– Извини, – сказал я. – На самом деле соседняя Вселенная в полном порядке. И все дальние. И наша тоже. Я просто хотел тебя насмешить. – Слушай, а почему гибель Вселенной – это должно быть смешно? – нахмурилась Базилио. – Ты можешь объяснить? Есть вообще какие-то четкие правила – когда смешно, а когда нет? – Ну, четкие – это вряд ли, – вздохнул я, безуспешно пытаясь подняться с ковра. – Все-таки комизм происходящего обычно зависит от знания контекста. Вот даже прямо сейчас – если кто-то совсем посторонний увидит, как я тут на четвереньках ползаю, ему станет смешно: какой пьяный дурак! Если это будет человек, который беспокоится о моем благополучии, он, чего доброго, испугается. А тебе и не смешно, и не страшно, потому что ты знаешь: я просто временно ослаб, переколдовав с непривычки. Так уже много раз было, обычное дело, скоро пройдет. – Да, это ясно, – нетерпеливо кивнула она. – Но про Вселенную все равно непонятно. Что смешного в том, что ты ее якобы спасал, а я тебя отвлекла? – Кажется, это называется «гипербола», – вспомнил я. – Художественно преувеличение, доведенное до абсурда… – А, так это и была гипербола! – обрадовалась Базилио. – Про гиперболы я знаю, мне же Дримарондо учебник для первокурсников подарил. Я его три раза прочитала и даже думала, что поняла. Но получается, все-таки нет! Наверное, дело в том, что мне вовсе не кажется преувеличением предположение, будто ты можешь спасать Вселенную и невовремя отвлечься от этого занятия. И то, и другое очень на тебя похоже. – Ну не до такой же степени, – растерянно возразил я. Но и сам понимал, что это прозвучало не слишком убедительно. Потом Базилио схватила плененную мною игральную доску и, наскоро превратившись в ужасного василиска, убежала встречать своего долгожданного гостя, а я кое-как собрался с силами и отправился на крышу. Крыша Мохнатого Дома – идеальное место, чтобы привести себя в прядок. Впрочем, можно никого никуда не приводить, а сидеть там просто так. Плохо ли мне, хорошо ли, один я или с гостями, устал или отлично выспался, ощущаю себя центром Вселенной или, напротив, не вижу в собственном существовании никакого смысла, первым делом лезу на крышу, а уже потом думаю, что делать дальше. Иногда даже придумываю что-нибудь путное. Примерно один раз из десяти. Однако сейчас мои шансы на когнитивный триумф были исчезающе малы. Потому что я, во-первых, устал, во-вторых, очень устал, в-третьих, устал смертельно. А в-четвертых, так избалован возможностью всегда получить толковый совет по любому вопросу, что мой мыслительный процесс вечно норовит свестись к выбору: кого на этот раз припахать? Все вокруг такие умные, что глаза разбегаются. Впрочем, выбирать совершенно не обязательно. Можно опросить всех по очереди, а потом, обдумав полученные советы и окончательно запутавшись в противоречиях, начать по новой. И так несколько раз. Как они все меня терпят, ума не приложу. Джуффин, впрочем, уже сбежал на первое попавшееся свидание, не выдержав непосильной интеллектуальной нагрузки. И его можно понять. Но остальные потенциальные советчики пока, хвала Магистрам, оставались на месте. И я без труда выбрал первую жертву. Благо был не только порядком озадачен, но и голоден, как целый полк людоедов, три года страдавших в жестоком вегетарианском плену. С момента приятной, но мимолетной встречи с Кеккиным пирогом прошла уже целая вечность, а камра, пару кувшинов которой мы с Мелифаро выдули за болтовней, при всем моем уважении, недостаточно питательна для человека, весь день скакавшего туда-сюда Темным Путем и между делом рассеянно применявшего разнообразные ступени Очевидной Магии. Меж тем колдовать на голодный желудок не то чтобы просто не советуют, а даже строго-настрого запрещают и старинные трактаты, и новомодные инструкции, и все опытные здравомыслящие колдуны. Поэтому я послал зов самому здравомыслящему из моих знакомых опытных колдунов и спросил: «Что вы посоветуете человеку, который хочет срочно съесть нечто выдающееся в хорошей компании?» Сэр Кофа Йох не обманул моих ожиданий. Сразу спросил: «Словосочетание «куанкулехская кухня» тебя не очень пугает?» «Не очень, – заверил его я. – В меру. Можно сказать, приятно щекочет нервы. Куда приходить?» «В «Розовый Тысяченог» на Седьмой Небесной улице». «Розовый Тысяченог? Действительно впору испугаться. А Седьмая Небесная – это у нас где?» «Недалеко от причала Макури». Не самый исчерпывающий ответ. Знаю я этот причал Макури, искать в том районе что бы то ни было, включая, собственно, сам причал, дорогу к которому я в свое время запомнил хорошо если с десятого раза – один из самых простых способов быстро сойти с ума. К счастью, искусство Темного Пути позволяет победить не только пространство как таковое, но и прилагающиеся к нему топографические ловушки. Как я все эти годы без него обходился? И даже порой умудрялся более-менее вовремя приходить на некоторые встречи. Теперь даже не верится. «Только имей в виду, у меня не так много времени, как хотелось бы, – добавил Кофа. – Постарайся не задерживаться». * * * Задерживаться я не стал. Появился на пороге трактира «Розовый Тысяченог» буквально через три минуты. Одна из них ушла на то, чтобы в очередной раз скрыть свое истинное лицо под первой попавшейся посторонней рожей, а еще две – на разрешение глубокого внутреннего конфликта, в ходе которого одна часть моей сложносочиненной личности требовала сменить старое зимнее лоохи, благополучно вышедшее из моды чуть ли не при Королеве Вельдхут, на более приличную одежду, а вторая лениво отмахивалась: ай ладно, и так сойдет. Победила, ясное дело, вторая. Она всегда побеждает. Поэтому, по уверению большинства моих друзей, смотреть на меня без слез, конечно, можно. Но не очень долго. Потом жалостливость берет свое. Оглядевшись по сторонам, я сперва решил, что мой затрапезный вид отлично гармонирует с окружающей обстановкой: неровный каменный пол, низкий потолок, заляпанный не то экзотическими соусами, не то кровью жертв недавней кабацкой драки, стены, выкрашенные в убийственно яркий розовый цвет и разрисованные изображениями разнообразных обитателей моря – хотелось бы надеяться, вымышленных. Магическая реальность магической реальностью, а все-таки некоторым вещам следует оставаться в области невозможного. Например, крылатому лиловому спруту с глазами, расположенными прямо на щупальцах, или моллюску, смахивающему на только что вырванное из груди сердце, спешно отрастившее себе примерно пару миллионов острых желтых клыков. Вдоволь налюбовавшись шедеврами стихийного сюрреализма, я обратил взор к едокам, до отказа заполнившим небольшой зал. И удрученно подумал: «Эх, все-таки надо было переодеться». Судя по роскошным нарядам здешней публики, «Розовый Тысяченог» был сейчас самым модным заведением в Ехо. У нас так нередко случается: в скромный трактир по какому-то недоразумению попадает один из негласных законодателей столичной моды и внезапно влюбляется в тамошнюю кухню, обстановку, прелестную хозяйку или вид из окна. И начинает наведываться туда ежедневно. За ним тут же устремляются друзья-приятели, подражатели и просто досужие любители красивой жизни. И исправно ужинают там каждый вечер, пока не прослышат, что супруга Старшего Королевского Дегустатора вчера пила камру с каким-то необычным печеньем в безымянной пекарне за Собачьим Мостом. Ну и тогда, конечно, спешно меняют локацию, оставив беднягу трактирщика, мысленно уже вписавшего свое имя в официальный перечень богатейших людей Соединенного Королевства, гадать, что он сделал не так. Но пока «Розовый Тысяченог» явно переживал период расцвета. Хочется, конечно, похвастаться своими дедуктивными способностями и сказать, будто сэра Кофу я опознал по обилию расставленных на его столе блюд. Но нет, увы. Во-первых, еды на всех столах было несколько больше, чем требует здравый смысл, а во-вторых, Кофу, как бы он не изменял внешность, я всегда узнаю просто так, без дополнительных наблюдений и выводов. Такой уж у меня чудесный дар – его узнавать. В принципе вполне бесполезный, Кофа от меня и так не особо прячется. Но таланты не выбирают. И даже сейчас, увидев за дальним столом крупного пожилого господина, благодушно попыхивающего трубкой, я уверенно направился к нему. Хотя чтобы сэр Кофа Йох, сидя в общественном месте, выглядел как самый настоящий сэр Кофа Йох – это дело совершенно неслыханное. Интересно, что у него стряслось? – …Выглядишь как беглый каторжник, – сказал Кофа; впрочем, скорее одобрительно. – А вы – как Тайный Сыщик, уполномоченный меня арестовать, – ответил я, усаживаясь напротив. – Смешно, – согласился Кофа. – Ты не поверишь, но я сижу здесь в таком виде по настоятельной просьбе хозяина. Он встревожен внезапной популярностью своего трактира и хочет наглядно продемонстрировать публике, что у него приличное заведение. Вон даже Тайный Сыск в моем лице время от времени заглядывает. Чтобы хулиганы из числа золотой молодежи трижды подумали прежде, чем сюда приходить. – Ого. И вы вот так запросто пошли ему навстречу? – Ты знаешь мою позицию по этому вопросу: лишний бесплатный обед никогда не повредит, – пожал плечами Кофа. – А молодым хулиганам в «Розовом Тысяченоге» и правда не место. Хороший недорогой трактир с умеренно экзотической кухней, единственный в своем роде. Жалко будет, если тут начнут массово изрыгать огонь и превращать кувшины в жаб, как во всех остальных модных забегаловках. Это помешает настоящим гурманам вдумчиво оценивать визуальные и вкусовые особенности поданных блюд. – А мне нравится, когда в трактирах внезапно начинают твориться всякие нелепости, – признался я. – Потому что ты сам молодой хулиган. Думаешь, я не знаю, кто научил стулья в «Свете Саллари» петь похабные песни, да так, что я потом полночи не мог заставить их заткнуться? – Девчонки очень просили, – сказал я. – Хотели устроить сюрприз всем остальным. Но, кстати, с чего это вдруг похабные? Обычные застольные песни туланских моряков, Нумминорих их детям перед завтраком поет для поднятия настроения и аппетита. – Вот именно, – подтвердил Кофа. И так выразительно на меня посмотрел, словно наш Нумминорих был общепризнанным мастером площадной брани, а его дом – рассадником всех мыслимых пороков. И немыслимых заодно. Воцарившаяся пауза была нарушена появлением трактирщика, тощего жилистого старика в кожаном сарафане до пят. Голову его венчало грандиозное фортификационное сооружение, являвшееся то ли традиционной прической куанкулехских рыбаков, то ли самым последним отчаянным криком столичной моды, поди разбери. Старец нес здоровенное блюдо, в центре которого возлежало невиданное чудовище с длинными витыми рогами, выпученными глазами, клешнями, щупальцами, крыльями, плавниками и другими частями тела, избыточными и неприятными. Пока я мысленно молил всех известных мне вымышленных высших существ, включая Арварохского Мертвого Бога, чтобы эту несказанную красоту пронесли мимо, блюдо оказалось на столе прямо передо мной, а трактирщик деликатно удалился, оставив нас с чудовищем наслаждаться обществом друг друга. – Это что вообще такое? – спросил я Кофу, который с нескрываемым удовольствием ждал развития событий. – Твоя еда, мальчик, – ответствовал тот. – Неужели ты никогда прежде не слышал о замечательной куанкулехской традиции оформления парадных блюд? – Оформления? – Дырку над тобой в небе, сэр Макс! Ты правда поверил, что оно настоящее? Я присмотрелся к чудовищу повнимательней. И только теперь понял, что кошмарная химера являет собой нечто вроде авангардной скульптуры, изготовленной из съедобных компонентов. Впечатлившие меня витые рога, к примеру, оказались хрустящими хлебцами, а выпученные глазищи – кусками какого-то экзотического овоща с каплями темного соуса на месте зрачков. Из чего были изготовлены клешни и щупальца, я, признаться, так и не понял. Но принципиального значения это уже не имело. На самом деле я не так уж привередлив. Только некоторых особо хтонических монстров живьем не ем. – Мать их в жены урагану! Вот ведь вдохновенные художники, – с облегчением выдохнул я. – Знал, что ты оценишь, – усмехнулся Кофа. Что в переводе на честный человеческий язык должно было означать: «Заранее предвкушал, как тебя перекосит». Впрочем, полк голодных людоедов, населяющих мое внутреннее пространство, был так глубоко благодарен Кофе за заблаговременно сделанный заказ, что предпочел проигнорировать его отчетливо издевательскую ухмылку. И набросился на монстра. И одолел добрую половину его прежде, чем я нашел в себе силы оторваться от еды и сказать: – Мне нужно кое-что с вами обсудить. – Не сомневаюсь, – кивнул Кофа. – Давно успел заметить, что бескорыстия в тебе куда меньше, чем кажется. Но учти, я тоже понятия не имею, куда умотал Джуффин. Он не любитель давать объяснения своим поступкам. Только и сказал, что вернется самое позжее через три дня. – Нет, я не о нем. – Хорошо. Тогда у тебя есть шансы извлечь из нашей встречи какую-то пользу. – Пользу я в любом случае уже извлек, – сказал я, – выразительно постучав вилкой по блюду, на котором покоились останки недоеденного монстра. – Кто, кроме вас, мог бы свести меня с этим удивительным существом? Ничего более угрожающего я в жизни не уничтожал. Разве что недоброй памяти Угурбадо, но его я все-таки не ел. А значит, не считается. Или считается? Можно ли считать полноценно уничтоженным несъеденного врага, как думаете? – Ты именно это намеревался со мной обсудить? – невозмутимо поинтересовался Кофа. – Не совсем, – признался я. – Вы помните ребят из Клуба Дубовых Листьев? Которые… – Разумеется я их помню, – нетерпеливо перебил меня он. – С памятью у меня, хвала Магистрам, все в порядке. – И наверняка вы знаете, где они все теперь. И чем занимаются. Да? – Не так уж много, – пожал плечами Кофа. – А зачем они тебе понадобились? Что-то произошло? Он выглядел удивленным. Оно и понятно: обычно сэр Кофа Йох узнает все новости первым. И заранее может предсказать, о ком его станут расспрашивать пару часов спустя. С другой стороны, мог бы уже привыкнуть, что я все делаю невовремя и некстати. Это, можно сказать, моя основная специализация – постоянно сбивать с толку нормальных людей. Ненормальных, впрочем, тоже. Всем достается. – Да вроде пока ничего, – ответил я. – Просто случайно встретился на улице с Айсой. То есть с леди Шиморой Тек. И мне стало интересно… – Не хочешь посвящать меня в это дело, так прямо и скажи, – холодно сказал Кофа. – Сам знаешь, я не слишком обидчив. А вот хитрить со мной – пустая трата времени. – Но я не… – Сэр Макс, ты все-таки учитывай, что я знаком с тобой не первый год. И успел немного изучить твои привычки. Когда тебе вдруг становится интересно, как живет кто-нибудь из твоих знакомых, ты просто тащишь жертву в ближайший трактир, где можно спокойно поболтать за кружкой камры. Собственно, правильно делаешь, когда речь идет о малозначительных подробностях частной жизни, нет ничего лучше информации, полученной из первых рук. А если вместо этого ты обратился за сведениями ко мне, значит… – В данном случае только и значит, что леди не желает идти со мной в трактир. И вообще куда бы то ни было. Говорит, раньше надо было спрашивать, как дела, а теперь поздно. Ее в общем можно понять. Но все равно странно… – Что именно? – Да сам не знаю, – признался я. – Не могу пока сформулировать. Скорее всего, я просто придираюсь, поскольку испытывать подозрения гораздо приятней, чем угрызения совести за то, что я столько лет о ней не вспоминал. – Да уж пожалуй, – усмехнулся Кофа. – На самом деле нет ничего странного в том, что леди Шимора не захотела с тобой болтать. Я бы на ее месте тоже не слишком обрадовался встрече со следователем, который когда-то меня допрашивал, а потом самолично провожал в изгнание. – Тем не менее, тогда мы с ребятами отлично поладили.