– В отделении полиции возле дома. – Давайте адрес, я сейчас приду. Жанна положила трубку. – Этот мальчик – гей, – пояснила она полицейским. Один из них скривился, второй закатил глаза. * * * Виктор и Жанна сидели в коридоре и ждали. Им сказали, что сейчас придет человек, который будет организовывать поиски, но человек все не шел. Виктор скосил глаза на Жанну. Оцепенелая немного, но в целом ничего так. Симпатичная. Если и дочка на нее похожа… – Погодите, – сообразил Виктор, – так ваша дочка – Арина? Жанна кивнула, не меняя выражения лица. Виктор постарался вспомнить лицо той девчонки, что отгоняла одноклассников от Тихона. Да, нормальная вроде. Была у нее грудь? Он снова покосился на Жанну. Ну, даже если и нет, скоро будет. Если в мать пойдет. «Значит, – думал Виктор с растущим облегчением, – вылечили Тихона! А говорили… “лечению не поддается”, “вариант нормы”… Теперь не вариант. Полная норма. Все-таки гены пальцем не размажешь… Мой сын». – А чему вы улыбаетесь? – спросила Жанна. Виктор вспомнил, зачем он тут, и согнал улыбку с лица. – Да нет… так… Скажите, а Тихон с вашей дочерью… давно у них? – Совсем недавно, – сказала Жанна. – И сразу все наперекосяк пошло… Она мне врать стала, представляете? Жанна неожиданно для себя вывалила на собеседника все: и про деньги, и про кимоно, и про театр мод. Рассказывать было просто – Виктор не перебивал, только кивал и поддакивал. А в голове у Виктора крутилась одна мысль: «Здоровый. Он – здоровый!» Жаннину исповедь прервали шаги по коридору. Следователь оказался невысокого роста, невыспавшийся и очень недовольный. * * * Когда Жанна и Виктор вышли из отделения, была уже глубокая ночь. – Я вас провожу, – сказал Виктор. Жанна не среагировала, молча двинулась в сторону дома. Это дало возможность Виктору чуть подотстать, чтобы оценить фигуру и походку. Впрочем, Жанна спиной почувствовала взгляд, обернулась и сказала с угрозой: – Я сама доберусь! – Но… – И нечего тут пялиться! «Ну и дура, – подумал Виктор, – я бы тебя сейчас утешил». * * * Через час стало понятно, что телефон Тихона скоро сдохнет. Зарядка у Арины была, но в вагоне электрички ее некуда воткнуть. Тихон нехотя выключил аппарат и посмотрел на Арину. Она глядела в окно. Судя по застывшему взгляду, ничего там не видела. Да и смотреть было не на что – сумерки превратились в иссиня-черный мрак, который изредка разрывали фонари на переездах. Неожиданно Тихон осознал, где он и что с ним происходит. Он едет в неизвестность. В кармане – билет в один конец. Рядом – девушка, которая ради него пожертвовала всем. Это же не просто так! Значит, она… что-то к нему чувствует? Тихон сказал: – Спасибо! Арина заморгала, перевела рассеянный взгляд на Тихона, с трудом сфокусировалась. – Ага, – сказала она. – Слушай, извини, может, я не вовремя… У Тихона замолотило в груди. «Сейчас признается». – Но я должна сказать… Сердце Тихона стукнуло особенно сильно и, испугавшись, замерло. – Я есть хочу, – выпалила Арина. Тихон не сразу уловил смысл. Наморщил лоб. – Я только позавтракать успела, – пояснила Арина. – И чай на фуд-корте. Тогда есть не хотелось, а теперь вот… Она виновато развела руками. – А… – очнулся Тихон и пошарил в карманах. – Ну да… Мы выйдем… На следующей. Они вышли у небольшого вокзальчика, за которым начинался поселок из одинаковых кирпичных домиков. Улицы были освещены редкими фонарями, но в большинстве окон свет уже не горел. Никакого кафе на вокзале не было. Тихон с Ариной обошли окрестности, обнаружили два маленьких бара – оба закрыты. Вернулись на вокзал и спросили у сонной кассирши, где тут можно перекусить. – Перекусить? – удивилась она. – Дома. А вы чего тут делаете? Комендантский час не для вас придуман? Тихон от паники перестал что-либо соображать. Зато Арина взбодрилась. Она рассказала трогательную историю о том, как они проехали свою станцию, вышли тут, а мобильники сели, еле успели родителям позвонить, обрисовать ситуацию. – Так вы эти… сиблинги? – спросила удивленная кассирша. – Чего?! – изумился Тихон. – Ага, – кивнула Арина, – мы брат и сестра. Мы на ближайшей электричке назад. А когда она, не подскажете? – Через четыре с половиной часа, – вздохнула кассирша. – Ночевать вам, конечно, негде? Арина энергично замотала головой, Тихон вздохнул. Ему не очень хотелось сейчас оказаться в чужом доме. Кассирша поколебалась секунду, затем наклонилась и выудила из-под стола огромную дамскую сумку, а из нее – два солидных бутерброда: черный хлеб, сало и огурчики. – Держите, – буркнула она. – Так и быть, можете тут посидеть. Тихон хотел самоотверженно отдать всю еду Арине, но она так деловито сунула бутер ему в руки. А слюна так заполнила рот… Это было самое восхитительное угощение за всю их жизнь. И сиденья поначалу оказались вполне удобными. Арина привалилась к Тихону и тут же уснула. Это было так романтично. Через час у Тихона затекло все тело. Через два – спина превратилась в одну кровавую мозоль. По крайней мере, так казалось. Через три Тихон понял, что ничего романтичного в сидении в пустом холодном вокзале нет. Через четыре он понял, что до Москвы они не доедут. Продравшая глаза Арина не стала с ним спорить. Когда они наконец сели в обратную электричку, Тихон лег на сиденье и уснул. * * * На вокзале Арина нашла розетку, поставила телефон на зарядку. Не удержалась – набрала маму. Тихон не мог разобрать, что там говорила мама, но, судя по Арининому лицу, что-то очень неприятное. Арина ограничилась тремя «угу» и одним «нет», выключила телефон и сообщила: – Нас в розыск объявили. Наши фотки у всех патрульных. Это взбодрило. Тихон повертел головой – полицейских поблизости не было заметно. Тихон схватил Арину за руку: – Пошли отсюда! – Куда? – Арина не сдвинулась с места.