– Надеюсь, вы не войдете в роль? – Это зависит от вас. Хотя нет, у меня уже есть невеста, правда, далеко отсюда. – Не повезло ей. Сосновский удивился: – Это еще почему? – Ваша работа не подразумевает частого, я уж не говорю – постоянного нахождения дома, в семье. – Ну, когда-нибудь война закончится и мы заживем обычной жизнью. Женщина вздохнула: – Мне тоже очень этого хочется. Теперь о Биккеле. Он приедет сюда ориентировочно после 18.00. – А что мы будем делать до 18.00? – Ничего. Вы можете принять душ, послушать радио, впрочем, долго вы этого не выдержите, можете почитать книгу, в книжном шкафу, если вы заметили, приличная библиотека. Я займусь хозяйством, приготовлю ужин. – Ну что ж, так – значит, так. Душ приму, читать не буду, отдохну. Кто знает, что нас ждет ночью? – Ночь. – А вы не обделены юмором. – Для меня юмор – это защита от страха. – Понимаю. – Я пойду в спальню, переоденусь. – Мы можем перейти на ты и по имени? – А надо? – Так гораздо проще. – Я согласна. Женщина ушла в комнату и вышла в красивом облегающем халатике. Сосновский рассмеялся: – А сама говорила, чтобы я держал себя в руках, другими словами, не приставал. Но разве мужчина устоит при виде такой фигуры? – Извините, ничего другого из домашней одежды я не ношу. Но вы же разведчик, офицер, должны уметь сдерживать себя. – Придется. Я в душ, для меня здесь есть что-нибудь переодеться? – Есть. Домашний халат. – Превосходно. Мы оба в халатах. – А что? Так ходят дома большинство людей. Он усмехнулся и посмотрел на свою спутницу… Биккель приехал в 18.30. Дверь ему открыла Рутенгот. – Добрый вечер, Ева! – Добрый вечер, Карл. Гауптштурмфюрер ждет вас. – Ты вот что, Ева, пойди прогуляйся по улице. Недолго, минут тридцать, зайди в магазин, купи что-нибудь. И посмотри, не контролируют ли тебя. – Хорошо, Карл. Один вопрос. – Давай. – Мне долго быть здесь? – Нет, всего одну ночь, завтра гость уедет. Женщина вздохнула: – Целую ночь. – А что не так, Ева? – Да нет, все нормально, но я – одинокая женщина, представляешь, каково мне будет спать, зная, что рядом привлекательный, сильный мужчина? Биккель улыбнулся: – Ну, Ева, здесь я ничего поделать не могу. Это ваши дела. – Я сама запретила ему приставать ко мне. – Повторяю, это ваши дела. – Я поняла. Рутенгот покинула квартиру. Закрыв за ней дверь, майор почувствовал дыхание сзади. Обернулся. На него смотрел ствол «вальтера». – Ты что, капитан? Сосновский убрал пистолет. – Посмотрел, ты ли это на самом деле. – Посмотрел? – Да. – Тогда за дело, у меня мало времени. Пойдем на кухню. Сели за стол. Биккель спросил: – Добрались до Пауля благополучно? – Странный вопрос, иначе меня бы здесь не было. – Да, после крушения истребителя прошло уже столько времени, а комиссии не дают нам покоя. – Кстати, майор, немцы копают только в Ольденхорсте или на патронном заводе тоже? – Только в части. Специалисты выезжали в Хенсдорф, но ничего особенного не нашли. – Цеха восстановили? – Да. И основной, и дополнительный. – Что у тебя есть, чтобы помочь организовать проведение завершающего этапа операции? – Ну, первое то, что охрану секретного объекта сначала усилили, а потом возвратили прежний режим. Днем у дополнительного цеха, точнее, за ограждением, но в непосредственной близости, неполный взвод эсэсовцев в два отделения. Это шестнадцать человек. Ночью – отделение. – Отделение, как положено, восемь эсэсовцев? – Да, у цеха на территории четверо. Еще четверо отдыхают в фургоне у южной стороны, там, где въездные ворота. В цехе днем около десяти инженеров и рабочих во главе с оберштурмбаннфюрером. – Продолжай.