Она – искусственная красавица, чьи фотографии ставят на заставку на телефон. Она – та, на кого оборачиваются на улице. Она – женщина, кем хотят стать, но боятся потеряться. Но ей не страшно. Ненайденное потеряться не может. Прислонитесь к ней, прильните телом, слейтесь в единое, ближе, теснее, чтобы не осталось ни сантиметра между телами, дайте ей положить голову вам на плечо и почувствовать, что рядом кто-то живой. Позвольте ей удостовериться, что все – реальность, и она исчезнет. Ее здесь никогда не было. Для вас она – всего лишь человек, который растворится в прохладе улицы, стоит ему только переступить порог автобуса. Она умрет, только вы перестанете смотреть. Октябрина закрыла глаза, вдохнула сыроватый воздух автобуса. Волна мурашек пробежала от шеи к спине. Она улыбнулась. Может, будь это наяву, они бы запомнили ее. Горячий воздух с улицы. Розовый закат над мостом, отражение солнца в водах реки. Разлитое по небу продолжение благодати маленького автобуса, идущего в никуда. Бесконечность реальности, запертой в голове одного человека. В любую реальность можно поверить, если уговорить глаза видеть то, что нужно. Можно создать любого человека, отбросив себя обыкновенного. Никто не заметит. Она выпрыгнула из автобуса в самом центре, на площади, над которой розовый закат уже остывал. Улица пахла летом. Для такого настроения она носила в кармане пачку сигарет. Многие главные героини курят. Может, не «Золотую яву», но реальность потерпит поправки. Все любят курящих актрис, и никто не терпит курящих женщин в реальности. Октябрина вышла на остановке напротив клуба. Опять писал Рома. Октябрина потушила телефон. Здесь его нет. В этой жизни Ромы никогда не было. Клуб находился в подвале девятиэтажного дома. Вывеска – два огромных глаза и две ноги из каждого зрачка. Посетители в шутку называли вывеску «Чужим», хотя в очередях в туалет или за барной стойкой чувствовали себя как дома. Октябрина остановилась у входа, вытащила еще одну сигарету, но курить не стала. Только прикусила кончик и немного пожевала. Варя, конечно, уже внутри. Она сегодня не работает, пришла пораньше. Одна ли? Утром она жаловалась на головную боль, но все равно пришла. Никак нельзя уже без таких вечеров – настоящее лекарство, и выходит дешевле. Октябрина помнила. Стоит спуститься, как увидишь их. Высоких и низких, накачанных и тощих, в пропахших одеколоном и потом футболках, в обтягивающих брюках, с хищной ухмылкой и железными намерениями. Октябрине такие не нравятся. Роман не похож на них: он пусть и высокий, в форме, но пахнет приятно, следит за собой. Ему есть, для кого стараться – он старается вдвойне. «Это всего на один вечер. Ты же любишь такое», – всегда говорила она себе, когда стояла у стенки с бокалом пива или танцевала с каким-то мужчиной, которого видела всего раз, на несколько минут. Один вечер и – вы мертвецы друг для друга. Они друг друга не вспомнят. Незачем усложнять. Но в тот вечер Октябрине было не по себе. То ли тон утренних сообщений Ромы не понравился, то ли без Жени было одиноко, но она заставляла себя зайти в клуб минут десять, пока на ветре совсем не продрогла. Тогда поняла: пора. Синеватый свет. Фиолетовые сиденья у барной стойки в форме волны. Человек пятнадцать, рассеялись, пока не подходят друг к другу, смотрят, будто пришли на выставку. Варя в углу. Красный комбинезон, яркая помада. – Я думала, ты вообще не придешь! – воскликнула она и перекричала музыку. Микс из радио-хитов. Каждый раз играют. – Женя не придет. – Октябрина села напротив. – Ты что-то хотела сказать? – Да тут кошмар! Нет, на пустой желудок такое обсуждать нельзя. Ты что будешь? – Варя вытащила телефон и открыла фотографию с картами напитков. Октябрина думала об этом моменте, когда была еще дома. Завтра выходной, но весь день голова подкруживалась. Если выпить что-то крепкое, станет еще хуже, а стоять над унитазом весь день в планы не входило. Но Варя уговорила. Октябрина раньше брала что-то в бутылке. Однажды прочитала, что могут подсыпать девушкам в клубах в коктейли и чем это чревато, так что выбирала между пивом и сидром. Но Варя уверяла: в этом клубе их знают, ничего не подсунут. И все же Октябрина долго не прикасалась к цветастому напитку в стакане и только водила кончиком зубочистки-зонтика по краям стакана. – Ты представляешь, что сделал Коля? Ты просто не представляешь! Я совсем не чувствую себя женщиной, я какая-то домработница! – Варя потрясла головой, и отросшие на макушке волосы наклонялись как травинки на ветру. – А что не так? У вас же все было хорошо, он же не как Паша. – Паша был еще нормальный! А Коля вообще очумел! – Варя отпила еще немного из бокала. – Представляешь, он возмущается, что я готовлю всего три раза в неделю. Видите ли, ему не нравится два раза подряд есть один суп! Тогда я ему говорю, давай я буду варить бульон, а ты будешь возвращаться и заваривать себе то, что тебе хочется. Так нет, он заваривать не будет. Он вообще с едой управляться не умеет! Представляешь, в тот день, когда ты вот пойти не смогла с нами, мы поехали на шашлыки. Тебе Женя не рассказывала? Она ездила, клевала одни овощи жареные. Нет? Ну ладно. Он короче даже мясо приготовить не может. Чему его родители учили? Как он вообще один жил? – Он разве жил один? Ты говорила, что до тебя он жил с… – С Мариной какой-то он жил. Я не понимаю, что он в ней нашел. Баба как баба, причем не особо симпатичная. И ноги у нее кривые. Ну короче не знаю. Надо что-то решать. Пора на ком-то остановиться, хочу семью. – А ты думаешь, он тебе хорошим мужем будет? – Да кто ж его знает. Главное, чтобы я женой хорошей была, тогда ему захочется быть лучше. Может, даже научится себе еду разогревать в сковородке. А то до сих пор просит ему яичницу пожарить. Октябрина поводила трубочкой по донышку стакана. С Варей она познакомилась через Женю год назад. Они учились вместе в школе, потом общались, иногда встречались, когда Женя училась в университете, а Варя работала после колледжа. После Жениного выпуска встречались каждую неделю. Чтобы совместить приятное с социально полезным, как-то Женя привела на прогулку с Варей и Октябрину. Так они и познакомились. – Ты уверена, что он изменится? Вы же с ним помолвлены. Ты раньше не видела, что он бытовой инвалид? – спросила Октябрина. – Да видела конечно, но думала, что к свадьбе он изменится. Может, его сначала брак, а потом дети исправят… А ты знаешь, что Яна сделала? «Она будто ждала меня, собирала несчастья целую неделю, чтобы наконец поделиться», – подумала Октябрина. Но перебить Варю она не решилась и еще минут двадцать выслушивала рассказ об обнаглевшей подруге Яне, которая использует Варю в собственных целях, о том, как Коля надоел с ревностью, но все-таки отпустил в клуб, как родители напоминают о том, что родить нужно до двадцати пяти, пока организм еще здоровый и выносить ребенка намного легче. К концу сознание Октябрины затуманилось, слова Вари долетали словно через толщу воды. Варя – рыба. Открывает рот, лупит глаза, но ни звука не слышно. Людей в клубе набивалось все больше. Мужчины – в основном. Были и девушки, но либо сбившиеся в группы, либо с парнями, так что для остальных посетителей клуба они как бы не существовали. – Ты какая-то невеселая. – Услышала Октябрина. Варя звякнула бокалом о стакан Октябрины. Девушки встретились взглядами. Октябрина даже разглядеть лица Вари не смогла. – Да на работе что-то устала. С головой что-то не в порядке, мигрени, недосып. Я бы взяла перерыв, может, хоть в полгода. Ни мне, ни детям моя усталость не идет на пользу. – Это же твой выбор был. Наша жизнь – это только перечень наших выборов, мы сами за них расплачиваемся. – Варя допила остатки. – При чем тут мой выбор? Мне нравится моя работа, просто… – Когда ты последний раз была у врача? А когда ты в последний раз ходила к психологу? Октябрина хотела ответить: два месяца назад и никогда. Но промолчала. – Наша жизнь – это наши выборы. У тебя же есть один диплом, получи новую профессию. Ты что, не знала, что учителем быть сложно? Курсов вон как много, можно взять в рассрочку, выплатишь потом. Две работы многие совмещают. Октябрина слышала это столько раз, что выработала иммунитет. Хотела было напомнить, что Коля – тоже выбор Вари, что мужчин на планете столько, что представить всех сложно, но промолчала. Ругаться без повода Октябрина не любила. – Ты права, – согласилась Октябрина и осушила стакан. Лед попал в рот, хрустнул на зубах. – Хорошо, что у тебя в жизни все налаживается. Надеюсь, с Колей разберетесь. Варя продолжила говорить о том, как Коля сделал ей сюрприз после того, как накричал на нее из-за ревности. Октябрина же подперла подбородок ладонью и смотрела на танцпол. Он смотрел на нее. Его имя не важно, даже внешность не особо важна. Высокий, в какой-то яркой, специально купленной для клуба одежде. Музыка пульсировала в висках Октябрины. Кровь двигалась под бит музыки, сердце сжималось каждый раз, когда утихала музыка. Руки Октябрины задрожали. Похож, как же на него похож. – Я пойду потанцую, хорошо? – сказала она Варе. – Ты же не особо любишь танцевать. – Мне нужно отдохнуть, окей? Ни слова, – прошептала Октябрина, но Варя услышала и улыбнулась. – Я все равно твоего парня никогда не видела. Кому я расскажу. – Даже Жене, хорошо? Никому. Варя кивнула, а Октябрина все равно надеялась, что приятельница нигде не скрестила пальцы и не придумала способ отменить обещание «не отходя от кассы». Чем ближе к нему подходила Октябрина, тем больше незнакомец становился похож на него. Святослав. Одноклассник, за которым она следила от школы до его дома. Его страницу «Вконтакте» Октябрина знала наизусть, следила, каких друзей он добавлял, некоторых даже видела в школе. Во время его физкультуры она была неподалеку. В столовой, когда Святослав, тряхнув золотистой шевелюрой, покупал пиццу и садился за стол, Октябрина была наискосок от него и пила сок из коробочки. Каждый раз, когда он смеялся над чем-то, а девушка была неподалеку, запоминала тему и шутку. Дома у Октябрины хранился целый блокнот, посвященный Святославу. До десятого класса Октябрина вздыхала о нем издалека, не разговаривала, даже не писала в сети. Но одноклассница прознала. Позвала на празднование первого сентября. Десятый класс, вечеринка, на которой он, всегда особенно умный, вежливый, остроумный и уважительный, показал себя с грешной стороны. Октябрина до сих пор не могла забыть ту ночь. Хотелось скрестить ноги, когда вспоминала это. – Как тебя зовут? – Незнакомец прошептал ей. Октябрина положила руки на плечи незнакомцу. Она не теряла времени – знала, что выйдет из клуба так, словно ничего не было. Они никогда не увидятся, он никогда не узнает ее на улице, никогда не попросит ее телефон. Когда обращаешься тенью, можно не бояться, что тебя заметят, – ночью тени не разглядеть. – Ксюша, – сказала Октябрина и улыбнулась. – Такое красивое имя. – Он улыбнулся тоже. «Самое обычное, просто так не найдешь потом», – подумала Октябрина. – А я Дэниел, – выдохнул мужчина Октябрине в ухо. Октябрина смогла подавить смешок. Дэниел в жизни обязательно Даня. – Ты одна? – Октябрина почувствовала чужие руки на талии. Складок на платье много, чтобы пьяный человек в них закопался. Но Даниил-Дэниел пьяным еще не был. – Я ведь с тобой, какое тебе дело? – Октябрина улыбнулась и сделала шаг к нему. Дэниел решил, наверное, что дела никакого ему нет. Руки его быстро устроились так, чтобы касаться как можно большей площади голой кожи Октябрины. Он что-то шептал ей на ухо, а Октябрина делала достаточно движений, чтобы Дэниел не захотел отстраняться, но и на большее не рассчитывал. Правильно ли делала, Октябрина не знала, но ни один из мужчин после клуба не звал ее с собой. Она встречала таких, как Даня-Дэниел в «Тиндере». Октябрине они часто попадались – начиналось все с простого «Привет». Затем – «Как дела?» или «Ты такая красивая!». Иногда попадались даже сообразительные, которые на двух фотографиях в профиле Октябрины умудрялись найти что-то такое, к чему можно прицепиться. «У тебя есть животные? У меня есть собака». Или «Я вижу, ты в наушниках. Интересно, какую музыку может слушать такая красавица?». В такие моменты Октябрина даже обретала надежду, отвечала. Но ответ от многих обычно был один – фотография половых органов. Конечно, попадались и хорошие парни. С парой она даже ходила на свидания, но дальше посиделок с кофе дело не доходило. Только с Ромой все как-то случилось. И то – они встретились в жизни. Лицо Дэниела было удивительно похоже на лицо Святослава. Такие же крупные черты, большой нос, тонкие губы, светлые волосы. Руки у него были такие же сильные, как и руки Святослава, но прикасались, не пытаясь показать никакой нежности. Не зря он придумал себе новое имя. – Ты так хорошо двигаешься. Ты всегда такая? – пробубнил он ей в волосы. От него пахло дорогими духами. Явно надеялся привлечь. Октябрина не ответила. Посмотрела в лицо мужчины, улыбнулась. В его глазах написано, как он не собирался ехать домой один. Октябрина повернулась к нему спиной, провела по его груди лопатками, опустилась чуть ниже, чем обычно опускаются в танцах, но успела встать, когда Дэниел уже хотел развернуть ее к себе лицом. – Сегодня, для тебя. – Октябрина улыбнулась и провела пальцами по его шее. – А ты долго танцевал один? Никто не подходил? Дэниел попытался залезть ладонью Октябрине под платье, но она ловко повернулась, и рука Дэниела выскользнула, провела только по бедру. Он покраснел.