— Надо покупать качественные вещи. — То есть вы мне ещё и за это выговаривать будете?.. А не пошли бы вы... за стол переговоров? Может быть, турки поймут несколько слов по-немецки? — Es ist ausgeschlossen, — будто издеваясь, проговорил начальник. — Без вас не обойтись. Пожалуйста. — Es ist... и дальше то же самое, что вы сказали, — огрызнулась я, разворачиваясь к сушилке. Пусть босс сам разруливает ситуацию, а я как-нибудь высушу блузку, натяну её, прикрою грудь папкой и доберусь до дома на такси. — Увы, не получится, — вздохнул босс. — Придётся пожертвовать вам свой пиджак. Ростом вы немного ниже меня... Грудь у вас выдающаяся... Пиджак сядет на вас отлично!.. — Спасибо за оценку выдающейся части моего тела, но я как-нибудь сама... Босс тихо выматерился себе под нос, но потом произнёс убийственно потрясающую фразу: — Двойная премия. И этот голубоглазый дьявол протянул мне свой светло-серый пиджак в мелкую клеточку. Анель Переговоры всё-таки завершились и весьма удачно. Турки уехали довольными, и взгляд босса немного потеплел. — Вот видите! — произнёс Филипп Борисович, откинувшись на диване. — Всё получилось. И без глотка воды прожили, и без туалета... Целый час!.. Идёте на рекорд, Анель... — Ха-ха!.. Шуточка за десять, да? — Ммм... Почему так мало? За сто, я полагаю. Я посмотрела на самодовольного босса. Рукава ярко-голубой рубашки босс закатал до локтей. Волосы на руках у него золотистые, едва заметные. Кожа чуть тронута загаром и под ней жгутами выступают вены. Рубашка контрастирует с загорелой кожей и подчёркивает глаза под длинными светлыми ресницами. Так... Что-то слишком долго я разглядываю лицо этого мужчины. Хотя, у него есть на что посмотреть. Приятное лицо, благородное с высокими скулами и острым ровным носом. — Думаю, на сегодня мы закончили, — сказала я. — И на завтра, наверное, тоже... — Нет, — мотнул головой начальник. — Мы так не договаривались. — А вы попробуйте договориться вот с ним, — показала я рукой на живот. — Царевич пинаться изволит и живёт по своему распорядку дня, заставляя меня подстраиваться под его запросы. Терпеть ещё и ваши капризы, Филипп Борисович, я не смогу. В конце концов, у меня уже начался декретный отпуск... Я перевела дыхание. — Так что я дорабатываю эту неделю и ухожу. Вот. — Сто сорок дней при обычной неосложнённой беременности, — автоматически ответил начальник. — Соответственно из расчета по семьдесят дней до и после родов... Босс немного подумал и сжал губы в тонкую линию. — Многовато будет. — Что? А вы... Чёрт... Сдерживаться очень сложно, а тут ещё царевич начал активно возмущаться. Чувствую, получится из него отличный защитник. Сейчас малыш буянит так, как будто лично показывает противному боссу все приёмчики Жан-Клод Ван Дама. Я подождала, пока малыш утихомирится, и спросила у начальника. — А вы эпоху, часом, не перепутали?.. Рабовладельческий строй остался в далёком прошлом. Даже крепостное право уже давно отменено. В конце концов,защита прав и интересов работников регулируется нормами трудового права. — Это прозвучало так воинственно, как будто вы собираетесь на меня жаловаться... — Если вы меня будете препятствовать моему уходу в положенный законом трудовой отпуск в связи с беременностью, придётся и пожаловаться. Хотя мне очень бы этого не хотелось. Давайте лучше договоримся. — Отличный метод ведения переговоров! —хлопнул в ладоши босс. — Сначала пригрозили, а теперь хотите договориться. Да вам, Анель, нужно бизнес отжимать, а не секретаршей работать!.. — Вот у вас и отожму обувную фабрику. И будете вы до конца дней покупать и носить исключительно продукцию нашей обувной фабрики, отечественного производства. Качественную и патриотическую!.. Босс невольно перевёл взгляд на свои жутко модные итальянские туфли с заострёнными носами и покачал головой, быстро сказав: — Думаю, мы договоримся. Премия, да?.. — Премия, — согласилась я. — Но вы дорабатываете до конца недели. — Хорошо. Но с понедельника меня в офисе не будет. — Отлично, — потёр ладони начальник. —И ещё вы поедете со мной в деловую поездку. — В какую ещё поездку? — Юбилей обувной фабрики. Десять лет, ну! — босс недовольно цыкнул. — У беременных память напрочь отшибает, что ли?.. — Про юбилей я прекрасно помню. Но думала, что вы собираетесь отправлять туда своего заместителя. — Не получится, — вздохнул босс. — Заместитель лежит в больнице, отравился неизвестно чем. — А я вам зачем? — Как зачем? — раздражённо спросил босс. — Речь подготовить, организовать всё. Должен же кто-то стать мостом между мной и обыкновенными людьми, в конце концов... Сказать, что я обалдела после слов начальника, значит, ничего не сказать. Как по мне, это заявление было чересчур заносчивым. Ох, сбил бы кто-нибудь спесь с этого говнюка!.. *** Несколько месяцев назад самыми радостными словами для меня были два слова: «Я беременна». Сейчас же я подбадривала себя другим словосочетанием: «Двойная премия». Двойная премия мне не помешает, потому что растить ребёнка мне придётся одной. Разумеется, моя мама обещала приехать и помогать мне первое время. Но в остальном я — мать-одиночка. Я рассталась со своим парнем незадолго до того, как узнала, что беременна. Григорий был весёлым и общительным. Даже чересчур общительным. Особенно в нижней части своего тела. В той самой части, что у мужчин болталась между ног в неэрегированном состоянии. В первое время с Гришей было невероятно интересно и легко, а потом меня начала раздражать чрезмерная общительность с противоположным полом, куча девушек-друзей и постоянное желание «позависать» где-нибудь у приятелей на пару дней. С парнем я рассталась, а потом узнала, что беременна. Противозачаточные в сочетании с лекарственными препаратами — не самая лучшая защита. Так что у меня остался сюрприз от наших отношений. Я сразу позвонила Грише, но оказалось, что его нет в городе: он уехал в гости к родственникам. Гриша вернулся в город и долго тушевался, но потом сказал, что не готов становиться родителем и мне не советует, в двадцать три-то года... Гриша так не хотел становиться родителем, что даже записал меня в клинику к своей тёте-гинекологу на приём. Но я в самый последний момент отказалась от операции и вышла из кабинета гинеколога, решив, что не буду делать аборт. — Ого, так быстро? — удивился Гришка. Он ждал меня, прогуливаясь по улице возле больницы. — Я не хочу делать операцию. — Ань, ну мы же обо всём поговорили... — Анель, — поправила я Гришу. — И я не жду от тебя, что ты станешь участвовать во всём этом. Мне кажется, что ты ещё не дозрел до отцовства... Гриша не стал бить себя в грудь кулаком и изображать рыцаря светлого образа. Иногда мы пересекались в городе, но разговаривали как случайные знакомые, словно его роли в моём растущем животе не было вообще. Но на самом деле я и не видела Гришку в роли отца ребёнка. Так что как сложилось, так сложилось... И двойная премия была бы мне очень-очень кстати. Поэтому я хоть и материла Филиппа Борисовича про себя, но понимала, что поеду с ним в другой город. Ещё как поеду и буду вести себя, как работник года... Анель Я всегда была исполнительным работником. Я всё спланировала, подготовила и не ожидала подвоха. Но реальность подготовила сюрприз. И начались практически сразу. В машине босса. Я задыхалась от запаха сандалового ароматизатора воздуха.