– Странно как-то. Сколько мы тут, месяц? И ни одной лодки на горизонте? – Остров посреди океана. Может, он последний на краю архипелага. Не удивлюсь, если здесь нет судоходных путей… – Или лодки проплывают мимо, а ты нам не говоришь. Сигнальные ракеты держишь у себя в рюкзаке: у нас же никаких шансов отсюда убраться. Похоже, мало тебе, что угрохал только половину пассажиров. В наступившей тишине из густой кроны выпорхнула птица, сверкнув крыльями в солнечном свете. Пролетев над ними, она снова опустилась куда-то на дерево. Воспользовавшись промедлением, Майк сгреб ремешок бинокля в кулак и крепко, как удавкой, сжал им шею Дэниела, заставляя отступить противника на шаг по направлению к стоящей у края Лори. Та вскрикнула, потрясенная решимостью, с которой пилот подтащил Дэниела к самому обрыву. Тот, вращая глазами, схватился за горло, пытаясь высвободиться от удавки, но хватка была слишком крепка. Едва шевеля губами, Майк проговорил: – Из-за моих решений и действий четыре человека мертвы. Эти четверо заслуживали того, чтобы выжить, больше, чем ты, Дэниел. Однако выжил ты, а не они. И я. Мы пока что живы. Дэниел безуспешно потянулся к шее кончиками пальцев. – Почему ты должен жить? Скажи, Дэниел! Лори всей душой хотела оказаться подальше от края хребта и сцепившихся мужчин, но не смела пошевелиться, словно боялась малейшим движением нарушить хрупкое равновесие. – Отвечай же! – В голосе Майка звучало искреннее любопытство. – Почему ты заслуживаешь жизни? Покрасневший Дэниел просипел: – Жена. – Жена? – повторил Майк. – У тебя есть жена, и поэтому ты должен жить? Я женат, и знаешь что? Мы с ней не разговариваем. Спим в разных комнатах. Живем в одном доме как незнакомцы. У меня так. А твоя жена тебя любит? Дэниел едва заметно кивнул. – Тогда она идиотка, – сквозь зубы процедил Майк. – Зачем ты летел на Лимаджи? Что тебе там было нужно? Дэниел двинул головой. – Отвечай! – приказал пилот. – Деловая… поездка, – едва дыша, проговорил Дэниел. – Ты вроде бы говорил, недвижимость, расширение бизнеса. – Он умолк. – Это что, правда? Дэниел просипел что-то похожее на «да». Майк разочарованно покачал головой и с деланым сожалением проговорил: – Какая досада, что я знаком с владельцами курорта на острове. У них одних есть разрешение на строительство, и они выбивали его лет шесть. Им дали поставить с десяток соломенных хижин для отдыхающих и ни одной больше. Как ни старались – больше строить не дают. Он приблизился вплотную к Дэниелу. – Так я спрашиваю еще раз – зачем ты летел на тот остров? Лицо Дэниела приняло багровый оттенок. Глаза Майка горели гневом. Лори подошла ближе и попросила: – Майк, пожалуйста… Вдруг Дэниел выбросил руку и, вцепившись в запястье Лори, дернул ее к себе. Она закричала от резкой боли. Потревоженный Сонни проснулся и заплакал. – Все хорошо, – прошептала она тонким от страха голоском. Взгляд Майка неуверенно переместился с Дэниела на Лори. На лбу выступили бисеринки пота. Ветер кружил над вершиной, обвивая лодыжки влагой, принесенной с моря. Лори понимала: одно неверное движение – и все. – Перестаньте! – умоляла она мужчин. Все трое стояли, не шелохнувшись. Так не должно закончиться – ведь у меня Сонни! Пожалуйста, только не Сонни… – молила она. Вдруг в голове у Лори зашумело, колени подогнулись, земля накренилась и ушла из-под ног. Прерывисто дыша, Дэниел притянул ее к себе. Всего несколько сантиметров отделяли их от края обрыва, сквозь расплывчатое марево качнулись внизу могильные плиты зубчатых скал. Глава 44 Теперь | ЭРИН Подскажи, Лори, этот остров? Я в нужном месте? Рэга, в потемневшей от пота футболке, перегнулся через борт лодки, высматривает торчащие кораллы, а его брат, у руля, сосредоточенно нахмурив брови, осторожно управляет судном. Я молчу: не дай бог сесть на мель в такой глуши! В который раз смотрю в телефон – сигнала нет. Рэга глушит мотор, и они с братом вытаскивают со дна лодки деревянные весла и аккуратно гребут ими, чтобы пройти через самые мелкие участки. Они медленно движутся в нестерпимой жаре, пока лодка, наконец, не идет к берегу. Я спрашиваю, видели ли они когда-нибудь этот остров раньше, оба качают головами. – У нас таких островов – не сосчитать, – поясняет Рэга. Он выскакивает на отмель, направляя нос лодки к берегу. Затем протягивает мне руку, чтобы помочь сойти. Я словно приросла к сиденью. Мне страшно выходить, ступить на этот остров. А если это ошибка? Что, если я притащилась за тридевять земель, а это не тот остров? И даже если тот, вдруг я найду там такое, чего лучше не видеть? – Ну же! – нетерпеливо понукает меня проводник, стоя возле покачивающейся в воде лодки. На ватных ногах карабкаюсь к борту. Сначала передаю рюкзак, потом спрыгиваю на мелководье, морская вода плещет по коленкам, доставая до шорт. Выхожу на берег, Рэга возвращает мне рюкзак. Они с братом переглядываются. Не в силах сдерживать сердцебиение, поворачиваюсь лицом к острову. Плотная, почти непроницаемая стена джунглей. На берегу лежат, вынесенные приливом, коричневые пальмовые ветки, скорлупа кокосовых орехов и прочий островной мусор. Ни человеческих следов, ни признаков крушения самолета, никаких указаний на то, что на этот остров когда-либо ступала нога человека. Рэга смотрит на часы. – Ну что, четырех часов хватит? Надо вернуться в Раннатуа до темноты. Мне не остается ничего другого, и я соглашаюсь. Уж если днем они еле добрались сюда через рифы, то ночью это просто невозможно. Братья идут к деревьям и устраиваются в тени, вытаскивая из сумки запотевшую бутылку местной кавы. «Только не напивайтесь, – думаю я. – Мне еще нужно выбраться отсюда в целости и сохранности». Затем меня пронзает другая мысль: «Могу ли я им доверять?» Они сильные, подтянутые. Вот один сказал что-то другому, смотрят в мою сторону, смеются. Может, показалось, но такое ощущение, что они чувствуют мою неуверенность, понимают, что могут меня одолеть. А ведь никто не знает, где я. Сестренка, ты испытала то же самое, оказавшись запертой на острове с незнакомцами? Бросив последний взгляд на мужчин, не в силах унять бешеный стук сердца, иду по пляжу под палящей жарой. В обожженные горячим песком подошвы врезаются острые края ракушек. Я останавливаюсь, надеваю шлепанцы на испачканные песком ноги и продолжаю путь в сторону хребта. Вскоре я у самого подножия, где валуны падают в воду. Сложив ладонь козырьком, смотрю вверх. Мне предстоит подъем через густые джунгли, скалы и подлесок. «Это не несчастный случай», – всплывают в памяти слова Натана. Я начинаю карабкаться, перебираясь через нагромождение камней, хватаясь за прорастающие в их трещинах папоротники. Я не дипломированная скалолазка, и это заметно: еле перевожу дыхание, пробираясь сквозь густые заросли. Опасаясь неизвестных насекомых, которые могут жить в полумраке, я проталкиваюсь вперед, раздвигая ладонями ветви. Воздух здесь гуще и тяжелее, наполнен ароматами растений. Подъем дался мне нелегко: дойдя до вершины, я взмокла и еле дышу. Наверху – поросшее травой плато, словно земля осела на вершине скалы после какого-то древнего восстания. Я стаскиваю рюкзак и, уперев руки в бока, обозреваю панораму острова. На западе, до самого мелководья, простирается мангровый лес – до пляжа не добраться, но остальная часть выглядит так, будто ее можно спокойно обойти пешком. Медленно поворачиваюсь на месте, внимательно присматриваюсь к окрестностям в надежде заметить обломки самолета, но, кроме деревьев, песка, океана и неба, взгляду зацепиться не за что. От напряжения начинает болеть голова, отдавая в глаза. Я снимаю солнцезащитные очки, провожу рукой сзади по шее.