Медленно вхожу в поворот и, следуя по узкой, ведущей вверх дорожке, вижу, наконец, указатель «Гибискус-Крест-резорт». Судя по обшарпанному виду угодий, уединенный парк-отель давно миновал свой расцвет. Ставлю машину на парковке и выхожу. Духота, ни ветерка. Низко нависшее небо угрожает дождем, налилось тяжестью и раскатами грома. Потягиваюсь, разминаю ноги и вдруг затылком чувствую – за мной следят… Поворачиваюсь в полной уверенности увидеть наблюдающего за мной из тени, оглядываю другие машины и растущие за ними деревья – никого. Ладно, наверное, показалось. Направляюсь к зданию, где расположена стойка регистрации, спрашиваю, можно ли поговорить с управляющим. Ждать приходится довольно долго, наконец передо мной возникает улыбчивый пожилой мужчина в серой футболке и очках в красной пластиковой оправе. – Добрый день! Вильгельм Беккер, – сообщает он свое имя, протягивая руку. – Я подруга Энн Брасс, жены капитана Майка Брасса, который, насколько мне известно, здесь работал. – О, – говорит он, приподняв брови. – А разве Энн не приедет? – Приедет сюда? – Ну да. Она хотела забрать вещи Чарли. Я в замешательстве и понятия не имею, о чем он говорит. – Работая здесь, Майк называл себя Чарли, – поясняет управляющий. – Ах да, я за вещами и приехала. Меня Энн попросила, – я краснею от наглой лжи, которую только что изрекла. – Как мило с вашей стороны. – Через мгновение он говорит: – Я чувствую себя таким дураком за то, что не опознал его… и за то, что ему симпатизировал. – Так вы понятия не имели, кто он такой? – Конечно, нет! – горячо восклицает он. – Я вступил во владение отелем через месяц после исчезновения самолета. До этого жил в Германии – не следил за шумихой в прессе. Он ведь пришел устраиваться на работу не в форме пилота, к тому же побрил голову, надел очки: никто его не узнал. Что есть, то вы и видите. – Да, вы правы. Он кивает. – Пойдемте, покажу его вещи. Он направляется прочь от стойки, огибает отель. Полагая, что должна следовать за ним, прибавляю шаг. Здание, может, и обветшало, а вот сад поражает буйством зелени: между вспышками красных и желтых цветов тянутся к небу высокие папоротники, по бокам дорожек благоухают кусты, под ногами пружинит трава. – Не хотел ничего трогать, так что вещи до сих пор в его комнате. Конечно, приезжали полицейские, но ненадолго – смотреть там особенно не на что. Лучше бы так оно и было. Мы проходим через ворота – на неровном участке земли стоят на сваях несколько небольших деревянных хозяйственных построек. Управляющий указывает на стоящий с краю, чуть поодаль от других, домик и говорит: – В этом жил Чарли, извините, Майк. Он сказал нам, что овдовел и хотел подзаработать, но это повлияло бы на его пенсию, так что мы платили ему без оформления контракта. По правде говоря, я его пожалел. Не повезло ему в жизни, понимаете? – У него когда-нибудь бывали гости? – Насколько я знаю – нет. Он почти ни с кем не общался. Забирал еду на кухне для персонала и уходил. Предпочитал проводить время в компании книг. Работал усердно, все делал в срок. Я не задаю лишних вопросов, если хороший работник пришел сам и берет деньги наличными. – А как он проводил выходные? – Увидев немой вопрос в глазах управляющего, добавляю: – Энн просила узнать, чем он занимался в свободное время. – Гулял по холмам здесь, в окрестностях. Никогда не спускался в город, как большинство рабочих. Как я уже сказал, он держался особняком. – Вы когда-нибудь подозревали его в чем-то? – Честно? Никогда. Узнав правду, мы все были в шоке. – Управляющий смотрит на часы. – Извините, дела. Вы застали меня за выпиской платежных ведомостей. Справитесь тут сами? – Конечно. Мы подходим к домику, он отпирает дверь. – Ну ладно, оставляю вас здесь. Если понадобится помощь, обратитесь к сотрудникам на стойке – они меня позовут. Я благодарю управляющего и, когда он уходит, захожу в ту самую комнату, где началась новая жизнь Майка Брасса. Но что это? Уж не ошибся ли он? Из этой комнаты все уже убрали. Она лишь скудно обставлена: простая кровать, стол из тикового дерева и низкий комод. Никаких личных вещей, разве что вентилятор на столе рядом с книгой под названием «Растения Тихого океана». Закрыв дверь, подхожу к комоду и выдвигаю верхний ящик: исторический роман в потертом переплете, ручка и пустой блокнот на спирали. В нижнем ящике небогатый набор одежды: три заношенные футболки, порванная на манжете просторная рубашка, нижнее белье и носки. Рядом с комодом застыла в ожидании пара рабочих ботинок. Подхожу к прикроватной тумбочке и открываю маленькую дверцу: средство от комаров, парацетамол, солнцезащитные очки, пачка салфеток. Убранство комнаты поражает своей скудностью – ни радио, ни телевизора, ни мобильного телефона. Он точно прожил здесь два года? Ни одной личной вещи. Ни бутылок со спиртным. Ни фотографий… Заглядываю под кровать: какой-то рюкзак. Вытягиваю за лямки – кажется, он пустой, но, засунув руку внутрь, чувствую что-то твердое, металлическое. Извлекаю на свет старомодную жестянку из-под чая: на покрытой ржавчиной передней стенке проглядывает рисунок зеленой веточки. Встряхиваю коробку: внутри что-то гремит. После недолгой борьбы крышка поддается и передо мной предстает содержимое жестянки. Первым в глаза бросается изящно выполненный значок с надписью: «Капитан Майк Брасс». Наверное, когда-то табличка красовалась на форме или фуражке пилота, и тот сохранил ее в напоминание о прошлом, которого не вернуть. Другая вещь – потускневшая, потертая по краям фотография размером с бумажник. На ней молодой Майк с женой и двумя детьми. Они стоят где-то в саду, возле аккуратного заборчика – все четверо улыбаются. Я понимаю: когда все рушится и земля уходит из-под ног, именно за миг, подобный этому, отдашь все на свете, лишь бы снова оказаться дома. Семья – это главное. Слышу вдалеке чьи-то голоса. Поднимаюсь с пола и смотрю в окно. По газону, размахивая руками, приближается управляющий, за ним идет кто-то еще, мне не видно лица. Встревоженный, немец поднимает руку, указывая в направлении домика, где я нахожусь. Второй человек выходит у него из-за плеча, и я понимаю, почему управляющий так спешит в мою сторону: его спутник – Натан Брасс. Скоро они будут здесь! Возвращаю фотографию и значок в банку и нахожу там еще один предмет – помятый туристический буклет с рекламой праздничных мероприятий, танцев хула и крупнейшего на Фиджи аквапарка. Собираюсь запихнуть его обратно, но вдруг мое внимание привлекает еле заметная надпись в углу: смазанной шариковой ручкой нарисован от руки вопросительный знак. Я разворачиваю листок и обнаруживаю в середине печатную карту Фиджийского архипелага. Кругами обведены аэропорт Нади и курорт на острове Лимаджи, куда должна была лететь Лори. Круги соединены пунктирной линией – курс, которым должен был лететь самолет? Мужчины уже поднимаются по деревянному крыльцу домика – я слышу их шаги. Снова бросаю взгляд на карту: есть вторая линия, она отклоняется от курса и ведет в отдаленный район где-то в океане, доставая до крошечного пятнышка, которое обведено трижды. Так, может, знак вопроса относится к этой точке? Шаги прямо за дверью, я поднимаю голову – дверная ручка опускается вниз. Быстро засовываю карту в задний карман шорт, бросаю банку в рюкзак и толкаю его ногой под кровать. Дверь открывает управляющий и прямо с порога, показывая мне ладонь, кричит: – Ничего не трогайте, остановитесь! Я медленно поднимаю руки вверх. – Мне очень жаль, – говорит он Натану Брассу. – Эта женщина сказала, что она друг семьи. Я понятия не имел, что вы не давали разрешения. Я смотрю Натану в глаза: при виде меня его взгляд каменеет. Ничего, переживу. Зато у меня карта. Карта с обозначением того самого острова. Глава 39 Тогда | ЛОРИ Стоя на коленях у подножия дерева, Майк дрожащей рукой выводит ножом на стволе косую черту. Из-под сбившейся набок фуражки свесилась грязная прядь седых волос. «Тридцать», – подсчитала черточки Лори. Они здесь уже месяц. Сонни дремал в люльке на противоположной стороне поляны. Лори подошла, присела рядом, наблюдая за ним сквозь марлю москитной сетки. Младенец любил спать, закинув сжатые в кулачки руки назад. Лори заметила на сетке комара, ухватила его кончиками пальцев и раздавила – из сплющенного тельца вытекла кровь. Она стряхнула насекомого на землю и вытерла пальцы о свои уже порядком замызганные шорты. Лори поднялась на ноги – у нее тут же закружилась голова. Она попыталась сосредоточиться – в глазах все плясало. Лори все чаще испытывала головокружение из-за голода. Как и остальные островитяне, она изрядно отощала: тазобедренные кости торчали, живот подвело – она уже не помнит, когда последний раз ела досыта. Сейчас ей казалось нелепым желание похудеть и то, сколько времени посвящала этому раньше, думая, что худоба – это самоцель и признак красоты. Вид торчащих ключиц и костлявых рук наводил на нее ужас. – Кто хочет кокос? – спросил Феликс.