— Сейчас это ничего не значит. Подошла часть войска. Но части могут быть несоразмерными друг другу, — продолжил наемник. — Можно послать вперед много войска и немного снаряжения. Лучше всего — посмотри, что они делают. Если начинают копать и ставят палатки — готовятся к долгой осаде. И это очень плохо. — Непохоже, — проговорил я, но наемник показал, как ловко материал с телег превращается в походные палатки: — Уже три поставили. Не слишком много, могло быть много больше. Есть еще сомнения… Капитана бы сюда, но наверх он точно не поднимется. Пришлось мне самому спуститься вниз, чтобы подвести Анарея к оборонительной линии. К счастью, капитан чувствовал себя неплохо: — Командирские ставят, — оценил он опытным взором. — Три штуки стоит. Дворянская — вижу какие-то метки, но не очень понимаю, кто именно прибыл. Еще есть отдельная для офицеров. Третья… возможно тоже. Или какие-то особые «гости». Всякое бывает. — И что посоветуешь? — Я вижу там мало бойцов. Будь я уверен в двух сотнях воинов — я бы смел эти палатки и через полчаса телеги с провизией уже стояли бы в центре Рассвета. Но ситуация не идеальная. И видимость не очень. За телегами может скрываться куда больше людей, чем они хотят показать. Не ты один такой умный, — он показал на телеги. — Поставили не кольцом, а вразброд. Пыль коричневая. Кожаные доспехи не окрашенные. Офицеров пока… Хм… офицеров не видно. Мелькнули бы где-нибудь. — Что-то странное, по-твоему? — спросил я. — Однозначно, — закивал Анарей. — Посмотри на то, что делают наши воины. У нас нет офицеров, но есть люди, исполняющие их обязанности. И они сейчас почти все на виду. Поправляют. Учат. Показывают, — он с трудом повернулся, потом подтащил раненую ногу, еще не до конца зажившую, и показал мне на прогон между домами: — ты только посмотри. А посмотреть было на что. Кто-то из мординских ходил перед своими девятью солдатами и показывал, что и как нужно держать. Топор — одним хватом. Короткий меч — другим. Был и везунчик с полуторным. Но тому ничего показывать не потребовалось. Самое главное — не показывали марши, стойки. Показывали лишь то, что нужно прямо сейчас. Даже тренировались, пока имелась возможность. — А вот сейчас они начинают… — заметил Анарей. — Но пока еще не говорят о своей силе. Легкий конный промчался в полусотне метров от наших линий, не стремясь уйти ближе к лесу. Прошел по фронту и убрался обратно. — Это называется разведка, — прокомментировал Конральд, который тихо подошел ближе. — И если это разведка, то я — правитель Пакшена. — Не зарекайся, — ответил Анарей. — Если повезет, может, еще и будем править теми землями. Бавлер, что у тебя с планами? — Не атаковать первыми, — ответил я, не раздумывая. — Мы всегда были за мир. И предполагаем, что пришедшие к нам люди не хотят воевать. Их главари — хотят. Они и несут зло нам. А люди хотят получить свободу. И готовы переселиться сюда. Вероятно, могут быть перебежчики. Но, к сожалению, нам не узнать этого. — Вот скоро и начнем выяснять, — Анарей простонал, повернувшись. — Я, пожалуй, отойду прочь. Конральд вызвался отвести его вглубь Рассвета. Я убедился, что они отошли на достаточное расстояние, а потом поднялся обратно на башню, взяв с собой еще одного лучника, чтобы не оставлять неприкрытым это место. Посмотрел, как всадник скрылся за телегами, а затем медленно начали выходить солдаты. Их и правда было не слишком много. Но так казалось лишь на первых порах. Солдаты вставали, как фигуры на шахматной доске. Совсем не похожие на наших, рассветовских бойцов. Если поначалу они вставали в линию, то затем подходили более рослые бойцы, которые, как по клеткам, занимали свои места. И за несколько минут сформировалось два отряда по сорок пять солдат. Я обернулся, чтобы спросить, почему так, но рядом не оказалось тех, кто мог бы дать дельный совет. Пожалуй, кое-какие плюсы увиденного все же были. Враг без конницы. Только девять десятков пеших. В одинаковых кожаных доспехах, при одинаковых мечах и с небольшими луками. Не слишком длинными, но на вид, как они впивались тетивами в доспехи, очень тугими. На мой взгляд девяноста пеших было недостаточно для того, чтобы осуществить захват Рассвета даже на полтора месяца раньше. Но дело еще и в выучке. Впрочем, чуть позже появился первый всадник, одетый довольно неплохо. Но, если присмотреться к коню, широкогрудому и коренастому, легко было представить, что кроме человека он несет на себе еще и несколько десятков кило металла в различных формах. К всаднику подкатили еще двое, тоже довольно ярко одетые. Один поднес центральному белый флаг на длинном шесте. И троица неспешно двинулась вперед со скоростью пешехода — войск, которые следовали на небольшом отдалении. — Не стрелять! — крикнул я и начал спускаться с башни. Ушел вглубь Рассвета, взял себе четверых мечников и шестерых лучников, которые дополнили нашу фронтальную защиту. Пока я шел, оставив за спиной почти достроенную таверну, я считал. В направлении врага сейчас направлено четыре башни. По два лучника. Солдаты на дороге — их было шестеро. Но лучников только трое. Восемь да три — одиннадцать. Еще две линии могли стрелять в лоб — плюс шесть. Семнадцать. Фланги могли захватить следующие две линии между вторыми и третьими башнями от дороги. Двадцать три лучника. Шестеро шли со мной. Двадцать девять. Уже одна треть от вражеских отрядов. Плюс защита в виде башен и щитов. Вполне реально отразить атаку. Предположить меткость хотя бы в одну вторую, то есть из почти тридцати стрел попадет половина — плюс эффект неожиданности. Минус пятнадцать противников. Далее — второй залп. К третьему они начнут отстреливаться. Но их уже будет шестьдесят. Вероятно, если враги начнут отстреливаться, нам будет непросто вести стрельбу, но восемь человек с башен всегда с преимуществом. К проходу между башнями я подошел, абсолютно уверенный в том, что враги не прорвутся, даже если попытаются проникнуть по самому короткому пути внутрь селения. — Всем быть готовыми, — распоряжался я. — Иток! — Я здесь! — между рослых солдат влез мальчонка. — Если начнется заварушка впереди — всех на стены. Передай Конральду, — коротко сообщил я. Иток исчез задолго до того, как мы обогнули колья, перегораживающие дорогу в Рассвет. — Бавлер, — шепнул солдат возле башни. — Что нам делать? — Атаковать, если мы начнем, — сообщил я. — Но только в этом случае. Почему-то, как только мы вышли на простор, стало страшно. Почему я не подумал о том, что девяносто лучников могут запросто расстрелять нас всех. Пустить хороший залп и уложить меня вместе с охраной. Защита Рассвета будет отстреливаться, но поможет ли оно мне, если я буду лежать, утыканный, как еж? Ноги начали спотыкаться. А ведь надо выглядеть увереннее. Сильнее. Я — правитель Рассвета. Со мной — больше тысячи человек, из которых четверть встала под ружье… Ружье? В самый ответственный момент я едва не споткнулся, но мысль уже унеслась к новому слову в моей голове. Что это? Чтобы разобраться во всех словах, которые возникают у меня в мозгу, надо заново пройти все, что я прошел до потери памяти в Монастыре. Но перед этим надо разобраться с силами зла, которые начали скапливаться перед селением. Отчего-то я испытал дикую ненависть к тем, кто стоит сейчас, пытаясь оттянуть время переговорами. Это же не имело никакого смысла. — Выдайте нам Бавлера на суд, — начал державший белый флаг. — Выдайте и сдайтесь сами. Вам здесь никому не место, — продолжал всадник. Я стоял, прикрытый охраной, и смотрел на воинов, что пришли за всадниками. Мечи в ножнах, луки на месте. К атаке не готовы. — Есть среди вас Бавлер⁇ — еще громче спросил всадник. — Если вы не выдадите нам преступника в ближайшее время, мы сметем ваше селение, сожжем его дотла и… — Не расходись так, ты еще нездоров, — поправили его. — Мне. Нужен. Бавлер! — рявкнул первый всадник. — Того, кто забрал наших людей и сейчас гордится этим, нельзя назвать никак иначе, кроме как преступником! Бавлер! Бавлер! Я лично порешу твоих людей, если ты не выйдешь! — он приложил руку ко рту и орал, что было мочи. — Здесь! — раздвинув свою охрану, я вышел вперед и прежде всего посмотрел на солдат врага, которые даже не пошевелились. Ни один не снял с себя лук, никто не бросился на меня с обнаженным мечом. Но голову в мою сторону все повернули, как один. Мне еще предстояло поговорить с ними, а их внимание я уже привлек. — А! Вот и ты! — крикнул барон Баризон. — Рад, что вы пришли сдаться, — ответил я. — Или еще хотите обсудить условия вашей капитуляции? Барон покраснел, надулся — казалось, что он вот-вот лопнет. Его осадили: — От разговоров никто не умирает, Баризон. Может, Бавлер хочет что-то дельное сказать? Давай послушаем его. Глава 26 Злодей и изменник — Я не вижу никакого смысла слушать этого злодея и изменника! — вскричал Баризон. — Он посмел похитить жителей, которых явно удерживает здесь силой! — Силой? — усмехнулся я. Остальные, кто стоял рядом со мной, громко рассмеялись. Всадник за спиной Баризона вежливо помалкивал, но без улыбки на лице. — Именно что силой! Как удерживали и меня! — Так удерживали, что еле выгнали! — засмеялся, не сдержавшись, лучник рядом. — До того уходить не хотел! Я поразился тому, что под шлемом не узнал одного из тех, кто помогал мне выталкивать Баризона прочь. Но его слова сказались эффектом на бойцах позади пакшенского дворянства и воеводства. Если поначалу их внимание привлекал я, а стояли они неподвижно, то теперь начали шевелиться и что-то обсуждать, по два-три человека, но не выходя из строя. — Я еще раз говорю, что этот злодей и изменник не может быть правителем! Он не имеет уровня, который присваивается специально назначенной для того комиссией! — продолжал уничтожать меня Баризон. Во всяком случае, так ему казалось. Он был уверен, что законами одного города можно мерять всех остальных. И все же я решил его дослушать. — И раз он решил поступить так, попирая законы Пакшена, нарушая основные из них весьма дерзко и грубо, я не вижу никакого выхода, кроме как казнить предателя на месте! — он вздернул к небу палец, а моя охрана тут же зашевелилась. — Тише, тише, — сказал я. — Барон! — добавил я гораздо громче, чтобы слышали все, включая солдат. — Вы провели у нас очень приятную неделю. Вас выхаживали. Кормили. В наказание за то, что вы собирались раздавить лошадью простых людей. Я не буду скрывать, что в Рассвете в основном живут люди из Пакшена. Своих пока не родилось! Так не получается ли, что вы хотели раздавить своего же? — Я? Нет! — запротестовал Баризон. — И как ты вообще смеешь разговаривать со мной!