Кроме того, Райан не будет рад узнать, что она уже сегодня выезжала на полевую работу. Они оба были уверены, что её тренинг будет проходить в безопасном офисе. Не то, чтобы она на самом деле подвергалась опасности… – Я лучше не буду вдаваться в подробности, – сказала Райли. – Но ты помнишь специального агента Криваро, того мужчину из ФБР, который спас мне жизнь в Лантоне? Райан кивнул. – Что ж, он вроде как должен быть моим куратором. Но он сомневается, действительно ли мне стоит принимать участие в программе. И… кажется, я тоже сомневаюсь на этот счёт. Может быть, всё это была ошибка. Райан сжал её руку, не произнося ни слова. Как бы Райли хотелось, чтобы он что-нибудь сказал! Но что? Каких слов она ждёт от него? Райан с самого начала не испытывал энтузиазма по поводу участия Райли в программе. Скорей всего, он будет очень рад, если она захочет уйти – или её исключат. Наконец, Райан сказал: – Послушай, может, сейчас в твоей жизни не самый подходящий для этого момент. Ты беременна, мы только что переехали, и я начинаю работу в Парсонс и Риттенхаус. Может, тебе стоит подождать, пока… – Пока что? – спросила Райли. – Пока я стану матерью? Чем же будет лучше тогда? От горечи в голосе Райли Райан удивлённо распахнул глаза. Даже Райли поразило то, как прозвучал её собственный голос. – Прости, – сказала она. – Я не хотела так говорить. Райан тихо произнёс: – Райли, но ты в любом случае станешь матерью. Мы станем родителями. Такова реальность, будешь ли ты проходить тренинг этим летом или нет. Райли изо всех сил старалась не расплакаться. Будущее казалось ей таким туманным и загадочным. – И чем же я буду заниматься, если не буду участвовать в программе? Я не могу просто сидеть в квартире весь день! Райли слегка пожал плечами. – Ну, ты всегда можешь устроиться на работу, будешь немного зарабатывать. Может, найдёшь временную работу, с которой всегда можно будет уволиться, если устанешь. У тебя вся жизнь впереди! Ещё масса времени, чтобы решить, чем ты на самом деле хочешь заниматься. Но уже скоро я буду достаточно успешным, чтобы тебе вовсе не приходилось работать, если ты не захочешь. Оба замолчали на какое-то время. – Так ты хочешь, чтобы я ушла с программы? – спросила Райли. – Неважно, чего хочу я, – покачал головой Райан. – Это твоё решение. И что бы ты ни решила, я изо всех сил буду стараться тебя поддерживать. Доедали ужин они в тишине. Потом они какое-то время посмотрели телевизор. Райли никак не могла сосредоточиться на телепередачах. Она всё размышляла о словах Джейка Криваро: «Вам следует подумать, действительно ли вы поняли, что вам потребуется, чтобы остаться на этой программе». Чем больше Райли думала обо всём, тем больше сомнений и неуверенности испытывала. В конце, она должна заботиться не только о себе. Ещё есть Райан, будущий ребёнок, агент Криваро. Она вспомнила другие слова своего куратора: «Мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы тебя включили в программу». И её дальнейшее участие в ней не сделает жизнь Криваро проще. Он будет продолжать подвергаться нападкам коллег, не считавших, что Райли место в ФБР, особенно если она не оправдывает его ожиданий. А сегодня она не оправдала его ожиданий. В конце концов Райан принял душ и лёг спать, а Райли осталась сидеть на диване, размышляя над сложным выбором. Наконец, она взяла блокнот и стала писать черновик заявления на увольнение Хоуку Гилмеру, руководителю тренинга. Её саму поразило, насколько лучше ей становилось, пока она писала его. Дойдя до конца, она ощутила, как гора упала с её плеч. «Я поступаю правильно», – подумала она и решила, что завтра с утра пораньше сообщит о своём решении Райану, наберёт письмо на его компьютере, затем напечатает его и оправит с утренней почтой. Ещё она позвонит агенту Криваро, который, конечно, будет только рад. Наконец, она легла в кровать, чувствуя себя намного лучше, и без труда заснула. Райли входила в здание имени Эдгара Гувера. «Что я здесь делаю?» – недоумевала она. Тут она заметила в своей руке блокнот с написанным в нём письмом. «Ах да, – вспомнила она, – Я решила лично передать письмо агенту Гилмеру». Она спустилась на минус третий этаж и вошла в аудиторию, в которой они вчера встречались со стажёрами. К её сожалению, все стажёры сидели на местах, наблюдая за каждым её движением. Агент Гилмер стоял перед аудиторией со скрещенными на груди руками. – Чего вам, Суинни? – спросил Гилмер намного строже, чем вчера, когда он разговаривал со всей группой. Райли посмотрела на стажёров, которые молча уставились на неё с порицанием в глазах. Она сказала Гилмеру: – Я не отниму у вас много времени. Я просто хотела передать вам это. Она вручила ему блокнот. Гилмер поднял очки, глядя на него. – Это что? – спросил он. Райли открыла рот, чтобы сказать, что это её заявление на увольнение, но вместо этого у неё изо рта полились другие слова: – Я, Райли Суинни, торжественно клянусь, что буду поддерживать и защищать Конституцию Соединённых Штатов… К своему ужасу она поняла: «Я зачитываю клятву ФБР!» И она никак не могла остановиться. – … относиться к ней с верой и преданностью … Гилмер постучал пальцем по блокноту. – Что это?! Райли всё ещё хотела всё объяснить, но выговорить могла лишь слова клятвы: – … Я принимаю на себя это обязательство свободно, понимаю его буквально и не имею цели его нарушить… Лицо Гилмера плавно превратилось в другое лицо. То был Джейк Криваро, и он глядел на неё сердито. Он помахал блокнотом у неё перед лицом. – Что это? – рявкнул он. Райли с удивлением увидела, что все листы в блокноте пустые. Она услышала нестройный хор остальных стажёров, произносящих ту же клятву. А она уже приближалась к концу: – Я хорошо и добросовестно буду исполнять обязанности, налагаемые на меня тем званием, которое я получаю. Да поможет мне Бог! Криваро уже кипел от злости. – Какого чёрта всё это означает?! – спросил он, тряся листком у неё перед носом. Райли пыталась сказать ему, но слова не шли. Райли открыла глаза, услышав незнакомый вибрирующий звук. Она лежала в постели рядом с Райаном. «Это был сон», – поняла она. Но сон определённо что-то значил. Нет, он значил всё. Она приняла клятву, и уже не вправе забрать её. А это говорит о том, что она не может уйти с программы. Это не вопрос права. Это вопрос принципа. Но что, если меня отчислят?