– Сначала капитан учил вежливости, теперь ты? Не думал, что снова попаду в школу. – В его тоне, в том, как он дергал пальцами и моргал, было что-то развязное. – А если я не извинюсь, что тогда? Оставишь после уроков? – он рассмеялся, брызгая слюной. Лори умоляюще взглянула на Майка, чтобы тот вмешался, но тот оставался в стороне, с азартом наблюдая за происходящим. – Знаешь, что? – продолжил Дэниел. – Здесь на острове, с этим твоим подводным ружьем, ты можешь думать, что ты какой-то особенный. Но дома, в реальной жизни, ты прекрасно знаешь, что ты из себя представляешь, не так ли? Ты тот парень, который подает мне еду в ресторане, заливает бензин в мою «БМВ» или чистит мои костюмы – все это ты. Феликс остановил на Дэниеле убийственный взгляд, напряг мускулы – дикое животное, готовое к бою. – Что я за парень, ты понятия не имеешь, – гробовым голосом проговорил Феликс, метнув взгляд в сторону ножа. – И не думаю, что ты захочешь это узнать. В кронах деревьев вскрикнула птица. Дэниел сделал шаг к ножу. Лори думала, он потянется за ним, но вместо этого он поднял обе руки, сдаваясь. – Извините, – странно протянул Дэниел нараспев и, опустив руки, сказал: – Ну вот – я извинился. Заслужил пару рыбьих головок, а? На виске Феликса проступила пульсирующая вена. Он схватил водолазный нож, подводное ружье и маску и быстро скрылся в джунглях, круша попадающиеся на пути кусты и ветки. Майк потянулся за рюкзаком и повесил бинокль на шею. – Тоже уходишь? – спросила Лори. Майк кивнул. – Надо вести наблюдение. Она хотела сказать: «Не оставляй меня с Дэниелом», но промолчала. Не готова была признаться даже самой себе, что боится. Дэниел хромал через лагерь, что-то бормоча себе под нос. Пнув кучу кокосовой скорлупы, выругался от боли: – Зараза! Увидев недовольное выражение лица Лори, он проворчал: – Что тебе не нравится? – Зря ты всех против себя настраиваешь, Дэниел. – А тебе хотелось бы со мной подружиться? – елейным голосом спросил он, недвусмысленно ухмыляясь. Лори содрогнулась. Она хотела сказать, насколько он ей противен, что предпочла бы кого угодно, кроме такого эгоиста и слабака, но истощение не оставляло сил на перепалку с решившим приударить за ней ловеласом. Вместо этого она спросила: – Не мог бы ты полчасика присмотреть за малышом? Вот он – волшебный вопрос. Потупив взгляд, Дэниел ответил именно так, как она предполагала: – Мне нужно за дровами. – И заковылял в джунгли. Только когда все ушли, Лори смогла расслабиться. Она подошла к люльке, осторожно вытащила Сонни, прижала к себе теплое упругое тельце, уткнулась носом в мягкие волосики и заплакала, покачивая малыша на руках. – Только ты и я, – прошептала она. Глава 40 Теперь | ЭРИН Мы с Натаном смотрим друг на друга – мое сердце готово выскочить из груди. Карта – в кармане. – Я вызываю охрану, – говорит управляющий отелем, доставая телефон. Натан поворачивается к нему. – Спасибо, не надо. Я ее знаю. – Но вы же сказали, что никому не поручали забирать вещи отца? – Мы просто не поняли друг друга, – объяснил Натан, немало удивив управляющего. – Спасибо за помощь, если вы не против, мы бы хотели разобрать его вещи сами. Немец смотрит на нас попеременно, затем поправляет очки повыше на переносице и говорит: – Что ж, тогда я пошел. После его ухода Натан закрывает дверь и проходит в комнату. Он молча смотрит на меня. Не знаю, страшно ли мне или это что-то другое, но я ощущаю какое-то напряжение вокруг, словно воздух выдавливается и комнату заполняет что-то большее. Он делает шаг в моем направлении, так… Нет, просто медленно проходит мимо, топая тяжелыми ботинками, осматривается. – Хотел увидеть, как он жил. И вот он, его выбор – хижина на вершине холма. – Сожалею, – говорю я. Чистая правда. Я сожалею о том, что заявилась сюда без приглашения. Сожалею, что Натану и его матери пришлось столько вытерпеть из-за этой истории. Мне жаль себя. Жаль, что погибли пассажиры, что пострадали их родственники – все мы столько пережили. – Зачем ты сюда явилась, Эрин? Зачем прошла сюда обманом и рылась в вещах отца? Что ты ищешь? – То, что искала всегда, – ответы. – Для этой своей истории? Я поднимаю подбородок, смотрю ему прямо в глаза. – Для себя, – говорю я и, не отводя взгляда, продолжаю: – Вчера я уволилась с работы. – Почему? – Не мое это. Душа к этому не лежала. – Я это сразу понял, – к моему удивлению, говорит он и добавляет: – Извини, что грубо разговаривал с тобой в хосписе. – Извиняться не за что: ты потерял отца, а я пролезла в его палату. И… прости меня за тот разговор, что ты услышал. Я ведь даже не думала об этом писать. Я никогда не стала бы писать о тебе. Он пожимает плечами. Мы оба молчим. Затем он оглядывает комнату и спрашивает: – Нашла что-нибудь полезное? Переминаясь с ноги на ногу, чувствую бедром край сложенной карты с вопросительным знаком возле крошечного островка. Я понимаю, зачем Майк сохранил эту карту, точно так же, как сохранил фото и значок капитана: это напоминание о том, что все это произошло на самом деле. У него была семья, работа, тот остров. Осколки прежней жизни, которые он тщательно хранил далеко от чужих глаз. Натан наблюдает за мной, ожидая ответа. А я так близка к разгадке, что не хочу сейчас делиться с кем-то еще. – Ничего, – говорю я. Он пристально смотрит на меня, как будто ожидает продолжения. Я отвожу взгляд. – Мне пора, – говорю я и направляюсь мимо него к выходу. Когда я оказываюсь у двери, Натан говорит: – Не знаю, поможет ли это… и значит ли что-то… – Я обращаюсь в слух и зрение. – Папа сказал что-то перед… смертью. – На лице парня написана неуверенность. – Он почти все время бредил, часто терял сознание… говорил странные вещи. Упоминал вершину на острове и какой-то бинокль. – Натан продолжает: – Называл имя твоей сестры, бормотал, что сожалеет. – Натан переминается с ноги на ногу, смотрит на меня, затем снова отводит взгляд. – Он сказал: «Это не несчастный случай». У меня волосы на затылке встают дыбом. – Что не было несчастным случаем? – Извини, но я не знаю, что это значит, – говорит Натан. – Он только и делал, что повторял: «Это не несчастный случай». Может, бредил.