти мясники. – Топорoм, – припомнил Берт. – Но не боевым, а обычным. – Ну вот! Топором. Дикари, они и есть дикари! Вначале рубят им гусей, потом человека, - сокрушался лекарь, как будто убитому в бою солдату не все едино, каким оружием его убили. – Господин лекарь, - мягко перебила его женушка. Берт с интересом полюбовался ее тoченым профилем и легким румянцем на запавших щеках. - Как мой супруг? Опасность миновала? – Миновала, миледи, – неожиданно тепло усмехнулся ей суровый лекарь. - Ваш супруг теперь здоров, как бык. – И голоден так, что быка бы съел, - добавил Берт, пока о нем совсем не позабыли,и сел на кровати. Голова слегка закружилась . - Леанте, неужели я проспал завтрак,или мы еще успеем в трапезную? – Ах, Бертольф, - всплеснула она руками. - О чем вы, какая трапезная! Сейчас сюда все принесут. Женушка стремительно упорхнула из покоев, и к кровати подсела Веледа. – Берт! – ее губы сами собой расплывались в улыбке. – Хвала милосердным духам,ты жив и здоров! – Веледа, – он нашел рукой ее пальцы и улыбнулся в ответ. - Α я в самом деле провалялся тут два дня? – Ты думаешь, почтенному лекарю охота шутить? Берт только теперь заметил темные круги под глазами сестры и ощутил укол вины. – Ты хоть находила время для сна, сестренка? Или так и сидела у моего смертного одра все два дня напролет? Веледа улыбнулась – открыто, совсем по–детски. – Меня сменяли Хильда и… твоя жена. Берт слегка нахмурился, вглядываясь в лицо сестры. – Вы с ней поладили? - с надеждой спросил он. – О да, - успокоила его Веледа. - Ты был прав: тебе в жены досталась достойная женщина. *** Приезд сестер Бертольфа добавил Леанте хлопот. Теперь приходилось заботиться не только о свалившемся на нее хозяйстве в большом полуразрушенном поместье, но и о золовках. Старшая, впрочем, не слишком ей досаждала и даже время от времени вызывалась помочь. Что касается Хильды, ее Леа в уме окрестила подкидышем дельбухов, потому что маленькая поганка так и норовила задеть ее своим острым язычком и выставить при всех плохой хозяйкой, плохой женой, плохой родственницей и вообще воплощением всего плохого на целом свете. Супруг, едва oправившись от ран, целыми днями пропадал где-то в своих гарнизонах, а когда возвращался в замок,то сестрам уделял куда больше времени, чем собственной жене. В опочивальню заявлялся лишь тогда, когда Леа уже спала или делала вид, что спала. Разумеется, она не была в обиде, но каждый раз что-то неприятно скребло в глубине души. С неясным трепетом она ожидала oкончания назначенного ею самой срока «привыкания». Помнит ли об этом Бертольф? Предпримет ли новые попытки сближения? Чем больше она уcтавала от нескончаемой суеты будней, тем ценнее для нее становились моменты уединения. Вот и сейчас, на закате дня, она с облегчением устроилась в кресле и снова взялась за рубашку для мужа. Оставалось закончить всего ничего. Стежки на манжете ложились идеально ровной цепочқой, собирая кружева у отворота аккуратными складками. Леанте дошла до края манжета, разгладила на коленях белоснежную ткань рукава и невольно залюбовалась проделанной работой. Превосходная ткань из тончайшего льна не посрамила бы гардероб самого короля. Не терпелось примерить рубашку на мужа, но под каким предлогом его сюда заманить? В комнате дохнуло прохладой: порыв свежего осеннего ветра прорвался сквозь распахнутое окно. Леанте поежилась, поплотнее натянула на плечи шаль и покосилась в сторону холодного камина. Дрова, которые она велела заготовить для нужд замка, по распоряжению лорда забрали на военные приготовления, новыми дровницу ещё не наполнили. Поэтому стоило поберечь для ночи те несколько поленьев, которые невысокой горкой высились у кованого заграждения. Οднако пальцы начали мерзнуть: комната ощутимо выстудилась. Леанте поднялась, чтобы закрыть ставню – и тут же отшатнулась от неожиданности: у лица мелькнуло маленькое голубоватое пятно. Через мгновение в запястье впились острые коготки. Птичка-неотступница исполнила короткую нежную трель и смешно склонила головку набок, словно пыталась разглядеть выражение лица хозяйки. Леанте с удивлением посмотрела на клетку: три eе птички, привезенные в замок Φельсех, находились внутри. При виде сестрички они разволновались, запорхали от прутика к прутику и расчирикались, словно стайка скворцов по весне. Сердце Леа взволнованно забилось: отец передал весточку! Она бережно обхватила ладонью пернатое тельце, отцепила коготки от рукава и перевернула птичку кверху животиком. Так и есть: вокруг лапки обнаружился тонкий свиток бумаги. Погладив светлое брюшко неотступницы, чтобы успокоить птицу, Леа осторожно развязала нить, стягивающую колечко записки,и развернула узкую ленту послания. «Ночь перед Хранителями, две тени от полуночи, грот за Ухом дельбуха. Будь осторожна». Почерк отца! Мороз пробежал по коже, кровь застучала в висках. Ланте прижала записку к груди, перевела дух, а затем перечитала снова. До Хранителей, знаменующих в Вальденхейме смену теплой осени зимними холодами, оставалось всего три дня! А значит, ночь встречи наступит уже послезавтра. Две тени от полуночи – это глубокая ночь. Как ей выбраться из замка незамеченной в такое время? Придется поломать голову. Оставалось выяснить, что за Ухо дельбуха упоминает отец. Вероятно, какой-то известный каменный валун у подножия местных гор. Вальденхеймцы едва ли знают о нем, значит, придется выпытывать у местной прислуги. Крохотная птичка-неотступница могла передать лишь совсем короткую записку, а потому что-то важное отец мог рассказать только при личной встрече. А значит, он где-то неподалеку, всего в двух днях пути! Он не забыл ее, он ее вызволит, обязательно вызволит! От переполнившей ее радости Леанте едва не закружилась по комнате. Снова и снова она вглядывалась в скупую строку, написанную отцовским почерком,и внезапно вздрогнула, когда услышала звук захлопнувшейся двери. – Леанте? Она иcпуганно спрятала записку в кулаке и прижала к груди. Голубые глаза лорда Бертольфа сузились, густые брови съехались к переносице. – Что ты там прячешь? Леанте молчала, с ужасом осознавая, что попалась. От записки не избавиться. Проглотить не успеет, да и тем самым выдаст себя. Камин не горит – эх, ну почему она пожалела дров! До окна далеко, да если бы и близко – муженек землю взроет, но послание найдет. Взгляд супруга обдал холодом подозрения. Скользнул ниже – на локоть Леанте, куда умостилась вспорхнувшая было птичка. Переместился в сторону – туда, где стояла закрытая клетка с неотступницами. – Откуда взялась эта птица? От страха Леанте не могла даже разомкнуть губы. – Их было три. Эта – четвертая. Что ты прячешь? Послание? От кого? И тут же ее озарило. Ведь муж не умеет читать! Если она станет лгать и отнекиваться,то лишь укрепит в нем подозрения. Записку он отнимет так или иначе, но сам не прочтет, а значит, обратится к кому-то из своих людей.