Не то чтобы я всегда до такой степени готов к худшему. То есть, положа руку на сердце, я и правда всегда готов, но сейчас дело было не в этом. Просто я совершенно точно знаю, что так резко поднять настроение сэру Джуффину Халли может только совершенно неразрешимая проблема. А с этим делом у нас в последнее время как-то не очень. Слишком хорошо стали жить. Ну ничего, теперь-то небось попляшем. – Что с тобой, сэр Макс? – удивленно спросил Джуффин. – Судя по выражению твоего лица, конец Мира явно не за горами. – Только судя по выражению моего лица? То есть других оснований так думать у тебя нет? – А должны быть? – нахмурился он. – Надеюсь, что не должны. Просто я увидел, как ты сияешь, и сразу подумал… – А, теперь ясно. Ты застал меня в приподнятом настроении и решил, что всему конец. А я заметил, как тебя перекосило, и сделал аналогичные выводы. Какие мы, однако, тонкие, проницательные физиономисты! Главное, никому не разболтай. Засмеют. – То есть на самом деле у нас случилась не катастрофа, а просто какая-нибудь смешная ерунда в твоем вкусе? – спросил я. – Типа свержения правящей династии или триумфального возвращения воскресшего Магистра Нуфлина из Харумбы? Говори сразу, за кого радоваться, за Короля или за сэра Шурфа? Им обоим давным-давно пора отдохнуть. – Обойдешься. Этим двоим пока ничего не светит. Но разнообразия ради ты можешь попробовать порадоваться за меня. – Ладно, попробую. Необычное, должно быть, переживание. Только уточни, по какому именно поводу радоваться? У меня, ты знаешь, конкретный ум. К абстрактному ликованию он совершенно не приспособлен. – Передай своему конкретному уму, что я собрался на свидание, – сказал Джуффин. И с неподдельным интересом уставился на меня, ожидая реакции. На его месте я бы тоже уставился. По свидетельствам очевидцев, выражение моего лица в моменты полного офонарения совершенно неописуемо. Жаль, я сам никогда не видел. – Ничего себе, – наконец сказал я. – Ну, как скажешь, свидание, так свидание. Только не признавайся вот прямо сейчас, что ты тоже живой человек. С сердцем и прочими трепетными потрохами. К такому потрясению мне надо как следует подготовиться. Сэр Шурф, помнится, говорил, что если делать специальные дыхательные упражнения на протяжении сорока лет, можно обрести подлинную невозмутимость. И я ему верю: за сорок лет ежедневного насилия над собственным организмом действительно можно так задолбаться, что все остальные проблемы станут уже до лампочки. – Договорились, – великодушно согласился Джуффин. – С признанием повременю. Однако на свидание я все-таки отправлюсь не через сорок лет, а прямо сейчас. С твоего позволения. – На твоем месте я бы тоже не стал так затягивать. На пару часов опоздать – еще куда ни шло. – С такими взглядами на пунктуальность, и до сих пор живой! – восхитился шеф. – Просто бегаю быстро. Ладно. Я правильно понимаю, что надо подежурить в твоем кабинете, а кроме меня некому? – Неправильно. Дежурства я уже раскидал… – Дежурства? – насторожился я. – То есть их больше одного? Это твое свидание надолго? – Ну, скажем так, есть некоторая вероятность, что оно окажется несколько более продолжительным, чем возможно запланировать, – небрежно заметил Джуффин. – Ну что ты так на меня уставился, сэр Макс? Можно подумать, сам никогда на Темную Сторону не ходил. – А. Так на самом деле… – На самом деле я сказал тебе чистую правду. Просто некоторые свидания удобней назначать на Темной Стороне. Что тут необычного? Подумав, я был вынужден согласиться: – Пожалуй, ничего. – Ну хвала Магистрам. А то я уже начал опасаться, что тебя подменили. Какой-то ты сам не свой. – Есть немного, – признал я. – Просто мне весь день морочили голову разные прекрасные леди. Во сне и наяву, сменяя друг друга в порядке очереди. – Надо же. Вот что значит весна – все бросились налаживать личную жизнь. – Да не то чтобы вот прямо налаживать, – вздохнул я. – Они мне не ту голову морочили. В смысле действительно именно голову. Одну только голову и больше ничего. Прочие части тела не были задействованы в процессе. Жизнь порой удивительно сурова и несправедлива. По крайней мере, когда она – моя. – Вот все-таки чувствуется Кобина школа. Он тебя, помнится, всего одну ночь побираться учил[7], а какого мастера скорбной песни вырастил! Удивительно талантливый он педагог, мне и не снилось. – Просто именно в этой области я очень способный, – скромно заметил я. – И если не хочешь вот прямо сейчас услышать еще одну скорбную песнь, скажи мне человеческим голосом: когда ты вернешься? Это тайное знание скрасит мое унылое существование. – Ну так в том и штука, что я пока понятия не имею. Может, нынче вечером, а может, только к лету. Сделав это душераздирающее признание, Джуффин улыбнулся столь ослепительно, словно ничего лучше, чем перспектива сгинуть аж до лета с ним еще никогда в жизни не случалось. Впрочем, не удивлюсь, если так и есть. Я даже не нашелся, что на это сказать. Не напоминать же человеку, что он сам изобрел несколько прекрасных надежных способов своевременного возвращения с Темной Стороны. Если Джуффин предпочитает о них не вспоминать, значит так ему сейчас удобней. В конце концов, он и правда живой человек. А любой живой человек может внезапно захотеть развеяться, мне ли этого не знать. Но шеф и сам понял, о чем я так выразительно молчу. – Мои приемы хороши, когда гуляешь по Темной Стороне в одиночку, – сказал он. – Ну или со спутниками, которым гарантированно можешь навязать свой ход времени. – Навязать ход времени?! – Именно. Ты и сам должен бы понимать, что ход времени на Темной Стороне для каждого индивидуален – как, впрочем, и ее облик, и ощущения, которые мы там испытываем. И вообще все. Темная Сторона – это очень личное переживание, даже когда мы идем туда вместе с другими людьми. Кстати, именно поэтому традиция рекомендует ставить на границе Стража, который берет на себя контроль за общим путешествием и помогает всем участникам оставаться сплоченной группой и вернуться, соответственно, одновременно, а не как получится. Со Стражами, сам знаешь, тоже порой случаются неприятные задержки, когда, погуляв по Темной Стороне какие-нибудь несчастные пару часов, возвращаешься домой с опозданием на несколько суток, зато можно быть уверенным, что никто из путешественников не сойдет с ума, запутавшись в нескольких чужих потоках восприятия времени и вернувшись в какое-нибудь дурацкое позавчера, где ему уже давно не место. Или даже в несколько разных моментов времени сразу, как печально известный колдун эпохи правления Клакков Грогги Хлейс по прозвищу Пятеро Грогги. Бедняга имел неосторожность принять участие в большом пикнике на Темной Стороне при участии нескольких любопытствующих древних Магистров. И так стремился вернуться домой к назначенному времени, что от избытка усердия угодил в пять разных дней одновременно. То есть сперва думали, что всего в четыре, но примерно год спустя появилась его пятая копия; кстати, примерно тогда же вернулись все остальные участники пикника, которым хватило благоразумия не торопиться. – И такое бывает? – ужаснулся я. – Да вообще все бывает. Но не обязательно именно с нами, и это в данном случае хорошая новость. – Да, неплохая. И как он потом жил – впятером? – Судя по дошедшим до наших дней сведениям, довольно непросто. Оно и понятно: для человека с тяжелым характером и совсем небольшой квартирой заполучить столько близнецов сразу – сомнительное благо. Особенно когда каждая из копий искренне считает себя оригиналом и периодически велит остальным выметаться вон. – Ладно, у меня, если что, хотя бы дом большой, – вздохнул я. – Пару дюжин неприхотливых допельгангеров вполне можно разместить. Но какая лютая будет битва за право в одиночку сидеть на крыше! Заранее содрогаюсь. – Не бери в голову, сэр Макс. Ты-то лучше всех устроился: можешь просто попросить Темную Сторону никогда, ни при каких обстоятельствах не подсовывать тебе двойников. И она, как обычно, исполнит этот твой маленький каприз – чем он хуже прочих? – Точно! – обрадовался я. – Надо будет при случае заключить с ней такой договор. Хорошего понемножку, особенно если это хорошее – я. – На самом деле подобные недоразумения случаются очень редко, – утешил меня Джуффин. – Обычно в любой группе путешественников кто-то оказывается ощутимо сильнее прочих, так что все остальные постепенно включаются в его персональный поток восприятия и, таким образом, существуют на Темной Стороне более-менее одновременно. Понятно, о чем я? – Естественно, нет. – Неважно, – отмахнулся он. – Это не к спеху, когда-нибудь разберешься. А пока просто поверь на слово: я могу задержаться, потому что буду на Темной Стороне не один. И совсем не факт, что мы непременно окажемся в моем потоке восприятия. Это, конечно, было бы гораздо разумней, но далеко не так интересно, как пустить процесс на самотек. Однако в отставку я, увы, пока не подавал. Поэтому если мое отсутствие чересчур затянется, ты знаешь, где меня искать. Я, конечно, не особо обрадуюсь, но когда это тебя останавливало. – «Чересчур» – это сколько? – спросил я. – Ты меня знаешь, я и через час могу примчаться с воплями: «Куда ты запропастился?» – Буду чрезвычайно тебе признателен, если ты все-таки сдержишь этот порыв. – Сдержу. Но только если у меня будет четкая инструкция, когда можно начинать. Обожаю паниковать по расписанию. – Ладно, – вздохнул Джуффин. – Будем рассуждать, опираясь на мой житейский опыт. До завтра вы без меня точно не пропадете. И за два дня моего отсутствия ничего вам, пожалуй, не сделается. А вот насчет трех я уже не так уверен. К этому времени всем настолько надоест дежурить в моем кабинете, что сэр Мелифаро добровольно вызовется помогать Городской Полиции, Кофа величественно удалится в ночь, не удосужившись дать сколь-нибудь разумные объяснения этому поступку, леди Кекки сочинит себе какое-нибудь срочное секретное дело при Королевском дворе, Нумминорих безмятежно предастся духоподъемному искусству сновидений прямо на моем рабочем столе, а у тебя сдадут нервы, и ты добровольно вызовешься подменить всех сразу. И, чего доброго, надорвешься с непривычки, потому что в последнее время обленился до безобразия. – При твоем попустительстве, плавно переходящем в подстрекательство, – заметил я. – Не спорю, но это ничего не меняет: ты сгоришь на работе буквально за сутки. И вот тогда по возвращении на меня обрушатся настоящие проблемы – как минимум с Орденом Семилистника. Возможно, к моим гонителям захотят присоединиться говорящие животные, модные архитекторы, Его Величество Гуриг Восьмой и пара дюжин столичных трактирщиков, но их активное участие в травле пока под вопросом, поскольку зависит от целого ряда сопутствующих обстоятельств. Я был вынужден признать, что примерно так все и будет. Если бы сэр Джуффин Халли вдруг решил зарабатывать на жизнь предсказаниями, затмил бы даже Нумбанского Правдивого Пророка, в очередь к которому, говорят, уже записываются на дюжину дней вперед. – Поэтому если я задержусь больше, чем на трое суток, можешь меня поторопить, – резюмировал он. – Но очень тебя прошу, ни минутой раньше. – Ладно, – кивнул я. – Если только небо не рухнет на землю. – Если рухнет, приделай его на место, – твердо сказал шеф. – Самостоятельно. Клей в нижнем ящике моего письменного стола, гвозди… да, за гвоздями придется послать в скобяную лавку. Адрес ближайшей, извини, не подскажу, Кофу спроси. – Кошмар! – восхитился я. – В жизни не думал, что ты способен настолько на все забить. Не знаю, с кем у тебя свидание, но твоему визави следует поставить памятник. – А я уже поставил, – невозмутимо ответствовал Джуффин. – Надгробный. – И, вдоволь насладившись выражением моего лица, добавил: – Надо же было как-то объяснить знакомым, куда вдруг подевалась моя жена. На этом интересном месте он, разумеется, превратился в туманное облако и грациозно выполз в окно, не забыв пожелать мне на прощание хорошего дня. Чудовищный человек. Зато, как внезапно выяснилось, примерный семьянин, чуждый легкомысленных интрижек. Кто бы мог подумать. Все это произвело на меня столь сокрушительное впечатление, что я даже о внезапно пробудившихся угрызениях совести забыл. Не говоря уже о гламитариунмайохе, возможности исцелять спящих, будущей головокружительной карьере леди Кекки Туотли и всем остальном, что хотел обсудить с Джуффином. Но потом, конечно, вспомнил – после того, как допил обнаруженные в кабинете шефа остатки камры и мстительно раскурил его трубку в надежде, что отвратительный вкус местного табака приведет меня в чувство. Так, собственно, и вышло. Ладно, решил я, все успеется. Наговоримся еще. Подумаешь – какие-то три дня. Кресло уандукского посла не освободится до начала лета, слово «гламитариунмайоха», так и быть, вызубрю заново, а с угрызениями совести все равно придется разбираться самому. Никакой Джуффин тут не поможет, даже если вернется с Темной Стороны в количестве пяти штук. Впрочем, лучше какое-нибудь четное число: тогда они отлично разобьются на пары для игры в «Крак» и будут счастливы до конца своих дней. То есть вечно. Потому что совсем дураком надо быть, чтобы помереть в столь благоприятных обстоятельствах. Лично я ни за что не стал бы. Заключив какое-то подобие перемирия с собой и с буривухом Курушем, который вечно бранит меня за привычку устраивать сквозняки, я удобно устроился в начальственном кресле и принялся обдумывать разнообразную информацию, свалившуюся на меня за последние полтора часа. С информацией у меня непростые отношения. В смысле я никогда заранее не знаю, какая ерунда засядет в моей дурацкой голове на всю оставшуюся жизнь, а что вылетит из нее уже к вечеру. Но печальный опыт показывает, что первым делом я обычно забываю самые важные и полезные факты. И все, что с этим можно сделать, – срочно сообщить их потенциально заинтересованным лицам. Поэтому я, не откладывая, послал зов своему другу Абилату, по совместительству Главному Королевскому Знахарю. Для него у меня была новость – не факт, что особо важная, но это уже ему решать. «Ты, помнится, говорил, что никогда не лечил спящих, – не здороваясь, сказал я. – И жаловался, что даже азам научиться негде, потому что наши ученые не особо интересуются сновидениями, тубурцам, которые вообще все делают во сне, плевать на медицину, а остальные… Точно уже не помню, но с твоих слов выходило, что у всех остальных тоже есть какие-то уважительные причины ни хрена не уметь». «Да, – откликнулся Абилат. – Мне было бы гораздо спокойнее знать, что если вдруг встречу больного сновидца, смогу ему помочь. Но как этому научиться, совершенно не представляю. Даже сэр Джуффин только и смог что дать мне совет всегда носить за пазухой пару крупных кристаллов Утешения».