Я кричу, хватаясь за горло. Ужас парализует, я не могу дышать. Но руки действуют быстрее, чем голова. Я дёргаюсь в сторону блокировки машины. Достаю дрожащими руками телефон, но не успеваю разблокировать, когда заднее стекло трескается от удара. Мой крик оглушает даже меня, но человек в чёрной маске просто влезает в окно и хватает меня за пиджак. Я ужом кручусь, снимаю его, открываю дверь с другой стороны, но тут же чувствую острую боль в затылке, тут же проваливаясь в пустоту. Глава 18. Башка раскалывается адски. Ощущение такое, словно кто-то без наркоза мне череп вскрывает. Я моргаю, пытаюсь пошевелиться. В голове тут же мелькает картинка тёмной трассы, урода, что подрезал, тонированного в хлам патриота. Кто-то вырубил меня, ежу понятно. Наконец, получается открыть глаза, только нихера не помогает. Вокруг такая темень, глаз выколи. Неожиданно и сильно захлёстывает паника. Подстава. Сначала маму похитили, теперь меня. Переворачиваюсь на спину на жёстком, холодном полу, одежда влажная, мышцы ломит. Могли бы и свет включить, уроды. Неужели план отца сработал не как надо? А может, он ещё не исполнил его? Бля, как башню ломит. Трогаю затылок. Шишак приличный. Болит адски. Кручу голову из стороны в сторону, руками, ногами, разминаю. Если будет шанс удрать, надо пытаться. Хотя думаю, отец уже везёт деньги, чтобы выкупить меня. Значит, паниковать нельзя. Ставлю руку как опору и сажусь, тут же дёргаюсь, чувствуя рядом что-то тёплое. Моргаю, пытаясь привыкнуть к темноте, и пытаюсь различить силуэт, лежащий рядом. Девчачий, точно… Ася? Она тут каким боком? Пиздец. Её-то могли бы и не трогать. Или сама полезла? Эта может. На защиту встать, словно мне она нужна была. Главное, чтобы не умерла, а то потом объясняйся с её предками. Толкаю в бок, вроде шевелится. — Хватит дрыхнуть… Она стонет, различаю как переворачивается. Медленно. С трудом. Сколько мы были в отключке? Час, два? По темени и не поймёшь, какое время суток. Часов на мне уже нет, телефона естественно тоже. Хотя было бы удобно, если бы похитители оказались дебилами. Вдруг тишину разрывает визг. Я дёргаюсь от испуга, а когда понимаю, что орёт Ася, толкаю в плечо. — Чё ты орёшь, дура! — Как… Что… Демьян? Что происходит? — А я знаю? — буду я ещё с ней объясняться. – Так же как ты лежу тут с пробитой башней. Она крутит головой, задевая меня волосами. Раздражает, пиздец. Толкаю снова, отодвигаюсь. Нет ничего хуже оказаться запертым с испуганной тёлкой. Она сейчас будет орать и плакать. Особенно плакать. — Демьян, ты тут? — тянет он ко мне пальцы холодные, но я руку её скидываю. Перекатываюсь на колени и пытаюсь подняться. Босой. Пол бетонный. Окно сверху. Подвал, получается. – Демьян?! — Да тут я, что ты орёшь?! — Почему мы тут, что произошло? — Да откуда я знаю, заебала. Можешь просто заткнуться, а? — Могу, наверное… Это из-за той ситуации на дороге, да? Это они нас забрали? — Нет, блядь, они по башке дали, а забрали другие. — Правда? — Да откуда я знаю!? Я так же тут оказался, как и ты, — разминаю ноги, иду по помещению, почти сразу утыкаюсь в стену. Кирпич… Иду дальше, трогаю стену, упираюсь в дверь. Стальная. Ни ручки, ничего. В горле ядовитыми шипами растёт ком. Чёт страшно. Иду дальше и вскрикиваю, ударяясь об стальное ведро пальцем ноги. — Сука… — Демьян, что? Ты ударился? – она налетает на меня, руками цепляется, но я отталкиваю, она тут же с ног валится, хнычет. – Придурок! Больно же! — А нехер лезть. Сядь и сиди, — щупаю стену дальше, снизу, сверху… Ничего. Дальше, дальше. С мамой уважительнее обращались, её в комнате держали, а чего меня-то как собаку? Без окон… По позвоночнику дрожь проходит. Сколько тут ещё сидеть? Сколько я уже тут? — Демьян, мне страшно, — ожидаемо. Мне как бы тоже. — И что я сделаю? Трахнуть тебя, чтобы легче стало? — Да пошёл ты! Что сразу в секс всё переводить? Просто успокой меня, скажи, что это чья-то злая шутка. Мне бы тоже хотелось это услышать. — Шутка, это когда мы тебя в шкафу закрыли, или, когда Гришу твоего из унитаза окатили, а это не шутка. Нас похитили маньяки и скоро разделают на кусочки, чтобы сожрать. — Что? — А что? Криминальную Россию не смотрела? — Да иди ты! Это наверняка, чтобы тебя проучить! Я говорила, не надо было за ним гнаться! — И я такой, сразу тебя послушал! — Это ты виноват! — И что? Побьёшь меня? Давай, но предупреждаю, я буду бить в ответ. — Придурок. Только и можешь, что унижать и обижать тех, кто слабее тебя. — Тебе не кажется, что не время для нравоучений, — мочевой пузырь даёт о себе знать, и я медленно иду к ведру. Расстёгиваю ремень, ширинку. — Что ты делаешь? – раздаётся возле, а я голову запрокидываю. Ну, что за идиотка? — Поссать собираюсь. Хочешь посмотреть? — Да я всё равно ничего не увижу! — Харе орать, и так башка болит, — спускаю в ведро, звук от которого по мозгам долбит. Облизываю пересохшие губы. Я бы сейчас выпил воды. И пожрал бы. И поспал бы. Наверное, только в таких патовых ситуациях начинаешь ценить такие простые радости. А если это конец? Да не, херня, надо перетерпеть, скоро отец придет. Он из любой задницы меня достанет. — Демьян, — опять она, за руку хватает. Но так даже легче. Не отталкиваю. Просто заправляю штаны и ведро в угол толкаю. Запах, конечно, острейший. Другой рукой хватаю тонкое запястье и веду тихо к другому углу. – Демьян, тебе не страшно? — Страшно, конечно, я же человек. — Что нам делать? — Ждать. — Поговори со мной. Просто поговори, — ревёт она, на руки слезы капают, я тут же отхожу. Самому херово. – Демьян! — Да закрой ты свой рот! Заебала! И так тошно. Она замолкает, слышу копошение, примерно различаю, где садится на пол. Сам снова к стене подхожу, щупаю сверху донизу дверь гладкую без ручек. Прихлопываю ладонью, раз, другой, кулаком. Паника накрывает, и я просто долблю по двери, разрывая тишину металлическим грохотом. — Откройте, мать вашу! Отец убьёт вас! Откройте! — Демьян! — Да что! — Я в туалет хочу. Где это твоё ведро? Я разворачиваюсь, стучу по двери пяткой, смотря в темноту, пустоту. Может, мы сдохли, может, это всё не существует? Может быть, это чистилище, про которое пишут в библейских книжках, может, скоро меня отправят дальше? Иду вперёд, нахожу Асю и тяну в сторону ведра. Его не оказывается. Оно точно было здесь. — Демьян. — Блядь, ты можешь перестать говорить со мной. Нет ведра, так ссы! — Как нет, было же? — она отходит, запинается о ведро, и я почти сразу слышу плеск воды. Он успокаивает. Даже хорошо, что она тут, иначе можно было бы свихнуться. – Я всё. — Зачем мне это говорить?