– Уже возвращаюсь. Он кивнул. – А я нашел еще одно манговое дерево: набрал плодов, вечером принесу. – Очень хорошо. – Как дела у маленького? Она взглянула на Сонни, провела ладонью по мягкому пушку волос. Ей была знакома каждая складочка на его теле, каждый изгиб. – У него все прекрасно. – Вы с ним отлично смотритесь, – улыбнулся Майк. – Ты создана для материнства. Лори не нашлась, что ответить. – Ладно, я пошел. Увидимся позже, – сказал Майк и скрылся в лесу. Лори постояла некоторое время, глядя ему вслед. Создана для материнства… Когда-то так думала и она. Но годы безуспешных попыток забеременеть убедили ее в обратном: материнство – не для нее. А теперь она смотрела на прикорнувшего у нее на груди ребенка и млела от нежности к этому крошке, хотела защитить от всех бед. Может, ее тело не предназначено для вынашивания, но сердце точно создано для любви и заботы. Не думая больше об увиденной в лесу тени, Лори дошла до лагеря и обнаружила, что Дэниел покинул свою вахту у костра. Она развесила полотенце на ветках, и тут из-за деревьев вышел Дэниел с огромной охапкой палок и хвороста. – За дровами ходил? – Да, нужно поддерживать сигнальные костры, – сказал он, сбросив дрова на землю. – Возле ручья тоже был? – спросила она, вспомнив, как кто-то следил за ней из леса. – Нет. А что? – Я только оттуда. Вот, набрала воды, – сказала она, доставая из сумки бутылку. Забирая воду, Дэниел сомкнул пальцы на ее ладони и наклонился вперед. Лори подумала, он собирается прошептать ей что-то на ухо. Вместо этого он вдохнул аромат ее волос. – Ваниль и корица, – с легкой улыбкой сказал он. Глава 36 Теперь | ЭРИН После разговора с мачехой Феликса во мне зарождаются искорки былой энергии. В деле появились новые ниточки, я смутно чувствую – за этим что-то кроется, но никак не улавливаю что. Как связать эти осколки информации? Расхаживая по гостиничному номеру, массирую голову кончиками пальцев, от висков до затылка. Должна, должна быть какая-то связь! Показания пилота – главный ключ, но этот путь закрыт навсегда. Однако если главная дверь заперта, нужно действовать в обход, найти щель, приоткрытое окно или выступ, по которому можно вскарабкаться и перемахнуть через стену. Не зная, что делать дальше, снова листаю папку с материалами об исчезновении самолета. Сколько часов я потратила на поиск сведений о других пассажирах, месяцами не оставляла в покое руководство УГАФ и британское консульство, постоянно просматривала текущие новости, по крупицам собирая информацию, которая могла бы пролить хоть какой-то свет, – и к чему все привело? Пролистываю сразу несколько страниц. Останавливаюсь на фотографии Дэниела Элдриджа. Пассажир номер 5. На фото он сидит за столом в кабинете, сложив руки перед собой в замок, под хорошо скроенным пиджаком белоснежная рубашка с расстегнутым воротом. Улыбается одними губами. Рядом с фотографией статья, которую я не так давно раскопала. В ней бывший сотрудник городского совета повествует о невыполнении обязательств по сделке в Чикаго, утверждая, что Дэниел Элдридж поступил безжалостно и беспринципно: нарушил обязательства по облагораживанию общественного пространства вдоль периметра построенного им в центре города отеля, тем самым ополчив против себя местных жителей. «Так что же я упустила об этом Дэниеле?» – обращаюсь я мысленно к Лори. Молчание. «Или дело в Феликсе? Был ли он жесток и опасен?» Ничего не чувствую, не слышу ее голоса. Но одно знаю наверняка: если бы сестра выбралась с острова, она нашла бы способ меня найти. «Что с тобой случилось, Лори?» Пододвигаю к себе смартфон и захожу в новости, надеясь там что-то увидеть. В газете «Фиджи геральд» смерть пилота по-прежнему на первых полосах. Уже завтра информация переместится в середину, а скоро и вовсе станет не более чем сноской в памяти читателей. Натыкаюсь на публикацию в «Гардиан» о псевдоциде – инсценировке собственной смерти. В ней фигурирует дело капитана Майка Брасса, а украшает статью фотография его жены и сына, стоящих перед обшитым светлыми досками домом, на фоне большого эвкалипта с облупившейся на стволе корой. Судя по собранным в хвост волосам Натана, старомодным панорамным солнцезащитным очкам и мешковатой одежде, фотография сделана давно. Несколько секунд разглядываю Натана. Парень понятия не имел, что отец жив. Мое лицо заливает краской стыда, когда вспоминаю, как он услышал мой разговор с редактором и понял, что я работаю на СМИ. Да, он разозлился, но за гневом скрывалось что-то еще. Уязвимость. Что он тогда сказал? – «…два года прожил в какой-то дыре, ремонтировал бунгало в отеле у немца. Для него лучше это, чем возвращение к семье». Вот же оно! Подсказку дал Натан. Как я не заметила раньше? Глава 37 Тогда | ЛОРИ Ночью на острове менялась атмосфера. Вместе с угасанием дневного света исчезала надежда, ставя островитян перед мрачной действительностью – еще одна ночь на сырой земле. Вечерняя трапеза кое-как обрамляла день, без нее часы тянулись бесконечно. Вечерами, когда, как сегодня, рыбы не было, всеобщее уныние только усиливалось. Лори сидела на берегу, опираясь ладонями о песок и запрокинув голову к звездам. Двадцать девять дней на острове. Будни не имели очертаний, о ходе времени Лори судила по растущей горе кокосовой скорлупы на краю лагеря, по загару на коже и дополнительным дыркам в ремне, которые ей пришлось проделать, чтобы не спадали шорты. Лори хотелось отключить страх, вечные мысли о том, как покинуть остров, и думать только о звездах в теплой ночи, о вздыхающем рядом с берегом чернильном море, о силуэте деревьев и плывущем по ветру запахе древесного дыма. Вдалеке чиркнула по небу падающая звезда, а вместе с ней блеснула вспышка воспоминаний. Лори вытащила из кармана мобильник Эрин, включила – пятнадцать процентов. Сообщения для сестры стали для девушки чем-то вроде спасательного круга, тонкой нитью связи. Она включила запись. – Знаешь, что вспомнила? Ту ночь, когда ты уговорила меня спать на лужайке, чтобы посмотреть на звезды. Тебе было тринадцать, может, четырнадцать? Папа сказал, что мы чокнулись и что не продержимся ночь на улице. Но ты настояла на своем, – Лори улыбнулась. – У тебя тогда был этап «Вселенная такая огромная!», ну а я примкнула из солидарности. Мы лежали в спальных мешках, в наушниках – «Под мостом» «Ред Хот Чили Пепперс» на кассетном плеере. Ты перематывала песню в сотый раз, потому что она заставляла тебя ЧУВСТВОВАТЬ… Клянусь, я выучила все песни из альбома «Blood Sugar Sex Magik». – Лори спела припев с убедительным американским акцентом, который Эрин всегда очень хвалила. – Помню, у соседей горел фонарь, мешающий твоему звездному настрою, и ты уже хотела уйти домой, но тут вышел папа с кружками горячего шоколада. Предложил вернуться и разбить лагерь в гостиной, если хотим. Ты, конечно, пошла на принцип, и мы остались. Помнишь, я надела твою шапку, потому что боялась, что в волосы заползут жуки? – Она умолкла, оглянулась через плечо на лес. – Ты бы видела, где я сейчас сплю! Прямо на грязной земле. А насекомые заползают в такие места, что и подумать жутко. Ни плеера. Ни тебя. Ни горячего шоколада на блюдечке. Полный отстой, – вспомнила она подростковую фразу Эрин. – Я скучаю по тебе. Где бы сейчас ни была, спой для меня что-нибудь из «Чили Пепперс», ладно? Я тебя люблю. Послышались чьи-то легкие шаги на песке. Лори не стала оборачиваться, закрыла глаза и прислушалась: судя по ритму шагов, еле уловимому трению ткани и тому, как мягко утопали пятки в песке, она решила, что это Феликс. При мысли о нем кожа девушки наэлектризовалась, словно отодвигая воздух вокруг. С того дня у ручья они несколько раз встречались украдкой – когда Сонни спал, а Майка и Дэниела не было поблизости. Они держали все в тайне, но Феликс бросал на девушку нежные взгляды, делал небольшие подарки: оставлял рядом с ней фрукты до ее пробуждения, приносил воду из ручья без напоминания. Вот он, подходит, почти рядом! В животе запорхали бабочки… – Решил к тебе присоединиться. Лори подскочила – Дэниел, а не Феликс! – и залилась румянцем. – Как там Сонни, все нормально? – спросила она. – Наверное, – мужчина пожал плечами. – Кто в лагере? – Феликс и Майк. С ребенком все в порядке, – Дэниел опустился рядом на песок, так близко, что касался ее локтя своим. Свежая рубашка выглядела нелепо на фоне взлохмаченных волос, клочковатой щетины и искусанных комарами лодыжек. Дэниел «до и после» в одном флаконе. – Как же я голоден, – сказал он. – В который раз остались без рыбы. – Феликс старается, как может.