Я оказываюсь посреди уютного зала с барной стойкой, на которую шеф-повар выставляет миски с раменом. Он останавливается, чтобы объявить о моем прибытии. Все поворачиваются в мою сторону и поочередно приветствуют меня. Тут Хэмми, наш Вор, и Рошан, наш Щит. Эшер, наш Капитан, сидит на стуле, а его стильная коляска сложена позади него. Даже Тримейн, технически играющий за «Бригаду Демонов», здесь. Не убирая локтей с барной стойки, он кивает мне сквозь поднимающийся от миски пар. Он сидит подальше от Рошана, который перебирает четки на запястье и демонстративно игнорирует своего бывшего друга. Моя команда. Мои друзья. Жуткое ощущение, что за мной наблюдают, почти исчезает, когда я смотрю на их лица. Хэмми взмахом просит подойти. Я с благодарностью сажусь на пустой стул рядом с ней. Шеф-повар ставит передо мной миску рамена и отходит, оставляя нас наедине. – Весь город празднует, – бормочу я. – Люди понятия не имеют, что сделал Хидео. Она забирает свои кудрявые волосы в тугой высокий пучок и кивком указывает на экран на стене, где повторяют Финал: – Ты как раз вовремя, – говорит она. – Хидео собирается сделать объявление. Мы смотрим на экран, Хэмми наливает мне чашку чая. Теперь показывают комнату, переполненную репортерами, лица которых повернуты к сцене. Все нетерпеливо ждут прибытия Хидео. Кенн, креативный директор Warcross, и Мари Накамура, исполнительный директор Henka Games, уже там, о чем-то перешептываются друг с другом. Внезапно в комнате на экране начинается переполох – на сцену выходит Хидео. Он поправляет лацканы пиджака, а затем со своей обычной, спокойной, плавной грацией присоединяется к своим компаньонам и пожимает им руки. Даже его вид на экране производит на меня такое сильное впечатление, словно он вошел в бар. Я все еще вижу того же парня, за которым наблюдала всю свою жизнь, лицо, на которое останавливалась посмотреть в газетах или по телевизору. Я впиваюсь ногтями в стойку, пытаясь скрыть свою досадную слабость. Хэмми это замечает и бросает на меня сочувствующий взгляд. – Никто не ожидает, что ты быстро его забудешь, – говорит она. – Я знаю, что он пытается контролировать весь мир и все такое, но все равно в костюме он выглядит круче моделей на показе Balmain. Эшер хмурится: – Я вообще-то еще здесь. – Я же не сказала, что хочу встречаться с ним, – отвечает Хэмми и протягивает руку, чтобы погладить Эшера по щеке. Я наблюдаю, как Хидео и Кенн тихо переговариваются. Интересно, насколько Кенн и Мари посвящены в планы Хидео? А что, если в этом замешана вся компания? Но как тогда им удалось сохранить такое в секрете? И неужели так много людей согласилось принять участие в чем-то настолько ужасном? – Как вы знаете, – начинает Хидео, – во время Финала чемпионата обманный ход принес «Всадникам Феникса» победу над командой «Андромеды». После того, как наша креативная группа изучила это дело, – он делает паузу, чтобы взглянуть на Кенна, – мы пришли к выводу, что обман был активирован не кем-то из игроков, а внешней стороной. Мы решили, что лучшим вариантом будет провести официальный матч-реванш между командой «Андромеды» и «Всадниками Феникса» через четыре дня. А церемония закрытия состоится еще через четыре дня после этой игры. После слов Хидео комната сразу же наполняется шумом голосов. Эшер откидывается назад и хмурится, глядя на экран: – Ну, это все-таки случилось, – обращается он ко всем нам. – Официальный матч-реванш. У нас есть три дня на подготовку. Хэмми заглатывает лапшу. – Официальный матч-реванш, – повторяет она без всякого энтузиазма. – Такого никогда не было в истории чемпионатов. – У «Всадников Феникса» появится много недоброжелателей, – добавляет Тримейн. Из других баров уже ясно слышатся выкрики «Обманщики!». Эшер пожимает плечами. – С таким мы уже не раз сталкивались. Не так ли, Блэкборн? Лицо Тримейна ничего не выражает. Нам не передается возбуждение из-за новой игры, и мы просто продолжаем смотреть. Матч-реванш – не сенсация. Если бы репортеры только знали, что Хидео действительно делал с помощью «НейроЛинка»… «Я устал от ужасов этого мира, – сказал он мне. – Так что я заставлю их прекратиться». – Ну, – начинает Рошан, проводя рукой по лицу, – если Хидео и беспокоит то, что случилось за последние несколько дней, он этого не показывает. Тримейн сосредотачивает свое внимание на чем-то невидимом и быстро стучит по барной стойке. Несколько недель назад я бы возмутилась, оказавшись с ним в одной комнате. И сейчас я все жду, когда он огрызнется и снова назовет меня «принцессой Персик», но оказывается теперь он на нашей стороне. – Что-то нашел? – спрашиваю я его. – Я раскопал достоверные сведения о том, у скольких людей новые линзы. – Тримейн откидывается назад и выдыхает. – Девяносто восемь процентов. В зале повисла такая густая тишина, что, кажется, ее можно было резать ножом как пирог. Девяносто восемь процентов всех пользователей теперь находятся под контролем алгоритма Хидео. Я думаю о длинных очередях, о полицейской ленте. От осознания масштаба происходящего у меня кружится голова. – А другие два процента? – выдавливает из себя Эшер. – Это те, кто все еще использует бета-линзы, – отвечает Тримейн, – и кто еще не переключился на другие. Эти ребята пока в безопасности. – Он окидывает взглядом бар. – А также мы и официальные игроки, ведь нам выдали бета-версии до того, как вышли финальные. Многим в «Темном мире», готов поспорить, тоже ничего не грозит. И единицам людей по всему миру, которые вообще не пользуются «НейроЛинком». Вот так. Все остальные в ловушке. Никто не хочет ничего добавлять. Я не озвучиваю эту мысль, но знаю, что мы не сможем оставаться с бета-версиями навсегда. Говорят, что в эти линзы загрузят обновление, которое превратит их в линзы алгоритма во время церемонии закрытия Warcross. А это произойдет через восемь дней. – Осталось семь дней свободы, – наконец говорит Эшер, озвучивая то, о чем мы все думаем. – Если хотите ограбить банк, это ваш шанс. Я бросаю взгляд на Тримейна: – Получилось найти новую информацию по поводу самого алгоритма? Он качает головой и поднимает перед нами экран. Это лабиринт из светящихся букв. – Я не могу найти даже малейший его след. Видите это? – Он показывает на блок кода. – Основная последовательность регистрации. Здесь должно что-то быть. – То есть ты хочешь сказать, что там не может быть алгоритма? – спрашиваю я. – Да, я считаю, что это невозможно, да. Это все равно что смотреть на стул, парящий в воздухе без каких-либо канатов. Я пришла к такому же заключению за последние несколько бессонных ночей, которые провела за исследованием каждой расщелины «НейроЛинк». Ничего. Как бы Хидео ни ввел свой алгоритм, найти его я не могу. – Возможно, единственный способ получить к нему доступ – через самого Хидео, – вздыхаю я. На экране Хидео теперь отвечает на вопросы журналистов. Он стоит в расслабленной позе, лицо кажется серьезным, а волосы немного взъерошены, но уложены идеально. Выглядит прекрасно, как всегда. Как он может оставаться таким спокойным? Я наклоняюсь вперед, словно тех нескольких мгновений, которые мы провели вместе в наших недолгих отношениях, достаточно, чтобы понять, о чем он думает. Сон, приснившийся мне прошлой ночью, снова возникает в голове, и я почти чувствую, как его ладони скользят по моим голым рукам. У него такое грустное лицо. «Прости», – шепчет он. Потом появляется темный силуэт, наблюдавший за мной из угла комнаты, и стекло вокруг нас разлетается вдребезги. – А как насчет тебя? – говорит Тримейн, вырывая меня из мыслей. – Есть новости от Ноля? Ты связывалась с Хидео? Я делаю глубокий вдох и качаю головой. – Я ни с кем не связывалась. По крайней мере, пока. – Ты же не рассматриваешь предложение Ноля серьезно, правда? – Эшер подпер голову рукой и смотрит на меня с тревогой. С таким же выражением он смотрел на меня, будучи Капитаном, когда думал, что я не собираюсь выполнять его команды. – Не делай этого. Очевидно, что это ловушка. – Хидео тоже оказался ловушкой, Эш, – говорит Хэмми. – И никто из нас этого не ожидал. – Ну, Хидео никогда не пытался взорвать наше общежитие, – бормочет Эшер. – Слушайте, даже если Ноль серьезно хочет, чтобы Эми присоединилась к нему и помогла остановить Хидео, у него должны быть еще какие-то мотивы. Он вообще-то не примерный гражданин. Его помощь может принести куда больше проблем. Тримейн кладет локти на стойку. Я все еще не привыкла видеть искреннюю тревогу на его лице, но оно меня успокаивает. Напоминает о том, что я не одна. – Если мы с тобой, Эм, будем работать вместе, то сможем избежать помощи Ноля. Должны быть какие-то ниточки к Сасукэ Танака. – Сасукэ Танака исчез без следа, – тихо говорит Рошан, наматывая на палочки лапшу. Его голос звучит спокойно и жестко. Тримейн бросает на него взгляд: – Следы всегда остаются, – отвечает он. Эшер успевает заговорить прежде, чем между Рошаном и Тримейном повисает неловкая тишина. – А что, если сначала связаться с Хидео? Скажи ему, что узнала, что его брат жив. Ты говорила, что он создал это все – Warcross, алгоритм – из-за брата, не так ли? Разве он не сделает ради него все, что угодно? В мыслях я вижу, как Хидео смотрит на меня. Все, что я делаю, я делаю ради него. Он сказал мне это несколько недель назад, в горячем источнике, пока мы смотрели, как в небе появляются звезды. Даже тогда он планировал свой алгоритм. Его слова обрели теперь новый смысл, и от этого у меня внутри все сжимается. Тепло воспоминания превращается в лед. – Если Ноль действительно его брат, – отвечаю я. – А ты считаешь, нет? Мы все это видели. – Я знаю одно: что не могу быть полностью уверена. – Я без аппетита размешиваю лапшу в миске. Хэмми задумчиво склоняет голову, и я буквально вижу, как в ее голове начинают крутиться шестеренки. – Возможно, кто-то украл личность Сасукэ. Может, пытается сбить со следа, используя имя мертвого мальчика. – Профиль-призрак, – бормочу я, соглашаясь. Я знаю про это потому, что сама так делала. – Эми не стоит рассказывать Хидео ничего важного, если это может оказаться неправдой, – продолжает Хэмми. – Иначе он поведет себя непредсказуемо. Сначала нам нужны доказательства.