– Да я-то тут при чем, – поморщился не любивший официального титулования лейтенант, – так в статусе знака отличия военного ордена написано: взял в плен офицера – достоин креста. А ты его считай что в плен взял, так что если не получишь креста, можешь даже в суд обратиться. Матросы, возможно впервые в жизни услышавшие, что закон выше воли начальства, недоверчиво переглянулись и кинулись за японцем. Не прошло и нескольких минут, как они вернулись, таща на себе раненого, находящегося в бессознательном состоянии. Как только его переправили на борт, мотор катера заурчал, и тот шустро побежал на внутренний рейд, к родному крейсеру. * * * – Доброе утро, Алексей Михайлович, – поприветствовал великого князя лейтенант Никитин с борта «Боярина», – я смотрю, удачно сходили? – Более чем, Дмитрий Васильевич, – довольно отвечал ему Алеша, – и японца нашли, и пушку сняли, и матросы наши всяким барахлом разжились. Я боялся, что они мне катер потопят. – Японца? – Да, раненого. Надо бы ему помощь оказать да в госпиталь отправить. – Ну, за этим дело не станет. – Что с «Новика» слышно? – обратился великий князь к минеру, когда закончилась выгрузка. – С «Новиком» все хорошо, – пожал плечами лейтенант, – вот только после него в док поставят «Палладу». – Как это возможно? – Ничего не поделаешь, приказ наместника, плетью обуха не перешибёшь, – философски заметил Никитин. – Это смотря какой, – не согласился с ним Алеша. – Как прошла ночь? – попытался перевести разговор на другую тему минер. – Сами, небось, слышали нашу стрельбу. – Спать хотите? – Если честно, – сделал мечтательное лицо великий князь, – ужасно! – Так и отправляйтесь, на батарее днем Берг и один справится. Однако отправиться спать у Алеши не получилось. К борту крейсера подошел «Силач», и стоящий на мостике Балк дурашливо проорал в его сторону: – Здравия желаю вашему высокоблагородию! – Что за шутки, Сережа? – удивился коротко сошедшийся с командиром буксира после их последней авантюры великий князь. – Никаких шуток, мон шер, – усмехнулся в бороду гигант, – только что объявили высочайшее повеление. Вся эскадра гудит, обсуждая награды, только вы ничего не знаете. – Награды? – Точно так, дружище. Государь наш за сражение 27 января щедр был неимоверно. Особенно «Полтаве» досталось, а вы, ваше императорское, как раз там и были и даже, кажется, в кого-то попали, а злые языки говорят, кого-то браунингом пугали. Так что с вас причитается! Кстати, с меня тоже. – За бой с японцами? – Берите выше, за спасение «Боярина». Прошу любить и жаловать, я теперь георгиевский кавалер, а вы, мон шер, помимо второго ранга еще клюкву и Станислава с мечами заполучили. Не вижу повода не выпить! Услышав о наградах, стоящий рядом Никитин заметно помрачнел. Балк, обратив внимание на его состояние, посочувствовал: – Не журитесь, Дмитрий Васильевич, будут кресты и на вашу долю! – Ваши бы слова, да богу в уши, Сергей Захарович, а то мне иногда кажется, что мы до конца войны в ремонте простоим. – Что, «Паллада» док заняла? – правильно все понял Балк. – Послушайте, может, вам кессон сделать? – Кессон? – Ну, а что, «Боевого» давеча чуть не разрезало другим миноносцем, слава богу успел к «Полтаве» подойти, так там помощь оказали. Ничего, кессон уже сделали – чинят. С Греве вы, полагаю, о материалах договоритесь, попросите по старой дружбе мастеровых у Успенского, да и сделаете. А я вам с установкой пособлю. – А ведь мысль, право, недурна, – воскликнул с воодушевлением Никитин, но тут же сник: – Только качество будет соответствующее. А для нас обводы важны. – Как знаете, господа. Так что, гуляем? Учтите, Алексей Михайлович, отказа я не приму! – Кто бы сомневался, – усмехнулся Алеша, – ну, коли выхода никакого нет, то гуляем. – В «Ласточке»? – Может, лучше у меня? – поморщился великий князь. – Заодно офицеров с «Боярина» пригласим. – Возражений нет! Командуйте своим камер-лакеям, чтобы готовились к пирушке. Вечером в доме великого князя был накрыт великолепный стол. Федор Михайлович превзошел самого себя, и запах от приготовленных им блюд сводил с ума. Прохор, Семен и Ванька в дворцовых ливреях играли роль официантов, а Архипыч занял боевую позицию у ледника, приготовившись подавать напитки. Алеша пригласил всех свободных от вахты офицеров «Боярина», но прийти смогли только три мичмана и младший судовой механик Орлов. Остальные были заняты службой. Никитин не без иронии ответил на приглашение, что отпустить старшего офицера на берег может только командир, а вот командира-то у них и нет, Балк в свою очередь захватил с собой уже знакомых ему мичмана Якубовского и доктора Августовского. Так что компания подобралась, может, и небольшая, но душевная. – Ну что, господа, – взял слово первым командир «Силача», – давайте поздравим нашего гостеприимного хозяина с первой боевой наградой и со следующим чином. Дай бог, как говорится, не в последний раз! С этими словами виновнику торжества был поднесен полный бокал шампанского, на дне которого лежали звезды, только что вынутые из эполет, преподнесённых в дар офицерами «Боярина». Алеша, как полагалось по обычаю, выпил содержимое залпом и, задержав в зубах звездочки, выложил их тут же на эполеты. – Господа офицеры! – громко провозгласил великий князь. – Представляюсь вам по поводу присвоения очередного звания. Аминь! При первых его словах присутствующие дружно встали, держа в руках бокалы, и немного замешкались. Дело в том, что по обычаю ответ должен был держать самый старший офицер из присутствующих, но таким сейчас был сам Алеша. Однако хитрый Балк, как оказалось, все предусмотрел и незаметно подтолкнул вперед Августовского. Доктор, имевший классный чин надворного советника, нимало не конфузясь, поднял бокал и провозгласил: – Нашего полку прибыло, господа, прошу любить и жаловать! Собравшиеся дружно выпили, после чего растроганный Алеша тепло всех поблагодарил. – Чудесное «Клико», – проговорил Августовский, смакуя вино, – право, не думал, что в нашей дыре можно достать такое. – Старые запасы, Николай Иосифович, – улыбнулся великий князь, – сам я не большой любитель возлияний, но для гостей небольшой погребок есть. – И правильно делаете, молодой человек, – похвалил его доктор, – умеренность – самый короткий путь к здоровью и долголетию. Кстати, а ведь и у нас есть презент для вашего императорского высочества! – Презент? – Ну, да, так сказать, от экипажа «Силача» на память о знакомстве! Благоволите принять. С этими словами Августовский протянул Алеше небольшую, сделанную в китайском стиле шкатулку. Тот с благодарностью принял ее и хотел было отдать Прохору, но доктор остановил его. – А открыть? Просим, Алексей Михайлович! Раскрыв шкатулку, великий князь посмотрел в нее с некоторым недоумением. В отделанной ярко-красным шелком коробке, блестя воронением, лежал аккуратный бельгийский браунинг. На одной из щечек рукояти была выгравирована дарственная надпись: «ВК Алексею Михайловичу в ознаменование чудесного спасения крейсера “Боярин” на долгую память». Увидев, что именно подарено Алеше, присутствующие разразились довольным смехом и потребовали еще шампанского, каковое было немедленно разлито. Воздав должное кулинарным талантам Федора Михайловича, гости пришли в благодушное настроение. – Право, господа, – мечтательно проговорил штурман крейсера мичман Безкровный, – здесь не хватает только дам! – Чудесная мысль, – поддержал его слова Якубовский, – но, полагаю, это досадное недоразумение легко можно исправить. Заведение мамаши Фуань совсем недалеко, ведь так? – Давайте, молодые люди, я лучше расскажу вам, – благодушно заявил на это доктор, – о профилактике венерических заболеваний. Ей-богу, от этого будет больше пользы. – Ах, Николай Иосифович, – вздохнул Якубовский, – вы, как всякий доктор, циник и совершенно лишены чувства прекрасного! – Поверьте, дорогой мой Александр Антонович, в твердом шанкре ничего прекрасного нет! – Фу, как вам не совестно говорить такие вещи за столом! В этот момент внимание присутствующих привлекла Кейко, грациозно проскользнувшая в столовую и с поклоном предложившая присутствующим чай. – О, я вижу, уважаемому хозяину дома нет никакой надобности посещать мамашу Фуань, – засмеялся Балк, – посмотрите, какой дивный цветок украшает эту оранжерею! – Прекрати, Сергей Захарович, – немного смутился Алеша, – эта милая девушка всего лишь служанка. – Да уж я вижу, что не дворник! – под всеобщий смех отвечал тот ему. – Не смущайтесь, Алексей Михайлович, – усмехнулся Августовский, – вам все равно никто не поверит. Даже зная вашу непревзойденную скромность. Точнее, благодаря ей. – А чай не дурен, – пробасил Балк, попробовав принесенное девушкой угощение, – ей-богу, не хуже водки. Право, если у хозяина нет на эту красавицу видов, то я на ней женюсь! Может, пить брошу. Заявление командира «Силача» было встречено всеобщим смехом, но еще больший смех вызвала реакция китаянки. Лукаво улыбнувшись, она сделала шаг за спину великого князя и, прыснув от смеха, выпалила: – Моя Ареса рюбить!