Я отталкиваю Олега. Хочу сбежать, зарыться в подушку и прореветься как следует. Жизнь просто разваливается на куски. Да какая жизнь? Для меня жизнь закончилась, когда я открыла дверцу туалетной кабинки. Олега не сдвинуть – он мощный, как скала. Тогда бью коленом ему между ног. Не поняла, как это вышло. Колено само дёрнулось. А я думала лишь о том, как сбежать от них. Чтобы больше никогда в жизни не видеть. Олег чуть отшатывается, выплёвывает ругательство. Этого достаточно, чтобы проскользнуть. Бросаюсь к выходу. Уроды. Моральные. Оба. Но меня снова хватают за волосы. Хотела же обрезать выцветшие пакли. — Сучка, — визжит Виола и дёргает назад. Я спотыкаюсь, заваливаюсь на неё задом, мы вместе летим на пол. Она быстрее, она ловко изворачивается и вскакивает на коленки, которые оказываются прямо перед моими глазами. Не успеваю ничего сообразить, девка хватает меня за голову и бьёт коленом в лицо. Из глаз брызжут слёзы, а на белой мраморной плитке появляются красные капли. Понимаю, что это моя кровь. Судорожно глотаю воздух. Сажусь, хватаюсь за разбитый нос. Никогда в жизни не дралась. Капли пачкают светлый халат под распахнутой курткой. В этот момент, я не совсем понимаю, что происходит. Единственная мысль в голове: «Не отстирается». Перед моим лицом снова мелькает дешёвая туфля со шпилькой, но слава Богу, почти пролетает мимо, лишь слегка задев плечо. Оказывается, противная сучка поскользнулась на моей крови. Слышен глухой звук удара. Это она рухнула рядом на плитку и ударилась головой. Стонет. Так тебе и надо, гадюка. Я трясу головой, пытаясь прийти в себя. А мой муж, всё это время, стоявший в сторонке, кидается к любовнице. — Виола, детка. Как ты? Детка? Как, мать его, детка себя чувствует? А я? Как же так? Она разбила мне нос. Утираюсь рукавом, размазывая кровь и вновь покатившиеся слёзы. Сейчас очень хорошо проявляется отношение Олега ко мне, к своей жене. Он меня не любит… До меня доносится капризный голос: — Она разбила мне голову. Мне нужно в травмпункт. Надо оформить побои. Я? Разбила ей голову? И Олег молчит, присел на корточки рядом с ней, смотрит на меня с осуждением. Его губы брезгливо кривятся: — Я не ожидал от тебя такого, Лера. От меня? Козёл. — Зачем ты на мне вообще женился, раз так относишься? — цежу сквозь зубы. Не могу больше находиться с ними рядом. Мне нужно уйти отсюда. — Когда я на тебе женился, ты была другой. Ты изменилась. Перестала за собой следить на уровне. И вот эти твои: — Олежек то, Олежек сё… Ты покушал? Ты устал? Может тебе массажик сделать? На работе пытаешься во всём угодить и лезешь, куда тебя не просят. Блять! Ты даже ногти мне стрижёшь и «пилишь» меня как моя мамаша! Задолбала! Если хочешь знать, у меня в последнее время на тебя не стоит! — Я… ты… ты же сам просил меня всё это делать. Я всё для тебя… ради тебя… а ты… — не могу сделать вдох, лёгкие горят, а по щекам бегут ручьём слёзы. Меня никогда раньше не душила обида как сейчас. Олег сделал так больно. Просто словами. — Чё ты рыдаешь? Если бы ты вела себя по-другому, то ничего бы этого не было. Это ты во всём виновата, Лера. С трудом удаётся сделать вдох. Поднимаюсь. Едва стою на подгибающихся ногах и смотрю на себя в зеркало. Моё лицо всё в кровавых разводах, растрёпанные волосы мышиного оттенка, сухие, как солома взъерошены и стоят дыбом. Бледная кожа, искусанные от волнения в кровь губы, короткие бесцветные ресницы. Большие глаза василькового цвета красные и опухшие от слёз. Лицо исказила кривая усмешка. Я считала раньше себя довольно симпатичной, но сейчас… Баба-Яга во всём своём скромном блеске. Открываю кран с водой. Поспешно смываю кровь с лица. Невольно сравниваю себя с девахой на полу, с её густой копной тёмных волос, наверняка наращённых, с наклеенными ресницами и накладными ногтями. А я ведь толком не ухаживала за собой не потому что не хотела. Просто у меня времени не было и денег. Олег всё вкладывал в развитие бизнеса. Постоянно занимал. Даже меня уговорил кредит на себя оформить. По документам проводил мне зарплату в четыре раза завышенную, чтобы большую сумму кредита одобрил банк. Какая же я была дурёха… Всё свободное время посвящено заботе о любимом муже: приготовить вкусный обед, убраться в квартире, чтобы он пылинку лишнюю, где не заметил, нагладить рубашки и брюки, вычистить туфли. На работе в его офисе помогаю, чем могу. Кстати, о туфлях. Снова смотрю на мужа, получается сверху вниз – он так и сидит рядом с любовницей. Последней каплей становится разодранная вмятина на дорогой коже, оставленная шпилькой, когда он трахал насквозь фальшивую девку в туалетной кабинке. Надо уйти. Заставляю себя двинуться на выход. — Ужин приготовь, — летит мне в спину. — Отвезу Виолу в травмпункт и приеду домой через пару часов. Во рту скопилась вязкая солёная слюна. Заторможено разворачиваюсь. Недоумённо смотрю на Олега. — А не пойти бы ли мне на хрен, и тебе вместе со мной! – выпаливаю на одном дыхании, и у меня отвисает челюсть от осознания того, что я сказала. Я никогда не посылала Олега. Он такое не терпит и с рук просто так не спустит. Пугаюсь, резко выбегаю из туалета. Мне вслед громко хлопает дверь, погоня! Срываюсь на бешеный бег. Нетренированное тело сопротивляется. Дышать тяжело. Плюс, за последнее время появились несколько лишних килограмм. Старая одежда сорок четвертого размера мала, а купить новую нет денег. Дома достаточно халата, а в магазине и офисе Олега обычно помогаю в безразмерных растянутых спортивках. Прав Олег, совсем себя запустила. Несусь сломя голову к главному входу. Хорошо, что теперь знаю, где выход. Выбегаю на улицу и чуть не сбиваю с ног охранника, который мне вроде как сочувствовал. Не останавливаюсь, боюсь быть задержанной или того хуже, пойманной Олегом. Громкий шум ночного клуба остаётся позади. Видимость плохая из-за дождя и яркого света фар, слепящих глаза. В ушах раздаётся звук резкого свиста тормозов. Словно в замедленной съемке, на меня летит дорогущая спортивная тачка тёмно-серебристого матового цвета со значком быка с поднятым хвостом на капоте. Мозг всё воспринимает очень быстро. Понимаю, что мне нужно уйти, прыгнуть, убежать с дороги. Да что угодно сделать. Но я стою как вкопанная, с ужасом выпучив глаза и наблюдаю за торможением. Водитель не успевает остановиться и сбивает меня с ног. Не удержав равновесие, падаю на капот. Пытаясь сгруппироваться, больно ударяюсь локтем. Нервные окончания простреливают разрядом, а на капоте остается вмятина. Смотрю на двух мужчин, сидящих в машине, и их взгляды не сулят мне ничего хорошего. Мне пиздец! Глава 5 Константин Стою под струями горячей воды в душе. Наконец-то можно расслабиться после напряжённого дня. Сегодня мы заключили контракт на поставку 30 транспортных самолётов иранцам. Мой друг и по совместительству член совета директоров Оборонно-промышленной корпорации настаивает, что нам необходимо развеяться и отметить успешную сделку. В принципе, я не против. Обтеревшись полотенцем, надеваю новый костюм и выхожу в кабинет. В моём кресле около панорамных окон, нагло сидит Сашка. Не могу сказать, что я настолько собственнически отношусь к кожаному креслу, но его ноги, закинутые на стол, бесят. — Ну сколько тебя можно ждать? Коньяк стынет, и девчонки заждались, — предвкушающе потирает ладони Санёк. Не комментирую. Приподняв вопросительно бровь, смотрю на друга. Сам набираю в это время водителю – Эдуард должен уже подъехать. Санёк моё место не освободил, но ноги со стола всё же убрал. — Слушаю вас Константин Аркадьевич, — раздаётся его голос в телефоне. — Через пять минут выезжаем. — Хорошо. Я на месте. Отключаюсь. — Ой, Орлов, ты скучный. Давай сами поедем, хочу твою тачку протестировать, — заявляет Сашка, освободив моё рабочее место. — Я выпил и не хочу садиться за руль, — отвечаю, когда мы подходим к лифту. Нажимаю нулевой этаж – подземная парковка. — Пфф… Так я тебе не предлагал садиться за руль. Сегодня я буду твоим водителем. Бесплатно. По-свойски, так сказать. — Ну, ничего себе заявочка. Помнится, в прошлый раз ты также говорил, а по факту укатил с одной из моделей. Не хочу, чтоб тачку отгоняла охрана. Отгонят, конечно, но вижу по глазам – ссут. Им жизни не хватит расплатиться, если что-то случится. — Ха… понятное дело. Куда им деваться – издержки профессии. Подумать только! Всего четыре машины в мире. И одна из них в музее, а одна у тебя. Санёк тянет руку, требуя ключи. — И да, я сегодня и ближайшие полгода не пью.