– Нет, парень какой-то… – Люба пожала плечами. – Ничего… смазливенький такой… «Максим!» – сообразила Ксения и сразу же проснулась. Она пригладила волосы и вышла из киоска на улицу. – Я к тебе домой приехал, а бабка говорит, ты съехала три дня назад… – Максим переминался с ноги на ногу. Он хорошо выглядел – гладкий, розовощекий, в новом джемпере и довольный жизнью. Неожиданно Ксения почувствовала к нему жгучую ненависть. – Сегодня похороны были! – Она подошла к Максу вплотную. – Я Ольгу закопала. Сегодня. – Я же не знал, что именно сегодня… – похоже, парень испугался такого напора и растерялся. – Не знал или не хотел знать? – Ксении так и хотелось заехать ему по физиономии во второй раз. – Я ничего не знал… – Макс осторожно, словно она была заразная, дотронулся до ее руки. – Давай в машину… поговорим… чтобы не на виду… Ксения пошла за ним следом, но в автомобиль не села, прислонилась к багажнику и закурила. – Где ты сейчас живешь? – первым нарушил молчание Максим, не забыв, впрочем, отойти подальше от Ксении – сигаретный дым по-прежнему оставался его врагом. – У родителей, – пожала плечами девушка. – Ты вроде говорила, там и повернуться негде… – Макс выглядел устало. – Мне больше некуда идти… Внешне Ксения казалась спокойной и даже безразличной. Но на самом деле думала, что, если бы Максим ее действительно любил, сейчас ему следовало сказать: «Я люблю тебя, выходи за меня замуж, и мы будем жить вместе». Но Максим упрямо молчал. Ксюша докурила сигарету, искоса взглянула на Максима и тотчас опустила глаза. Любимый казался крайне недовольным, но выяснять, чем же она так провинилась, Ксюша не могла и не хотела. – Я пойду, Макс! – Она уже сделала шаг в сторону, когда парень подошел к ней и обнял. Ксюша в этот момент чувствовала себя бездушной куклой, манекеном, а не живым человеком. – Постой! – Он начал целовать ее, все настойчивее и настойчивее прижимая к себе. – Я же люблю тебя! Зачем ты так! Ксюша с омерзением вырвалась и бросилась обратно в ларек. Глава 6 Нина Гавриловна поставила Ксюше раскладушку на кухне. Поскольку в разобранном виде раскладушка полностью перекрывала путь к плите, то спать Ксюша могла только тогда, когда мать не планировала готовить, никто не хотел есть или даже просто выпить чаю. Да, собственно, первую неделю дома она практически и не спала: наверстывала упущенное в институте, бегала на преддипломную практику, ночами работала в ларьке. Макс так ни разу больше не появился, а Ксения решила пока оставить все как есть и сама ему тоже не звонила – слишком сильна еще была обида. Одно было хорошо – пока обходилось без семейных конфликтов: мать к Ксении не цеплялась, денег не просила и никаких претензий не предъявляла. Однако спустя неделю Нина Гавриловна все же приступила к выяснению отношений. Ксения вернулась с работы в пять часов утра и пыталась подремать пару часов перед учебой, но уже в седьмом часу была разбужена самым решительным образом. – Нам надо поговорить! – Мать зашла на кухню и закрыла за собой дверь. – Что? А? – встрепенулась заспанная Ксюша и села на раскладушке, протирая глаза. – Вчера, пока ты была на работе, приходил следователь. – Нина Гавриловна убрала с усталого лица прядь седых волос. – Он сказал, ты являешься свидетелем по делу о самоубийстве твоей соседки. Это так? Так вот почему тебе негде жить и ты вернулась домой! Теперь я понимаю! Но я не могу понять, почему ты мне ничего не сказала?! Мне было стыдно, я выглядела перед следователем полной дурой! У Ксюши оборвалось сердце. Она и сама не понимала, как забыла сказать матери о возможном визите следователя. Тот ведь предупреждал, что заглянет по месту прописки. Одно радовало: из обвиняемой она стала всего лишь свидетелем по делу. – Я не хотела тебя расстраивать! – пробормотала Ксюша первое, что пришло ей в голову, поднялась с раскладушки и подошла к раковине, чтобы умыться. – Но даже это меня не так поразило! Оказывается, твоя подруга сделала аборт! Вот именно этого Ксения и боялась: она прекрасно знала свою мать, которая вешала иконы в каждом углу, а распятье у нее было приколочено как раз над кроваткой, где спит Маша. Ее мать исправно ходила на исповедь и всегда подавала милостыню (деньги, которые ей давала Ксения) нищим у церкви, но настоящее милосердие к людям проявляла неохотно и крайне избирательно. – У меня было четыре беременности, и я родила вас всех! – Лицо матери покраснело, на лбу пульсировала жила. – Мы никогда не жили богато, но это не главное! Главное, я дала всем вам жизнь, а не стала преступницей! Самое главное – это человеческая жизнь! Бог дает ребенку душу сразу же, как только женщина узнает, что беременная! Как можно было решиться на аборт? Она же стала матерью мертвого ребенка! Как только ее поганые ноги в это нечистое место понесли, где эти гады (она так и сказала – гады) делают аборты? – Господи! – Ксения просто не могла больше слушать эти проповеди. – Зачем ты мне это говоришь?! Не я же аборт сделала! – Мне стыдно, мне чудовищно стыдно за свою дочь, которая дружила с такой… – Нина Гавриловна уселась на раскладушку, а видавшая виды конструкция натужно заскрипела под тяжестью ее тела. – Но я хотела поговорить не только об этом! Ксения напряглась и, не желая встречаться с матерью глазами, медленно поставила на огонь чайник. – У отца на работе стали задерживать зарплату… – Нина Гавриловна громко всхлипнула. – Его начальник, этот больной ублюдок… Ему все равно, что у твоего отца трое несовершеннолетних детей и больная жена! Нам скоро будет нечего есть, а ему все равно! Как только такие люди живут? Его Бог накажет! Зло будет наказано! Бог все видит! Бог не оставляет своих детей! Ксения молчала, страшась даже посмотреть на мать. – Ксения! Да повернись же ты! – мать раздраженно хлопнула рукой по коленке и сморщилась от боли. – Я с твоей спиной должна разговаривать?! Суровый окрик заставил девушку повернуться. – Ксения, тебе надо найти какую-то нормальную работу – на весь день… – Нина Гавриловна тяжело вздохнула. – Эти гроши, которые ты нам приносишь… это даже не деньги. Это – ничего! Вон у тети Любы дочка работает продавщицей в магазине, приносит домой хорошие деньги. Говорит, у них место освободилось. Я думаю, тебе надо туда пойти. – Я не могу! – едва выдохнула Ксения. – У меня через месяц диплом, защита, а потом я… – А что мы есть будем этот месяц? – Нина Гавриловна расплакалась. Она сидела на раскладушке – полная, неопрятная и уставшая женщина, – трясла седой головой и ревела в голос. – Машка болеет! У Кольки нет обуви! Отец твой зарплату больше не приносит! Ох, бедная я бедная! Что делать? Как жить дальше? Одна надежда на Бога… Не оставит меня и моих кровиночек… – Мне пора в институт! Сил слушать все это у Ксении уже просто не осталось. Вылетев из кухни, она быстро оделась, побросала в сумку первые попавшиеся тетради и, даже не причесавшись, выбежала из квартиры. У подъезда она остановилась и закурила. В таком виде в институт идти было нельзя, надо было сначала привести себя в порядок, а уж потом… «Может, перенести защиту на осень? Не самый худший вариант», – подумала девушка. Все равно она сейчас живет на «автопилоте», голова до сих пор занята Ольгой и этой трагедией, а еще разрыв с Максом, и вполне можно просто завалить защиту дипломного проекта. «Может быть, мать и права, – Ксюша уселась на скамейку, решив взвесить все „за“ и „против“, – сейчас можно спокойно поработать, накопить денег, половину отдать матери, на остальные снять себе комнату. А осенью спокойно защитить диплом и сразу же уехать в Москву. С другой стороны, конечно, откладывать защиту вроде бы не совсем правильно. Мало ли, до осени может всякое случиться». Ксения попыталась расчесать пальцами спутанные волосы, но не преуспела. А вот мысль о переносе защиты диплома на осень казалась ей все более и более удачной. Неожиданно для самой себя Ксения решила обсудить этот вопрос с Максимом. Телефон-автомат располагался на углу у дома. Девушка зашла в кабину и набрала домашний номер любимого. В столь ранний час Максим сам взял трубку. – Да? – Макс? Нам надо поговорить! – Ксения уже чувствовала, как обида постепенно уходит из сердца. – Конечно! – слышно было, как парень обрадовался. – А ты где сейчас? Я тебя заберу! – Я у подъезда… у родителей… – Ксения слишком поздно вспомнила, что выглядит сейчас не лучшим образом. – Жди, через десять минут подъеду! – И Макс бросил трубку. Ксения решила вернуться на лавочку и там дожидаться Максима. Но неожиданно столкнулась с матерью, опрометью выскочившей из подъезда. Растрепанная Нина Гавриловна в старой, уже не застегивающейся на располневшем теле куртке куда-то явно спешила. – А ты чего сидишь? Говорила, на лекции опаздываешь! – спешка не помешала Нине Гавриловне сделать дочери очередное замечание. – Я сейчас уже пойду… – смутилась Ксения. – А ты куда? В магазин? – Нет! – женщина запахнула полы куртки и поежилась. – У Машки сыпь какая-то выступила… Я в церковь за святой водой… Надо ей попить дать да обмыть, тогда скорее поможет. – Понятно! – Ксения кивнула. – Ты иди! Как бы сама не простудилась! Еще не хватало, чтобы они с Максимом встретились! Выглядела Нина Гавриловна, мягко говоря, не очень презентабельно: в старой расстегнутой куртке прямо поверх неряшливого домашнего халата, стоптанные кроссовки на босу ногу, а сами ноги голые, белые, изуродованные узлами варикозных вен. Макс подъехал минуты через три, и хотя мать уже успела уйти со двора, Ксения все равно быстро забралась в машину и сразу же попросила: – Поехали! Не хочу светиться возле дома! Макс повернул налево и припарковался в чужом дворе, причем выключил двигатель, а это явно предвещало серьезный разговор. Парень повернулся к Ксении: – Я долго думал… Я люблю тебя, Ксения. Думаю, нам надо жить вместе! – и нежно взял ее за руку. Ксюша немного опешила: с одной стороны, она была безумно рада примирению, но с другой, все-таки не совсем поняла, что именно предлагал ей Макс. – Мы поженимся и будем жить вместе? Ты этого хочешь? – Ксения посмотрела на парня с тревогой и крепко сжала его пальцы. – Ты мне так предложение делаешь? Да? – Ну… вообще-то не совсем… Насчет женитьбы… Я не могу… – Он замялся, но руки не отпустил. – Пойми, мои родители против свадьбы! Они считают, сначала нужно устроиться на работу, начать зарабатывать нормальные деньги, а потом уже заводить семью! Мы же сейчас оба безработные! Ты сама подумай! Какая свадьба? Ксения отдернула руку. Наверное, это было слишком грубо, но девушка чувствовала себя униженной и будто какой-то второсортной: – А я уже работаю – мне мать нашла работу! Вот именно об этом я и хотела с тобой поговорить. – А как же диплом? – не мог скрыть удивления Макс. – На осень перенесу. У нас многие так поступают. А пока заработаю нам денег на первое время. Потом и ты найдешь работу, и все будет нормально. – И, хотя Ксюша хотела казаться уверенной в себе оптимисткой, она все равно заметно волновалась. Предложение Макса «просто жить вместе», показалось ей обидным – словно она какая-то дешевка, а не его любимая девушка, его невеста. – Ну… я даже не знаю… – как-то недовольно протянул Максим и отвернулся.