— Я пыталась ему сказать об этом. — Я знаю. Он сказал, что твои слова звучали как-то так: «Неа, оценка не изменится, сученок!». Мои глаза чуть не вылезли из орбит, и я остановилась. — Он на самом деле это написал?! — Да. И судя по твоей реакции, я начинаю думать, что он рассчитывал на то, что ты прочитаешь этот е-мейл, — сказала она, подняв бровь. Я расправила плечи и покачала головой, стараясь не улыбаться. Я спокойно поставила бы деньги на то, что Джейсон Райт точно знал, что делает. И это сработало, потому что моя маленькая неожиданная заинтересованность в нем не испарилась. Когда мы вошли в салон по продаже автомобилей «J&P Auto Sales», я наконец-то посмотрела в глаза маме, не обращая внимания на излучаемое ими веселье. — Возможно, так и есть, мама. Возможно, так и есть. – & – — Ты хоть знаешь фамилию этого мужчины, мама? — поддразнила я, ухмыляясь явному волнению матери, когда она расслабилась на пассажирском сидении моей машины. — Я уверена что узнаю, когда он позвонит, — ответила она и засмеялась. — Ладно. Думаю, именно это он и сделает. Мы только что вышли из «J & P Auto Sales», где с самого начала она пропала (мы приехали, чтобы купить ей машину, а она запала на очень привлекательного «серебряного лиса» (Прим. пер.: серебряный лис — привлекательный мужчина в возрасте), владельца дилерского центра). В тот момент, когда мы только вошли в дверь, и он обратил на нее внимание. Я заметила, как его глаза загорелись, и он чуть не побежал в нашем направлении, опережая других продавцов, чтобы добраться до нее первым. Он был красивым мужчиной, и точно подпадал под вкусы моей матери. Высокий, с гладкой темной кожей, а «соусом» к его великолепному внешнему виду были черные с проседью волосы. — Добрый день дамы! — сказал он низким вибрирующим голосом, и я могла поклясться, что моя мать задрожала. Он обращался к нам обеим, но смотрел только на нее. — Я — «J» в «J & P Auto», Джозеф-старший — представился он и протянул свою руку. — Здравствуй, Джозеф, — она обрела самоконтроль и расправила плечи, надевая на себя взгляд, который лучше всего описывался словами «чувственно-отчужденный». Мама провела свободной рукой по коротко подстриженным кудрям (Джозеф все еще держал ее другую руку), и пронзила его своими большими карими глазами. — Что означает буква «P»? Лицо Джозефа немного осунулось, с намеком на искреннюю грусть. — Присцилла. Моя покойная жена. Я почти уверена, что мозг моей матери первым зафиксировал слово «жена», потому что примерно полсекунды ее лицо было нахмурено. Затем до нее дошел смысл остальных слов, и выражение ее лица смягчилось, теперь, оно выражало сочувствие. Уточнение: чувственное сочувствие, если это вообще было возможно. Она подошла чуть ближе к нему, накрывая их все еще соединенные руки своей свободной рукой. — Мне жаль. Я не хотела поднимать эту болезненную для вас тему. — О, не беспокойтесь, — теплая улыбка снова появилась на его лице, — она прожила замечательную полную жизнь. Она была партнером в этом бизнесе, подарила мне трех сыновей и тридцать шесть лет брака. Последние четыре года были для нее тяжелыми, но теперь она в лучшем месте. Она наблюдает за нами, ожидая, что мы будем жить как раньше. Подождите… это намек на то, что…? — А как тебя зовут? — спросил он, плавно «наступая». — Имара Бриант. — Красивое имя. Очень тебе подходит. О, мой Бог. Если бы ее кожа была светлее, она бы стала краснее свеклы. — Что я могу для тебя сделать, Имара? Имя моей матери слетело с его языка, словно он занимался с ней любовью, и мои глаза широко распахнулись. «Что, прямо здесь, в дилерском центре, бро?» — подумала я, но не собиралась произносить вслух. Кроме того, моя мать уже проглотила наживку, и я должна была признать, что «мистер Шоколад» был приятным. На ее лице была приклеена большая улыбка, и мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что она так и не ответила на его вопрос. Я покачала головой. — Машина, — сказал я, впервые заговорив, мама и черный «Джордж Клуни» посмотрели на меня, как будто забыли, о моем присутствии. — Она здесь, чтобы купить машину. Помнишь, мама? — Ах, — она подарила Джозефу милую (чувственную) сладкую улыбку. — Да. Мне нужно купить машину. И она купила машину. И у нее была действительно выгодная сделка. А Джозеф сладко рассказывал ей о холеном черном роскошном автомобиле (который она и так намеревалась купить) и под конец, попросил ее телефонный номер. Машина осталась в дилерском центре, чтобы в нее кое-что добавили, так что я везла маму домой и дразнила ее всю дорогу. Несмотря на то, что покупка вызывала радость, я содрогнулась, вспоминая о причине, по которой мама нуждалась в новой машине. Несколько недель назад она ехала за своей лучшей подругой, чтобы провести выходные в СПА. Какой-то нетерпеливый идиот проехал на красный свет, и когда она поворачивала на перекрестке, врезался в ее машину со стороны пассажирского сидения. К счастью, она отделалась лишь несколькими ударами и синяками. Но семь лет назад, мой отец умер после ДТП, и я не могла не думать о том, что могло бы с ней произойти, если бы машина двигалась быстрее или врезалась в дверцу со стороны водителя, или… Я сморгнула слезы. Этого не произошло. Я потеряла отца, но моя мать рядом со мной, и я чертовски ее любила. Иногда, она жестко со мной разговаривала. Но при этом, она была моей самой большой опорой, о чем свидетельствует моя должность ее помощника. Она поклялась, что взяла меня из-за моих знаний. А ранее, приветствовала мое решение претендовать на эту должность. И не сказать, что я получила какую-то выгоду из-за того, что была ее дочерью, как раз наоборот. С тем дерьмом, которое она обо мне знала, я ожидала, что она с радостью выберет другого. Но она выбрала меня, несмотря на мою историю, потому что я была высококвалифицированным специалистом. Или, может быть, потому что, несмотря на мою историю, я стала высококвалифицированным специалистом. И каким бы я не была хорошим работником, если бы о моем маленьком «разговоре» с Джейсоном Райтом узнал кто-нибудь помимо профессора, это не имело бы никакого значения — меня бы запросто уволили. Да, спорить с ним было здорово, но моя мать была права: я работала в университете. Я не имела права переходить на личности, или придираться к нему ради собственного развлечения. Таким образом, отныне, любые взаимодействия связанные с моей работой ассистента преподавателя, особенно в кампусе, будут носить исключительно профессиональный характер. Даже с «Дж. Райтом». И начну я с этого дурацкого извинения. Глава 4 Джейсон — Мистер Райт, можно вас на минутку? Вот как? Я остановился, повернувшись лицом к женщине, которую, как я теперь знал, звали Риз. Ее большие карие глаза, были широко раскрыты, а на лице было невинное выражение, которое застало меня врасплох. Честно говоря, я был потрясен прошлым вечером, когда профессор Бриант ответила на мой е-мейл. Еще больше я удивился, узнав, что она заставит Риз извиниться, и что принцесса хотела поставить мне за сочинение более высокий балл. Эта последняя пикантная новость заставила меня подумать, что моя стратегия, включавшая написание е-мейла профессору, не была правильной. Или, возможно, я сделал правильно, потому что был на девяносто процентов уверен, что мы снова повторим наш разговор. Пообщавшись с ней вчера, я пришел к выводу, что она не воспримет спокойно все это дерьмо с «извинением». Она кивнула головой, призывая меня направиться в тихий уголок лекционного зала, который уже начали покидать студенты. Я последовал за ней, любопытствуя, что произойдет дальше, не сводя глаз с ее задницы. Великолепной задницы в джинсах, которые облегали ее, как вторая кожа. Когда она повернулась ко мне лицом, мой взгляд метнулся к тоненьким лямкам ее блузки и спустился до того места, где были спрятаны ее великолепные, красивые груди. Вчера они не выглядели так хорошо в той футболке. — Эй… — сказала она, и я поднял глаза к ее лицу. — Насчет того, что произошло вчера в кабинете профессора Бриант. Э… она говорила со мной о том е-мейле, который вы послали. Я знаю, что иногда могу быть немного резкой, и некоторые воспринимают это очень чувствительно. Я не должна была говорить подобным образом, пока здесь работаю. Я была совершенно не в себе, и хочу извиниться за то, что ранила ваши чувства. Я наклонил голову. — Подожди, ранила мои чувства? — И мне очень жаль, — продолжала она ровным тоном и с таким же спокойным выражением на лице, словно я ничего и не говорил. — Простите меня за любой ущерб, который я могла причинить вашей самооценке. Студенты всех уровней интеллекта и способностей приветствуются здесь, в БГУ, и мы, безусловно, можем поговорить о нашем примирении с вашим психологом или психотерапевтом, если вы чувствуете, что вам это нужно. Простите, я не хотела вас ранить. — Подожди, что? Сдай-ка назад. Прежде всего, ты не ранила мои чувства. Наш небольшой обмен колкостями в кабинете не был достаточно серьезным для того, чтобы вызвать у нее проблемы или, ранить мои проклятые чувства. Мы словно играли в шахматы, начиная с того момента, когда столкнулись друг с другом. Следующим ее ходом было возмутительное поведение в кабинете профессора Бриант. В ответ, я написал е-мейл профессору. Я предположил, что профессор, прочтя письмо, укажет своей ассистентке, что бы она перестала вести себя как задница, и затем настанет момент ее хода в мою сторону. Я размышлял об этом долго и упорно, перебирая варианты, и для меня это было очевидно. Я не собирался намеренно натыкаться на нее снова, и, честно говоря, в кабинете не произошло ничего оскорбительного. Единственное что нас связывало, это аудитория где я слушал лекции, а еще я пытался понять, из чего сделана принцесса. — О, мистер Райт, — вздохнула она, сочувственно наклонив голову, — здесь нечего стыдиться. Я была с вами так жестока, и это — не нормально. Мне стыдно за то, что я так над вами издевалась. После того, как эти слова сорвались с ее губ, ее рот расплылся в очередной приторной улыбке, и я сразу же понял, что происходит. — Я просто хочу, что бы вы знали, — продолжала она таким же ласковым голосом, — я никогда, больше никогда не буду ссориться с вами в этом кампусе. — Она перекинула через плечо горсть косичек, затем ладонью слегка коснулась моей обнаженной руки. — Отлично провести выходные, мистер Райт. Теперь аудитория была пуста, и Риз даже не оглянулась, после того как схватив со своего стола сумку, скрылась из виду. «Отлично провести выходные.» — сказала она напоследок, но на самом деле это было завуалированное: «Твой ход, ублюдок.»