– Прямо динозавр какой-то, – замечаю я. – Они тут с древних времен, – объясняет Эдвард, поворачиваясь ко мне. – Я где-то читал. Остановившись, я смотрю на это чудовище. Она длиной больше метра, у нее короткие толстые лапы, напоминающие кошачьи, и длинный мощный хвост. Застыв на месте, ящерица смотрит на меня глазами-бусинами. Все остальные уже ушли вперед. Меня потрясает выражение на ее морде. Дейзи была бы от нее в восторге. Я быстро снимаю ее на смартфон. – Спасибо, дорогая, – говорю я ящерице. И вдруг понимаю, что здорово от всех отстала. – Пока. Увидимся вечером. Она поворачивается и, тяжело ступая, исчезает в лесу. Сзади кто-то окликает меня: – Эстер! Я оборачиваюсь, стараясь понять, откуда кричат. На пляже только два-три человека. Потом вижу Рахима, владельца этого курорта, машущего мне со ступенек кафе. Он явно хочет со мной поговорить. Я машу ему в ответ и бегу догонять своих. Они уже садятся в лодку на соседнем пляже. Она, очевидно, не рассчитана на восьмерых, и все боковые сиденья уже заняты. С одной стороны сидят скандальные австралийцы, с другой – роскошные американцы. Кейти с Эдвардом пока на берегу. У Кейти в руках целая коллекция ключей с деревянными брелоками, чтобы не потерялись. – Пойду оставлю их на стойке, – говорит она. – Эстер, вы не хотите отдать мне свои? Я скажу, что мы все вместе идем на прогулку. Мне бы не хотелось, чтобы они оказались в воде. – А мне это даже в голову не пришло, – смеюсь я, вручая ей ключ. Самад стоит на берегу, разглядывая лодку. – А вот и Эстер, – с улыбкой приветствует он меня. Он явно нервничает. Я вижу, как он с тревогой смотрит вслед Кейти. – Прошу прощения. Я задержалась из-за ящерицы. Я решила не говорить ему, что меня окликал его коллега. Зачем его лишний раз расстраивать. Если Рахим что-то спросит у Кейти, она-то уж сможет наплести ему с три короба. – Эдвард, садитесь сюда, – командует Самад, и тот, перебравшись черед борт, занимает указанное место. – Кейти сядет рядом, а вас, Эстер, мы посадим в середину. Вы худенькая, так что поместитесь. – Идет! Я всегда с удовольствием принимаю комплименты. – Прыгайте к нам! – приглашает меня Марк. Американцев я пока видела только издали, но с их анатомией познакомиться уже успела. У Марка черные блестящие волосы и стильная прическа. На лице у Черри именно такое количество косметики, которое необходимо, чтобы выглядеть голливудской актрисой, играющей роль женщины, попавшей на райский остров. Интересно, сколько продлятся их брак и пламенная страсть? И почему на свой медовый месяц они приехали сюда, а не в более статусное место? Самад подает мне руку, и я, запрыгнув в лодку, сажусь на поперечную скамейку перпендикулярно тощей Джин с ее птичьим личиком и рядом с местом, предназначенным для Кейти. – Готовы поплавать с черепахами и дружелюбными акулами? – спрашивает Марк, одаряя меня ослепительной улыбкой. Он даже пахнет шикарно: дорогим одеколоном или чем-то в этом роде, что в местных условиях довольно неуместно. – Увидеть кораллы и прочие райские атрибуты? У нас ведь будет пикник на необитаемом острове. Мы окажемся там совершенно одни. Нас с Черри это и соблазнило. – Готова, – отвечаю я, невольно представляя, как они будут заниматься сексом в новых декорациях. Краешком глаза я замечаю, что Джин ухмыляется, вероятно, думая о том же. Прибегает улыбающаяся Кейти и прыгает в лодку. Самад заводит мотор. – У нас будет обед? – спрашивает у него Джен, наклоняясь вперед. Толстый живот австралийца буквально вываливается из шорт, из выреза майки торчат курчавые седые волосы. – Надеюсь, мы не будем там голодать? – Да уж, – округляет глаза Джин. – Он просто зверь, когда голодный. Даже хуже, чем всегда, черт бы его побрал. – Да не слушайте вы ее, – отмахивается Джен. – Никогда не женитесь, юный Эдвард. Вы ведь еще холосты? – Да, – неохотно отвечает Эдвард, не желая вмешиваться в семейные разборки. Просто молодец. – Вот это правильно, – одобрительно замечает Джен. – Ну уж конечно, – язвительно бросает Джин. Взглянув на Кейти и Эдварда, я понимаю, что мы трое уже сожалеем о подобном соседстве. Ветер раздувает мне волосы. Мотор как-то подозрительно подвывает, но мы все же движемся вперед, так что, наверное, это не так уж страшно. Обернувшись, я смотрю, как берег постепенно исчезает из вида. Мы огибаем мыс, и он пропадает. Мы выходим в открытое море и остаемся одни. К счастью, Джин и Джен надолго замолкают. Марк с Черри сливаются в объятиях. Мне становится неудобно, и я отворачиваюсь. Иногда вдали показываются лодки, и Самад объясняет, что все плавают с масками в одних и тех же местах, а мы попробуем что-нибудь поинтереснее. – Их возят к маяку, где есть рыбацкая деревня, – пренебрежительно бросает он. – Потому что им лень придумать что-нибудь, кроме обеда в рыбацкой деревне. И туристы считают, что увидели настоящую Малайзию. А на самом деле это не так! Просто представление для туристов. – В этом вся фишка, – тихо произносит Кейти. – Оторваться от стада и увидеть места, где никто еще не бывал. – Просто потрясающе, – соглашаюсь я. – Одни в открытом море. Это и правда здорово, и я готова провести так весь день. Мне страшно нравится, что мы отклонились от заезженного маршрута и не видим других лодок. Когда Перхентиан-Кесил превращается в еле различимую полоску на горизонте, Самад бросает якорь и раздает нам маски. – Вы пока поплавайте, – говорит он, опускаясь на свое место и задирая ноги. – Осмотрите все вокруг, а потом возвращайтесь в лодку. Он достает сигарету, шарит в кармане в поисках зажигалки и, не найдя ее, убирает сигарету обратно в пачку. – Я уже сто лет не плавала с маской, – сообщаю я Джин, которая уже скинула мешковатое пляжное платье, оставшись в фиолетовом сплошном купальнике. – Да что здесь уметь, дорогая, – усмехается она. – Берите в рот трубочку и дышите через нее. Как будто вы курите. Она натягивает маску и криво улыбается. Потом поворачивается к Джену, который запутался в шортах и раскачивает лодку. – Осторожней, идиот! – вопит она. – Ты что, собираешься лодку перевернуть, болван? Хочешь утопить нас всех? Да? Кретин! Джен корчит рожу. Джин выставляет вперед подбородок, и они с ненавистью смотрят друг на друга. Интересно, а мы с Крисом так же выглядели на закате нашего брака? Нет, нет и нет. Мы никогда по-настоящему не скандалили. Хотя мне порой хотелось устроить сцену. И лишь предсмертная агония наших отношений подтолкнула нас к дикой сцене, которую никто не видел, кроме одного-единственного существа, испытавшего поистине недетскую боль. Глубоко вдохнув, я прыгаю в теплую прозрачную воду. Она нежно обволакивает меня. Я плыву на спине, глядя в голубое небо, где маячит лишь парочка легких облачков. Мое лицо обжигает солнце, и я радуюсь, что намазалась защитным кремом. Как же здесь волшебно. Я в восторге, что мы в открытом море, вдали от земли и всего остального. Чуть-чуть страшновато, но я стараюсь не терять из вида лодку. Ко мне кролем подплывает Эдвард. Остановившись, он болтает ногами в воде, стараясь удержаться в вертикальном положении. С его волос стекают на спину струйки воды. Вслед за ним, широко улыбаясь, подплывает Кейти. – Мы во власти стихии, – со счастливой улыбкой произносит она. – Здорово, правда? Только мы, море и небо. Я стараюсь не думать о глубинах, находящихся под нами. – А как насчет акул? Они нас не тронут? Эдвард смеется: – Знаете что? Когда вы это сказали, меня так и подмывало нырнуть и ухватить вас за ногу. Но я этого не сделал. Оцените. – Я должна быть благодарна, что вы не ведете себя как десятилетний мальчишка? – хмуро говорю я. – С чем вас и поздравляю. Мы оба смеемся. – Спасибо. Эдвард отплывает, потом поворачивается и кричит: – С акулами здесь все в порядке! – И ныряет под воду. – Здесь совсем неопасно, – успокаивает меня Кейти. – Правда. Давайте поплаваем вместе. – Спасибо, – киваю я. – Вообще-то я не трусиха, но здесь мне как-то не по себе. Под нами столько воды, столько всякой живности, для которой мы чужаки. Осознавать, что мы не на твердой земле, где можно ходить и что-то есть, ну, не знаю… – Так в этом-то все удовольствие! – восклицает Кейти и уплывает.