Никто из мужчин не проронил ни слова. Наконец они ушли. Лори так бы и лежала, не открывая глаз. Зачем ей что-то делать, если Феликса больше нет? Лучше спать и не видеть белого света. И все-таки нужно вставать: ради Сонни. Скоро малыш проснется, его надо кормить, пеленать, убаюкивать – все это забота Лори, больше некому. Когда от нее ушел Пит, она так убивалась, что Эрин дала ей совет: «Каждый день заправляй кровать и одевайся – это все. Только это, договорились?» Глупо и просто, но Эрин оказалась права. Сначала Лори вылезала из кровати, чтобы выполнить эти простые задачи, а потом к ней мало-помалу начали возвращаться силы для остальных дел. Они давались ей непросто, но она справлялась. Встав, Лори почувствовала легкое головокружение от голода. Из-за проведенной на голой земле бессонной ночи сковало спину. Лори хорошенько встряхнула одеяло и аккуратным квадратом сложила до вечера. Затем сняла грязную майку и шорты, бросила на землю. Покопавшись в чемодане в поисках чего-то сухого и хоть отдаленно чистого, она нащупала на дне аккуратно сложенное кремовое платье – единственную неношеную вещь. Ткань пахла свежестью, на вырезе висел гладкий картонный ценник. Платье она купила специально для отпуска и очень радовалась, когда его доставили. Надев обновку, прошла танцующей походкой в гостиную, где на полу, скрестив ноги, сидела Эрин с ноутбуком. «Ну как?» – спросила тогда Лори. Теперь же она намеренно хранила это платье, потому что оно предназначалось для коктейлей на закате. Так они с Эрин договорились. Лори надеялась, что если она оставит платье в чемодане, не наденет его на острове, то оно станет счастливым талисманом, сулящим спасение и счастливые времена. Обещанием вернуться домой, к Эрин. Она коснулась своего браслета. Вместе. Вдруг ей представилось, как она знакомит Эрин с Феликсом. Он бы ей точно понравился. Сестра изогнула бы дугой бровь и напрямик сказала: «Неожиданный выбор, сестренка, но одобряю!» Лори держала тонкую ткань грязными пальцами с давно не стриженными, забитыми землей ногтями. Ей важно помнить, кем она была раньше. Их жизнь свелась к удовлетворению самых примитивных потребностей. Нужно показать другим, напомнить, что они не животные. Сорвав ценник, она натянула через голову легкую ткань платья, расправила: фестончатый край подола доходил до середины икр. Если не обращать внимания на синяки под коленями, и то, как платье провисало на талии и в груди, Лори ощутила себя красавицей. Она пожалела, что не надевала его раньше. Жаль, что Феликс не видел ее такой нарядной. Она вспомнила сдержанную улыбку всегда серьезного парня, от которой у нее заходилось сердце. Как мало им выпало счастья… у них все только начиналось. Слезы подступили к глазам, и она зажмурилась, чтобы не заплакать. Позади раздался хруст ломающейся под ногами ветки. Лори обернулась. Дэниел смотрел на нее с полуоткрытым ртом с другого края поляны: покусанные насекомыми руки в пятнах крови свисали по бокам. Возле его лица жужжала муха, но он не двигался, как завороженный глядя на Лори. «Он видел, как я переодевалась», – в ужасе поняла она. Дэниел пожирал ее глазами, и, смущенная, Лори поправила платье, подтянув повыше глубокий вырез на груди. Стоя в тени, Дэниел выглядел опустившимся дикарем: рубашка порвана, босой; грязные ноги, на одной из которых болталась замызганная повязка, сделанная из полоски ткани; длинная щетина клоками торчала на изможденном закопченном лице. Ладонь Дэниела скользнула в карман – может, у него нож? У Лори пересохло во рту, пульс застучал в горле как пойманная в силки птица. Дэниел смотрел отсутствующим взглядом, словно мыслями был где-то далеко. Лори поняла, что лучше не совершать лишних движений, чтобы не провоцировать. Она умоляла взглядом: «не надо». Взгляд Дэниела медленно скользил от ее лица к шее и, опустившись до груди, остановился. Она повернулась, подошла к люльке Сонни и, наклонившись, взяла спящего малыша. Дрожащими руками прижала к себе теплое тельце, а сама подумала: «Я использую его как щит». Лори спиной чувствовала горячий взгляд Дэниела и теперь повернулась к нему лицом. Он посмотрел на нее, потом на младенца на руках. Губы слегка скривились – и он, опустив голову, отступил назад и похромал через джунгли прочь. Обнимая Сонни, дрожащая Лори стояла посреди поляны, покрывшись гусиной кожей, к которой цеплялся подол ее хлопкового платья. Глава 50 Теперь | ЭРИН От вида окровавленного платья Лори мутило. Что с тобой случилось, сестренка? Почему оно в крови? Прислушиваюсь к себе, жду ответа, но не улавливаю ничего, кроме дыхания движущегося в кронах деревьев ветра и шелеста жестких листьев. Глядя на запачканную ткань, не могу понять, почему ее подставили огню. Кто-то хотел сжечь платье? В мыслях вертится слово «улика». Я смотрю вверх, на громадный остов самолета. С тех пор как Лори исчезла, мой разум витал по скрытым лабиринтам возможных вариантов случившегося, но всегда вырывался на поверхность, оставляя в пространстве лакуну незнания, в бреши которого оставалась надежда на лучший исход. Теперь же на меня обрушилась жестокая действительность: я видела чемодан с грязными вещами сестры и держу в руках ее окровавленное платье. Все явственнее ощущался запах смерти – здесь стряслось непоправимое. В широком кармане платья нащупываю что-то твердое: пачка слипшихся фотографий, склеенных кровью и сыростью. Изображение на первой безвозвратно потеряно – сплошное пятно из краски и засохшей крови. Я аккуратно пытаюсь отодрать ее от пачки, чтобы посмотреть, что на следующей, но фотографии наглухо прилипли одна к другой, и отделить их без потери изображения не получается. Только на последнем фото мне кое-как удается сохранить половину изображения. На фотографии молодая рыжеволосая женщина, виски блестят влагой, лицо полно восторга. Она не смотрит в объектив – ее взгляд обращен к завернутому в одеялко малышу у нее на руках. Я узнаю женщину – это Холли Сентон, молодая мама с рейса FJ209. А ребенок, должно быть, ее сын по имени Сонни. Почему в кармане окровавленного платья Лори их фотография? Я внимательно изучаю изображение, понимая, что в руке у меня часть головоломки, которую я тщетно пытаюсь собрать воедино. Что случилось на этом острове, Лори? Здесь наверняка кроется что-то еще, но время почти на исходе. Смотрю на часы. Черт! У меня в запасе полчаса. Опаздывать нельзя, но мне просто необходимо задержаться еще немного… Подхожу к своему рюкзаку. Рядом на земле все еще заряжается мой старый мобильник. Стеклянный экран в трещинах помутнел, на корпусе разводы от сырости и царапины от песка. Перед тем как бросить мобильник в сумку, нажимаю кнопку питания. Загорается экран заставки, на ней – фотография Лори. Фото сделано в весенний день, в саду за домом Лори: мы вдвоем, опьяненные солнцем и осоловевшие от съеденного шашлыка. Мне приятно видеть лучики морщинок в уголках ее глаз и легкую полуулыбку на полных губах. Каждый раз, когда смотрю на эту фотографию, думаю о доме. Не о доме Лори и Пита, чья кирпичная стена краснеет на заднем плане, но о сестре. О Лори. Дом – это она. Как же мне тебя не хватает, сестренка! Ищу значок галереи изображений. Хочу освежить ее образ в памяти. Нажимаю на сохраненные фотографии, и лицо Лори заполняет экран. Мое сердце трепещет: это не старая фотография, я этого не снимала: на ней – Лори загорела дотемна, волосы растрепаны. Замечаю густую зеленую поросль на заднем плане – снимок сделан на этом острове. И передо мной вовсе не фото: в середине белый треугольник кнопки воспроизведения. Это видео. Глава 51 Тогда | ЛОРИ Прижав Сонни к себе, Лори вслушивалась в шаги удаляющегося Дэниела. Затем она подошла к своему чемодану, вытащила мобильный телефон Эрин и включила его. Осталось четыре процента заряда батареи. Ей нестерпимо захотелось поговорить с сестрой. Почувствовать их связь. Напомнить себе, что еще есть надежда. Она клацнула на кнопку «Запись». – Эрин, – прошептала она дрожащим голосом. Сколько раз они называли друг друга по имени? Такое знакомое, слово танцевало на губах, скользило по языку – два слога образовывали звук, ставший ее неразрывной частью. Лори взглянула на Сонни у себя на руках: прижался щекой к вырезу платья, смотрит на нее своими глазенками. Снова повернувшись к экрану, Лори продолжила: – Феликс мертв. От произнесенной фразы перехватило дыхание. Сжав губы, она попыталась собраться с силами. Глядя на экран, Лори сглотнула. Она едва себя узнала: загорелое лицо, неухоженные брови, запавшие глаза, под которыми пролегли глубокие тени. Спутанные и потемневшие засаленные волосы сосульками свисали до плеч. Она выглядела старше лет на десять. – Мне страшно, – прошептала она. – Еще вчера Феликс был здесь, на острове, был со мной и Сонни… а теперь его нет… Он уплыл в море, на охоту, как обычно, один. Мы думаем, на него напала тигровая акула… – Лори умолкла и замотала головой. – Эрин, знаешь, я любила его. Любила, а теперь его нет. Она подождала, пока уймется дрожь в голосе. – Мы до сих пор не знаем, где водолазный нож. Уверена, его взял Дэниел… – Она огляделась по сторонам. – Я ему не доверяю. Он вечно на меня смотрит… – Лори качнула головой. Подставив телефон к самым губам, прошептала: – Эрин, нас все еще ищут? Господи, надеюсь, поиски не прекращаются! Найди меня, сестренка! Подойдя к дереву с именами пассажиров, она развернула камеру, чтобы в объектив попал ствол. – Вот, тут отмечено, что мы здесь уже тридцать один день. Слишком долго. Пожалуйста, Эрин, найди меня! Опустив телефон ниже, чтобы показать начертанные на стволе имена, Лори с отчаянием в голосе взмолилась: