Часть 3 из 31 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Хозяин дома задумался, потом брови его поднялись:
– Знаешь, а ведь было. Я потом разговаривал с одним человеком, вместе тогда мы работали в райотделе, старший участковый он был. Так вот, рассказал он, что выезжал на происшествие. Двух мужчин нашли – без сознания. В лесу. И странные они были люди – в несовременной одежде, вроде как вырядились для кино. И оружия у них была куча – да только все старинное. И такое, какого у нас на Кавказе не куют. А он разбирается в оружии – коллекционирует. Он тоже уже на пенсии, и бояться ему нечего. Поговори с ним, может, он чего тебе расскажет. Асланбек Миржоев. Я тебе адрес его дам, он на другом конце города живет. Вот с ним и поговоришь, может, что и расскажет. Еще чаю налить? Давай еще! Посиди, отдохни – успеешь к Асланбеку. Все равно он после обеда спит – терпеть не может, когда его будят. Посиди, чаю попей, о международном положении поговорим. Вот ведь что Америка делает! Секир башка ей надо! И в землю зарыть! Лучше – живьем.
Еле вырвался. Пенсионеру было скучно, не с кем поговорить (ну не с женщинами же обсуждать политику!). Я это понял и решил чуть-чуть подыграть злому дедку, о чем потом сильно пожалел – никак не мог закончить беседу и вырваться. Но уйти без разговора было бы невежливо, это обидело бы хозяина, дед этого не заслужил, а как не уйти – время-то идет, дела надо делать, а не обсуждать «мерзких америкашек» и гнусную Европу.
Наконец, отбившись от дополнительного угощения в виде второй порции яичницы, которая явно была фирменным блюдом в этом доме, я все-таки покинул гостеприимного хозяина и отправился на другой конец города, к Асланбеку Миржоеву.
Да, это не Москва. И даже не Саратов. До другого конца города – меньше получаса. Ни пробок, ни заторов. Пенсионер рассказал, как проехать, – гаишник, ну что еще скажешь, умеет выстраивать маршрут! Даже нарисовал, так что я выскочил к дому бывшего участкового вообще без проблем, даже искать особо не пришлось. Опять же – был ориентир, эдакая круглая башенка на крыше дома. Зачем он эту башенку приделал, не знаю. Единственное, что приходит в голову, – для установки пулемета. С этой башни, больше похожей на сторожевую вышку, можно видеть все подходы к дому – даже через соседские участки. Очень удобно простреливать всю эту территорию.
Кстати, тут есть некая тенденция: чуть человек приподнялся, занял «хлебную» должность – строит дом. В пятиэтажках живут только совсем нищие. По крайней мере, мне так показалось. Кавказ!
Асланбек был полной противоположностью бывшему гаишнику – внешне. Полный, бочкообразный, задыхающийся на жаре, в отличие от гаишника – сухого, кряжистого, жилистого. Но насчет гостеприимства – никаких отличий. Узнал, что направил меня к нему старый знакомый, можно сказать товарищ, и, не слушая моих возражений, потащил за стол. Кавказ, однако! Дагестанец не может отпустить гостя без стола! Пусть даже и незваного гостя. Опять же – скучно. На пенсии – какие дела? Только телевизор, но там ведь все врут, лучше услышать от человека, который только что приехал из России!
Пришлось полчаса проговорить ни о чем, прежде чем перейти к настоящему делу. Поговорили о политике, поругали продажных политиков, портящих страну, поговорили о разгуле бандитизма в контексте того, что прежняя власть никогда бы этого не допустила. Расспросил меня, чем занимаюсь, и, когда узнал, что я окончил юридический и хочу устроиться в милицию, уважительно зацокал языком и поощрительно похлопал по плечу, мол, молодец! Спрашивать, сколько стоит у нас устроиться в милицию, он не стал. Хотя явно хотелось. Кавказ, тут по-другому и не бывает! Не подмажешь – не поедешь. Интересно же, как это все делается у других!
Когда я наконец-то перешел к основному вопросу, бывший участковый нахмурился:
– Еще бы я не помнил! Меня подняли посреди ночи – давай езжай! Там бойня какая-то! Начальства еще наехало – целая куча! Всех, кого нашли, всех собрали! Приезжаю – пока доехал, пока что… «уазик» у меня старый, пердит, не едет! Свеча не работала, потом узнал. Ну и вот – приезжаю, а там местный бежит, пастух, кричит: «Убитых много!» Я думаю – каких убитых?! А я пистолет не взял! Кто ж знал?! Тогда ведь как было – ребенок ходит по горам, никто не тронет! Девочка ходит – никто не тронет! А теперь?! Вот что со страной сделали, бараны!
Еще минуты три бывший милиционер рассказывал о нетрадиционной ориентации нынешних руководителей страны, потом снова перешел к делу. Я не торопил. Надо человеку дать выговориться, пусть выдаст то, что знает. А потом помочь ему наводящими вопросами – вспомнить то, что подзабылось. Но только не так, чтобы вместо получения информации внедрить ему в голову свои мысли. Ну, например, если показать не уверенному в своих показаниях свидетелю фото человека, которого вы подозреваете, и сказать, что, вероятно, это и есть преступник, да еще и нажать: «Узнаете?!» – то скорее всего он и на самом деле «узнает». И грош цена тогда такому свидетелю.
Поругавшись, бывший милиционер снова перешел к делу:
– Видим – трупы валяются! Зарубленные! Заколотые! Крови – море! Куски мяса! Кишки! Уж сколько я перевидал трупов – и то меня чуть не вырвало! И лежат двое живых – два мужчины! Один безоружный, сильно пораненный, но дышит. И второй – с саблей в руках – тоже раненый, весь изрезанный, но тоже живой. А! И еще младенец. В пеленку завернутый, смотрит, глаза таращит! И знаешь, что скажу? Думаю – это они младенца защищали. Трупы все – как ниндзя. Видел в кино ниндзя? Ну, черные такие, глаза одни видно? Вот! И эти такие, только морды не закрыты, а разрисованы. И с ножами все. Длинные такие ножи, как кинжалы! У каждого по два ножа! А! Еще третий был мужчина, только мертвый. Накрошил он ниндзей – целую кучу, но они его все равно зарезали. Кучей навалились, точно.
Мужчина задумался, видимо вспоминая, замолчал. Взглянул на меня, помотал головой:
– Ох и трупов было! Полсотни, точно! Или сотня! Сосчитать нам не дали. Забыл! Ох, забыл самое главное! Женщины были! Девушки! В старинной одежде, сейчас так не ходят. Сейчас все ляжки показывают, совсем стыд потеряли! А эти были одеты, как настоящие кавказские женщины, – головы покрыты, юбки длинные, до земли! Одна младенца-то и держала. Так что получается – мужчины не только младенца защищали, но и женщин! Настоящие мужчины! Только без памяти они лежали. Досталось им. А один живой странный был такой – я, когда смотрел его раны, обратил внимание, что он весь в шрамах. Ну весь! Как будто его нарочно резали ножом, а потом все зажило. Давно зажило. И лицо все в шрамах. И под бородой шрамы. И на голове. И на шее. Я щупал, знаю. И одежда – тоже странная! Представляешь, у них все на завязках! Ни пуговиц, ни молний – все на завязках!
– Они что-то говорили? – не выдержал я, направляя в нужную сторону. – Кто они, откуда?
– Кто, трупы? Хе-хе-хе… шучу! Тут странное дело было. Женщины стоят – и ничего не понимают. Я им что-то говорю, а они только таращатся! В ребенка вцепилась и стоит! Что делать? Ну я и сказал, что надо отвезти их в больницу. В город. Сажаю в «уазик», везу. Со мной дежурный опер из РОВД. И только выехали на трассу – этот шайтан сдох! Нет, не опер! «Уазик»! Заглох и не заводится! А ребенок плачет! Бабы эти сидят, как куклы, таращатся, ни слова не говорят! И что делать? Я торможу на дороге «Жигули», сажаю опера, баб с ребенком и отправляю в город. А дальше уже сам знаешь – погибли все. Жалко так – опер молодой совсем, я его отца знал. Потом узнал – ребенок-то и выжил! И говоришь, это ты? Вот чудо! Парень как парень! Жалко, что рассказать не можешь, откуда взялся.
– А эти мужчины, куда они делись? Живые. Они ничего не сказали?
– Я «уазик» наладил, завел все-таки, вернулся на место бойни. Один парень так и лежит без памяти, второй вроде очнулся. Я ему водички из бутылки в рот полил, на лицо – вроде немного отошел. Вопросы задаю – не отвечает, таращится, как те бабы. Вроде как не понимает слов. И вообще ничего не понимает. А потом приехали комитетчики, нас всех оттуда поперли. Место оцепили солдаты, больше ничего не знаю. Вот такая история!
– Совсем ничего? А куда мужчин тех потом дели? Неужели вы, такой опытный, такой знающий сыщик, и ничего не узнали? Да ни в жизнь не поверю!
Толстяк довольно усмехнулся, подмигнул:
– Узнал. Случайно. Подсказали. Отвезли их в дурдом – в Краснодар. В психбольницу, если говорить точно. А больше уже и не знаю. Ну что, еще чайку? Или покушать чего?
Покушать я не пожелал, чаю во мне за сегодняшний день побывало столько, что можно наполнить им целый ров. Потому я быстренько, почти с содроганием отказался и покинул гостеприимного хозяина, слегка опечаленного исчезновением интересного собеседника. Интересность моя, видимо, заключалась в том, что я молчу и не перебиваю излияния партнера.
День склонялся к вечеру, а в городе по большому счету делать мне было уже и нечего. Заехать в гостиницу, забрать вещи да и валить отсюда – в ночь. К утру я буду уже в Краснодаре. В больницу ехать, думаю, без толку, в милицию – тоже. Ничего они там не знают. Если комитетчики поработали – ловить здесь больше нечего.
Доехал до гостиницы, припарковался… и внезапно решил не пороть горячку, а как следует отдохнуть и обдумать то, что мне предстоит. Решив, набрал себе ванну и отмокал в ней два часа, слушая новости, несущиеся из включенного телевизора, и разбирая варианты дальнейших действий.
Потом пошел в кафе, благо оно еще работало – лето, темнеет поздно, а вечер – это самое лучшее время, чтобы посидеть за столиком в кафе. Днем жарко, солнце печет, а вечером обдувает ветерок и жизнь становится гораздо, гораздо лучше!
Но явно не у всех, потому что кафе полупустое, и это очень странно, помня о том, что кормят здесь недорого и очень вкусно. Разговорился с той самой официанткой, что этим утром направила меня по верному пути. И девушка мне рассказала, что такие кафе, как у них, в большинстве своем прогорают. Вот если бы оно стояло где-то на трассе, тогда да. А так, в провинциальном городке, – кто сюда пойдет? Местные? Так они дома едят. А выпивать и развратничать ходят в другие места. Хотя это у них очень даже не поощряется. У местных мусульман, коих в городе большинство. Особо злостным гулякам могут и башку отрезать. Времена такие пошли. Влияние ислама усилилось, молодежь стала истово верующей, если где-то и пьют, хулиганят – так только не у себя на родине, не здесь.
«Ага! – подумалось мне. – К нам приезжают гадить! Как будто Аллах не видит, когда они барагозят где-нибудь в Москве или в Саратове». Впрочем – вслух этого не сказал. Зачем? И так все ясно, а разрушать тишину вечера этим негативом мне совершенно не хотелось.
После ужина потащился в номер и лег спать. Хотел пройтись по городу, посмотреть, как живут люди и нет ли среди них Тварей, но передумал – на кой черт они мне сейчас сдались? Пусть со своми Тварями справляются сами. Мне лучше не светиться. А то – приехал некий чужак, русак, и после его приезда в городе случилась пара неприятностей. Челюсть сломали или вообще наповал убили – кто бы это мог сделать? Ну не местный, точно! Чужак! Лови его!
Нет уж, отсижусь в номере и завтра спозаранку поеду. Ехать не так уж далеко по российским меркам, часа за три-четыре доскачу. Как раз к полудню и буду на месте.
Так и вышло. Утром немного волновался, осталась ли на месте моя машинка. Все-таки Кавказ, горячие люди! Но меня в гостинице заверили, что с машиной ничего не будет – у них в городе не воруют. Можно машину оставить даже незапертой – никто ничего не тронет. Не верится, конечно, но я не раз видел оставленные на улице машины с приспущенным стеклом – чтобы в салоне не застаивался горячий воздух. Любой автолюбитель знает: стоит машине постоять на солнцепеке, некоторое время в салон сесть нельзя – уши сворачиваются в трубочку, натуральная духовка!
Рассчитался за гостиницу, погрузился в не успевшую как следует нагреться на утреннем солнце вишневую «коляску» да и покатил прочь из города.
На посту ГАИ, на выезде, меня проводили любопытным взглядом, но остановить не попытались – номера чужие, центральной России, так что вряд ли я легко и свободно дам денег «за уважение». Жмот! А значит, незачем и тратить время – лень, по начинающейся жаре. Все равно у этого москвича точно с документами все в порядке. Да и пересменка, домой пора…
Доехал до Краснодара небыстро, сам не ожидал, что будут такие задержки. Добрался после полудня, преодолевая препятствия в виде бесконечных верениц семейных авто, двигающихся в сторону моря и обратно, как лемминги в свой последний поход. А еще – задолбали эти чертовы ремонты дорог, когда перекрывается одна полоса трассы и по второй идет вся армия хомячков, которую июнь сорвал со своего насиженного места.
«Море! Мы хотим к морю!» – так и читалось на лицах тех, кто двигался в сторону Сочи. «Нам надоела эта чертова соленая лужа!» – на скучных лицах тех, кто оставил все свои деньги позади и теперь добирался назад, мечтая о прохладе дачного участка и о шашлыке по случаю прибытия в дом обетованный.
И только я, как торпеда, выпущенная много лет назад, искал свою цель – непонятно зачем и непонятно, какую именно цель. Только знал – мне нужно разобраться в моем прошлом. Нужно, и все тут! Мания, наверное. Но я ничего не мог и не хотел с собой поделать.
Первым делом опять поиски гостиницы. Пришлось задействовать таксиста, который уныло таращился в пространство, стоя на углу, у перекрестка оживленных улиц. Увидев мои номера, он оживился и тут же заломил мне непотребную цену за то, чтобы проводить меня до ближайшей недорогой и приличной гостиницы. В центр я ехать не собирался – во-первых, дорого, во-вторых, что главное, там машину не припаркуешь на ночь. Да и днем в центре с парковкой проблемы. Бедный наш народ, страдающий от нехватки денег, накупил столько машин, что протолкаться через крупный город давно уже стало проблемой. Пробки, пробки, пробки…
В конце концов мы с таксистом пришли к консенсусу, и водила потащился впереди, повиливая задом своей ржавой «шохи», для которой новые задние амортизаторы были бы не роскошью, а настоящим спасением – так страшно подпрыгивал на кочках и рытвинах этот рыдван. А рытвин на дороге было больше чем достаточно – и это в крупном краевом городе! Где и морозов-то настоящих не бывает. Налицо – явное воровство средств бюджета, когда нерадивые дорожники недокладывают в полотно дороги все то, что может потребоваться им самим. После чего тонкий слой асфальта слезает с не менее тонкой подушки щебня, как сладкая глазировка с пасхального кулича. Безобразники! Твари. Нет, не те Твари, но твари.
До гостиницы, именуемой без всяких там изысков «Гостиница», добрались быстро; таксист, жила, мог бы и поменьше взять. Говорить об этой гостинице нет смысла совершенно никакого – кто видел одну провинциальную гостиницу, видел их все. Советский стандарт строительства объектов обезличил и предприятия общепита, и кинотеатры, и школы, и гостиницы – все они братья-близнецы. Или сестры.
Заполнил бланк анкеты и с наслаждением вытянулся на кровати, благо в номере было прохладно – стены толстые, каменные уберегали от летней жары, набрав прохладу за недолгие осенне-зимне-весенние месяцы. Кондиционер бы сюда, но пока такая роскошь провинции недоступна. Да и не провинции – тоже. Советские бакинские кондиционеры, которые ревут, как самолеты, идущие в бомбовый налет, в большинстве своем передохли, импортные же стоили таких денег, что гостиницам, в большинстве своем недавно приватизированным, денег на новое оборудование пока не хватало.
Еще примета времени – как только улегся на кровать, позвонил телефон. Снял трубку, уже зная, что услышу, и не ошибся:
– Отдохнуть не хотите? Есть очень хорошие девушки!
Сообщив, что еще не устал, и потребовав, чтобы меня больше не беспокоили, выдернул телефон из розетки, приготовившись отбиваться от прямых контактов – через входную дверь. Уже знаю, так просто от этого навязчивого сервиса не отобьешься. Придется попотеть. Ясное дело, дежурная по этажу в курсе и получает от фирм досуга свою мзду. Я так-то не возражаю – пусть что хотят делают, хоть друг другу себя продают, но на кой черт портить мне отдых и ломиться в номер? Явный расчет на то, что я все-таки сдамся и возьму одну из этих пахнущих луком, селедкой и дешевой косметикой крокодилиц. Ну пусть не крокодилиц, но на кой черт мне эти девки, когда у меня есть Варя – само совершенство, а при этом еще и Альфа-Суккуба, способная одним движением своих длиннющих ресниц вызвать у любого мужика приступ сексуального возбуждения такой силы, что это вообще может перейти в приапизм!
Я хихикнул, представив себя заболевшим приапизмом, и пришел к выводу, что управлять автомобилем, а пуще того беседовать с людьми было бы очень неудобно. Даже физически. Хотя и морально тоже.
Посмотрел время – уже к вечеру. Сейчас в больнице делать скорее всего нечего – врачи разбежались по своим делам, чтобы скучковаться утром, на планерке. Или как там у них называется? Обход? Ну, я не врач, мне все равно, как назвать. Главное, что сейчас почти никого уже на рабочем месте и нет.
Но ведь есть и дежурные врачи? Опять же – медсестры. И мне не обязательно лезть к первым лицам. Мне нужно найти того, кто работал почти двадцать лет назад. Непростое дело, да. Но и не такое сложное, как найти убийцу Кеннеди. По крайней мере, мне так кажется.
Итак, стандартная процедура – помылся, переоделся в чистое, не пропыленное-пропотевшее, благо что с собой Варя мне надавала кучу летних штанов, рубашек, носков и трусов, с напутствием: «Если ты посмеешь мне там изменить – я все равно узнаю и в следующий раз намажу трусы ядом! Как геракловы подштанники!» Сомневаюсь, что у Геракла были подштанники, но то, что погиб он ни за грош, убитый собственной женой, отравившей его одежду, я знал. И судьбу его несчастную повторять не хотел.
Шутка, конечно, что она – зверюга какая-то? Простила бы… но крови бы попила будь здоров! Сто раз заречешься, прежде чем даже подумаешь об измене!
Расспросил дорогу на рецепшене гостиницы, чем вызвал подозрительные взгляды милой девушки, явно тут же вычеркнувшей меня из числа объектов ее домогательства на предмет брачного союза. Сумасшедший в качестве жениха не котируется. А также имеющий в родне сумасшедших. Впрочем, если у жениха есть пара сотен миллионов долларов – какая разница, сумасшедший он или нормальный? В первом случае его назовут просто и со вкусом: «Эксцентричный миллионер».
Ехать далеко, почти на самую окраину города, да и Краснодар не районный городишко, так что, когда я добрался, конец рабочего дня обрушился на меня со всей своей мощью и неотвратимостью. Стоило заикнуться на проходной больницы, что мне нужно попасть в отдел кадров, меня едва не высмеяли. Какой отдел?! Какие кадры?! Все уж по домам разбежались! Однако хрустящая бумажка соответствующего номинала быстро сменила недоумение и гнев на лице охранника на доброжелательно-участливое выражение оного. И я был допущен в святая святых – административный корпус, с подробным рассказом о том, как проникнуть в логово кадровиков.
В комнате, дверь в которую я тихонько приоткрыл, сидела только одна представительница славного рода кадровиков – женщина лет пятидесяти с жестким, властным лицом человека, привыкшего к тому, что его приказы всегда исполняются. Эдакая королева британская местного ро?злива. На меня она глянула так, что, если бы на моем месте был некий претендент на работу в этой больнице, он бы тут же напрудил в штаны от страха. Или как минимум громко пукнул и покраснел.
Стальной взгляд! Взгляд – гиря!
– Вам что нужно, молодой человек?! Рабочий день уже закончился! – дама еще раз победно посмотрела на меня и отвела взгляд, чтобы зацепить рукой ремень сумочки, лежавшей рядом, на столе. – Приходите завтра, если нужно, конечно! Сегодня – все!
Она сказала «все» с таким выражением, что это прозвучало приговором. Мол, Мойра сейчас обрежет нить твоей судьбы, и ты умрешь!
– А я за вами! – и я улыбнулся самой своей невинной, широкой и белозубой улыбкой. Варя всегда говорила, что главное мое оружие – это не кулаки, а именно обаяние, способное вскружить голову многим и многим женщинам. Если я этого захочу, конечно. И при этом больно щипала меня за различные части тела, чтобы я помнил, что она всегда рядом! И не дай бог я что-то такое… Собственница! Демоница!
– Как это за мной?! – глаза женщины широко раскрылись, она замерла, и я тут же поправился, улыбнувшись еще шире (хотя куда шире, еще-то?):
– Нет-нет, не подумайте ничего плохого! Я имел в виду – хочу вас подвезти до дома! Раз уж я не смог побеседовать с вами на рабочем месте. А ждать до завтра очень не хочется. И мне подумалось – почему бы мне не подвезти эту симпатичную женщину до дома, а попутно с ней и поговорить! Мое имя Анатолий, фамилия – Карпов. Не бойтесь, я паспорт могу показать!
– Да я и не боюсь… – женщина опустилась на стул и, посмотрев снизу вверх, вдруг улыбнулась и недоверчиво помотала головой. – Вот ты чудак… Толя! Бабушку чуть кондратий не хватил! Думаю: ну все, дождалась! Возьмут меня под белы рученьки, да и… отправят, куда Макар телят не гонял! Время-то вон какое… странное время.
– Да какая вы бабушка?! – как можно искреннее возмутился я, некогда получивший хорошую практику в самодеятельном театре-студии. – Да вы еще в самом соку! Женщина! С большой буквы!
– Вот только альфонсов мне тут не хватало! – женщина широко улыбнулась, и мы вместе захохотали. Отсмеявшись, женщина добавила: – Мария Михайловна Прозорова. Ну что же… пошли, ухажер! За сочной женщиной! Вываливайся, я дверь закрою… а то ходят тут всякие… топчут! Только меня далеко везти, через весь город. А еще в магазин надо зайти. Поможешь сумку-то донести?
– Да я и вас донесу! Хотите, прям щас! – я изобразил попытку схватить женщину и поднять ее на руки, она ойкнула, дернулась назад и снова залилась смехом:
– Мерзавец! Ладно, всегда питала слабость к обаятельным мерзавцам. Но только охраннику паспорт покажешь, и пусть запишет. Мало ли – может, ты маньяк! Снасильничаешь бабушку, а потом разошлешь в посылках на север, юг, запад и восток!
– Обижаете, Марь Михална! Снасильничать – это куда ни шло, а вот в посылках – это же надо на почту идти! В очереди стоять! Ненавижу очереди!
– Тьфу, поганец! – Мария Михайловна совсем развеселилась и шлепнула меня по затылку пухлой ладонью. И надо сказать – ручка у нее была довольно-таки крепкой, совсем не старческой.
На проходной и в самом деле она потребовала предъявить паспорт, охранник записал и фамилию, и мой адрес, и номер машины, на которой мы поедем (пришлось показать и техпаспорт машины). Важно прошествовала рядом со мной, а когда спускалась по ступенькам, ничуть не стесняясь, оперлась на мою руку, тихо шепнув:
– Скажу – будущий зять! Мол, приехал из Москвы, в Кремле работает! Пусть эти овцы потом кости перемывают! Хе-хе-хе…
В машине разговаривать по делу Мария Михайловна не дала. Сказала – сейчас вот зайдем в магазин, купим что надо, а потом она меня чаем напоит. И никаких возражений! Иначе – ни слова не скажет!
Я немного притух – а если она и правда ничего не знает? Ну – вообще ничего, из того, что мне нужно! Так я только время тогда потрачу! Впрочем, а что мне это время? Я что, куда-то спешу?
Увязался за ней в магазин, а когда пришли к кассе, я, не слушая возражений Марии Михайловны, оплатил ее покупки. Их было вообще-то немного – масло, колбасы кусок, конфеты, чай, какие-то печенья, хлеб. К ним я добавил банку красной икры, огурчиков, шампанского, конфет в коробке, постаравшись взять конфеты подороже, ну и еще всякой всячины, которую люди позволяют себе в основном на праздники. Или по случаю встречи со старым желанным другом. Гулять так гулять! Я не нищий, и деньжонки у меня есть.
Минут через сорок (она и правда жила довольно далеко от больницы) мы были возле ее дома – каменного, крепкого, построенного, вероятно, лет двадцать назад. Как она пояснила, строил муж, начальник строительного управления. Муж лет десять как умер, и с тех пор она живет одна – если не считать дочку с ребенком, перебравшуюся к ней после неудачного замужества с совершеннейшим негодяем. Остальные дочки разъехались кто куда – одна за границей, где-то в Сан-Франциско, вышла замуж за ученого и с ним уехала. Другая в Москве – тоже удачно пристроилась, замужем за неким бизнесменом. Не из олигархов, но вполне себе успешным и обеспеченным. Они ей и денег присылают, просят бросить работу, только куда она пойдет? Сидеть дома? Тошно и скучно. В больнице хоть движуха, люди вокруг, есть с кем поговорить. А дома только дочка, которая все ноет, жалуется на судьбу и постоянно просит денег – то одеться надо как следует, то на косметику, то сходить в клуб – а вдруг там кого подцепит?