* * * Три месяца она жила в угаре. Иногда они занимались сексом, но больше бродили и болтали. Жанна стала отказываться от заказов – и странным образом это увеличило ее заработки, потому что теперь ей стали предлагать только высокооплачиваемую работу. Вечером и по выходным Жанна обрушивала на дочь ниагару любви, которую копила с Володей. Ему она про любовь никогда не говорила, наоборот, повторяла, что у них отношения без обязательств. Его это полностью устраивало. Жанна была совершенно счастлива. Она расслабилась. И тому, кто следил за ней откуда-то сверху, это очень не понравилось. 2026 У Насти зазвонил телефон, и она радостно схватила трубку. – Ага, не выдержала! – злорадно сказала она, но осеклась, глянув на экран. – Это доставка воды. Расплатившись с курьером, Настя вернулась все еще злая: – Ну вот и о чем она думает? Мать называется! А если мне тут плохо? Если я заболела? Может, я уже без сознания лежу? Жанна не стала комментировать, эта тема для нее до сих пор была очень болезненной. 2007 Начиналось все как банальный грипп. Собственно, это и было банальным гриппом. Арина затемпературила, у нее разболелась голова. Жанна заварила два термоса чаю с малиной, отменила все встречи, включила дочке мультики и села работать в той же комнате. Встречу с Володей она тоже отменила, но тот написал, что все равно будет ждать ее звонка. Так Жанна и работала, периодически отрываясь на страстные эсэмэски, проверку Арининого лба и заваривание очередной порции малины. Но ближе к вечеру ситуация стала накаляться. В прямом смысле слова. Арина горела. Парацетамол сбил температуру на полградуса, это не решило проблему. Жанна полезла за таблетками посильнее. Она старалась не паниковать: свежий воздух, обильное питье – должно помочь. У дочки просто сильный иммунитет, она всегда болела с высокой температурой. Но сорок! Сорок с половиной! Арина начала бредить. Жанна вызвала скорую. После укола температура упала до тридцати девяти. Грустный врач посоветовал пока справляться дома, потому что больницы битком. Сказал, что в среднем по городу такая температура держится трое суток, потом легче. Арина заснула. Жанна осталась сидеть над ней с трясущимися руками. Следующие два дня Жанна помнила смутно. Арина все время была в полубреду, температура не падала ниже тридцати девяти с половиной, дочку тошнило, она спала по пятнадцать минут, потом просыпалась и плакала. Жанна первый раз за долгое время полностью забила на работу. Она в туалет сходить не всегда успевала! В конце второго дня Жанна обнаружила несколько обиженных сообщений от Володи. Мол, ты меня совсем не хочешь и могла бы и ответить. Жанна успела написать, что грипп, хотела объяснить, но тут Арину опять начало рвать, и Жанна отправила как есть. Коротко и неромантично. Прошли еще сутки. Температура не падала, дома кончилось жаропонижающее, и Жанна, малость неадекватно воспринимая мир из-за тревоги и недосыпа, на очередное Володино сообщение в стиле: «Может, тебе что-то нужно?» – выкатила список для аптеки. Володя даже заехал и все принес. Быстро выяснилось, что рассчитывал на секс. Что был уверен – они сейчас скоренько все успеют в соседней комнате, пока Арина спит. Дети же всегда спят, разве нет? Жанна не обиделась, потому что плохо соображала. По инерции она даже попросила Володю посидеть с Ариной полчаса, чтобы она могла смотаться в магазин. Мужчина сделал круглые глаза и сказал, что он вообще не про это, что с детьми не умеет и, пожалуй, пойдет. Протянул чек за лекарства. Жанна автоматически отдала ему деньги. Ночью Арину увезли на скорой, потому что температура доползла до отметки сорок один. Девочка была без сознания, ее определили в реанимацию. Жанна вернулась домой. Ее трясло. Она попыталась вспомнить, когда последний раз ела. Не смогла. Сварила себе кашу. Попыталась есть – затошнило. И тут ее взгляд упал на термометр. Зародились смутные сомнения. И да – у Жанны уже было тридцать девять и пять. Письмо маме она написала через сутки, среди ночи. В нем были сканы дочкиных документов, сведения о том, в какой больнице Арина, и лаконичная просьба не бросать девочку. Последнее, что Жанна помнила, это то, что она вызвала скорую и себе, потому что начали неметь руки. * * * Очнулась она тоже в реанимации. Первое, что услышала, – дочка жива, с ней все хорошо. Второе – здесь ее мама. Сейчас она у Арины, но вечером обязательно приедет. Она каждый вечер приезжает. – Каждый? – спросила Жанна. – Пять суток без сознания, – объяснила медсестра. Арина очухалась быстро. Бабушка забрала ее из больницы, и все у них было хорошо. Жанна приходила в себя крайне медленно. Жизнь на износ дала результат – осложнение на сердце, осложнение на почки. В больнице Жанна провалялась почти месяц. Когда вышла, без одышки могла дойти только до туалета. До кухни уже с трудом. Но ей и не надо было ходить. Мама взяла на себя все. Надо сказать, с Ариной они мгновенно нашли общий язык. Девочка обожала бабу Таню, они вместе делали зарядку каждое утро, вместе растягивались, вместе гуляли и вместе готовили для мамы диетические супчики и паровые котлетки. Жанна постепенно разгребала дедлайны и извинялась перед клиентами. Работа у нее сидячая, работать она могла. Правда, каждую пару часов вынужденно делала паузу на сон. Жанна понимала, что нужно поговорить с мамой, но каждый раз откладывала. Не знала, с чего начать. Но в один прекрасный день мама завела разговор сама. Она сказала: – Знаешь, я не могу больше здесь оставаться. У отца уже завал с документами. Жанна кивнула. Она понимала. Она была благодарна. Благодарна совершенно искренне. Но следующая фраза ее убила. – Я забираю с собой Арину, – сказала мама. * * * Арина спала. Жанна с мамой разговаривали на кухне. Вернее, разговаривала мама. Жанна слушала и глядела исподлобья. На мамины аргументы возразить ей было нечего. Да, Арине в Штатах будет гораздо лучше, чем тут. И да – теперь Жанна понимала, что всегда это видела, – у Арины настоящая балетная фигура. Как у бабушки. И у прабабушки. Жанна была единственным генетическим сбоем на этой прекрасной фамильной ветви балерин. И растяжка у Арины от природы. И музыку она отлично слышит. А работать до седьмого пота – этому бабушка ее научит. А вот Жанне лучше остаться тут. В этом месте мама слегка зачастила и начала говорить с лишним напором. Видимо, сама понимала, что аргументы так себе («сложности с визой», «у тебя с английским беда» и все такое прочее). Но Жанна была согласна – им с мамой под одной крышей было бы неуютно. Поэтому она не возражала, сидела и смотрела. Мама восприняла это как согласие. – Завтра я подам документы на визу, – деловито сообщила она. – От тебя нужно только согласие на выезд… По вашим законам ведь достаточно согласие только одного из родителей. – Нет, – сказала Жанна. – Но ведь ты даже не знаешь отца! – нахмурилась мама. – Я заглянула в свидетельство о рождении… – Я не подпишу согласие, – развернула мысль Жанна. – Арина останется со мной. – Почему? – спросила мама устало. «Не хочу, чтобы ты ей сломала жизнь, – подумала Жанна, – как мне сломала». Но вслух не произнесла, потому что прозвучало бы это слишком пафосно. – Хочешь ей жизнь сломать, – усмехнулась мама. – Как себе сломала. Они молчали так долго, что Жанна успела впасть в подобие транса. – Ладно, – сказала мама без всякого выражения, – это твой ребенок. Ты имеешь право ее калечить, как хочешь. Мама улетела через два дня. Жанна с Ариной проводили ее – в основном из-за Арины. Бабушка болтала с внучкой, читала ей какие-то стишки, однажды даже пощекотала. «Со мной она так никогда не делала», – отрешенно подумала Жанна.