– Гхм-гхм, – откашлялся генерал, начиная ощущать себя так, как ощущает себя любая жертва специалиста по спортивному обольщению – самым лучшим, сильным и главным мужиком во всем обитаемом космосе, – итак, вы боевой инструктор, я правильно понимаю?! – Не совсем так, – моя улыбка становится просто обезоруживающей, пальцы заправляют влажный локон за ухо, затем скользят по лацкану куртки, – я специалист по оперативной подготовке. Боевые навыки лишь одно из… направлений, – голос падает почти до шепота. – В целом же моя задача – усовершенствование оперативно-тактических и оперативно-стратегических навыков в сочетании с формированием умения реализовать их на практике. – Вот как, – хрипло произнес генерал. Он старался сдерживаться, но уже все всем было предельно ясно. Единственное, чего в данный момент хотел генерал Энекс – это перевести планерку со всем командованием в плоскость встречи с одной конкретной мной. – О да, – протянула я низким сексуальным голосом, отработанно изменив его тембр, – и мне хотелось бы как можно скорее приступить к… тренировкам. Двусмысленность на двусмысленности. – Что ж, – генерал поерзал на стуле, выдавая, что ему стало довольно проблематично сидеть в узких брюках, – когда вы планируете начать? – Сейчас… – сладко выдохнула я. Все присутствующие дышать перестали. Я же, пользуясь тем ступором, в который мужчину может вогнать только женщина, добавила: – И мне потребуются камеры. Множество камер наблюдения. По всему полигону. – Как вам будет угодно, – ответил, пожирая меня взглядом, генерал. – Вы… можете приступать к… обязанностям уже… сейчас. – Благодарю вас. – Я грациозно поднялась. И так же грациозно покинула кабинет руководства, но, прикрыв дверь, осталась на месте. – Баба моя, всем ясно?! – прорычал генерал. Ну, собственно, что и требовалось лично мне. Мужскую солидарность способна одолеть только военная субординация, как-то так. * * * К тому моменту, как я появилась на полигоне перед пятью сотнями выстроившихся наемников, я уже была для всех «баба генерала», следовательно, на меня смотрели, более чем пристально смотрели, но уже точно знали – этот цветочек им не по зубам. Во время осмотра строя за мной следовал капитан Тайнтон. Выглядел он не слишком одобряющим мое поведение, однако именно ему поручили присматривать за мной, и капитан определенно не был рад необходимости сопровождать столь дискредитировавшую себя особу. А вот мне, напротив, это было крайне удобно: Тайнтон был уже практически «свой». – Двое мужчин, – произнесла я, шагая мимо строя солдат, заложив руки за спину и безразлично следуя между абсолютно небезразличными ко мне личностями, – второй по правую руку генерала и девятый тоже по правую руку, кто они? Капитан Тайнтон ответил почти мгновенно: – Блондин – зам генерала полковник Стейтон. Шатен – в звании капрала, Урхос. – Личные дела обоих ко мне, – приказала я. Тайнтон сбился с шага, но вскоре догнал меня и произнес: – Будет сделано. – На полигоне потребуется установить камеры: ночного видения, тепловые, стандартные, стандартные с возможностью записи в большом разрешении, – продолжила отдавать приказы. – Понял, привезут к вечеру. – К обеду, – не согласилась я. И, встав перед солдатами, скомандовала: – Постовые свободны. Для остальных – двенадцать кругов. Бегом. Начали! * * * Камеры доставили действительно к обеду. Часть устанавливали спецы, исходя из плана, набросанного мной, часть я установила сама, ползая по крышам, стенам, препятствиям на беговой дорожке. К этому моменту меня ненавидели все наемники, вообще все. Полигон представлял собой круг протяженностью в милю, так что утренняя зарядка едва ли была воспринята с энтузиазмом. И их ненависть лишь усилилась, когда после обеда, разделив личный состав на группы по сто наемников в каждой, я снова приказала пробежать все то же весьма изматывающее расстояние. Сказать, что на меня, шмакодявку мелкую, смотрели с ненавистью, – это ничего не сказать. Особенно если учесть, что, пока они бегали, я устроилась полулежа на шезлонге и, закинув ногу на ногу, наслаждалась жизнью, попивая коктейль. Вообще, в моем пойле были одни энергетики, но… выглядело все так, словно я кайфово бухаю, тупо издеваясь над солдатами. Исходя из того, что все они уже были в курсе моего звания генеральской подстилки, бесило их это неимоверно, а я… я отслеживала движения, эмоции, любые странности. И мои солнечные очки в половину лица размером вовсе не были солнечными. – Капитан Давьер, вы заставляете меня думать, что склонны к садизму, – прозвучал низкий баритон справа. Приспустив очки, демонстративно скептически оглядела подошедшего с головы до ног, вернула очки на место и сообщила: – Я вас точно не заставляла что-либо делать, но мысль любопытная – командному составу ведь тоже не помешают тренировки, не так ли? Полковник Стейтон постоял рядом, с какой-то ледяной и несколько пренебрежительной насмешкой глядя на меня, затем и позволил себе нетактичный вопрос: – Вы затребовали мое личное дело. Могу я узнать зачем? Оригинально так! – Мм-м, – я повернулась и посмотрела на него, не снимая очков, – а могу я узнать, каким образом вы оказались в курсе того, что я запросила ваше личное дело? Полковник промолчал. Ну и, собственно, я тоже не видела смысла продолжать данный разговор. Постояв еще несколько секунд, Стейтон молча меня покинул. Едва он ушел, я достала служебный сейр и прямо спросила: «Капитан Тайнтон, какого дерсенга о моем запросе стало известно полковнику Стейтону?» «Простите?» – прислал удивленное Тайнтон. «Потому что я веду дела личного состава, капитан Давьер», – неожиданно вмешался в нашу переписку Стейтон. М-да… Ну, в таком случае это не я влипла, а вы. «Полковник, предоставить мне затребованные личные дела. Жду». Мне показалось, что там, где-то в здании штаба, сейчас скрежещет зубами от ярости Стейтон, но… это были не мои проблемы, вообще не мои проблемы. * * * День запредельных нагрузок для наемников лорда Виантери закончился вовсе не отдыхом. Четыре сотни солдат – сотня находилась в карауле – сидели в зале, глядя на меня с такой ненавистью, что, казалось еще немного, и их не остановит даже субординация. Между тем я с сейром в руках стояла перед огромным экраном, собираясь окончательно испортить всем настроение. – Вы медленные, – начала с неутешительной правды. – Слишком медленные, слишком неторопливые, слишком… ленивые, я бы даже сказала. Каждый из сидящих на неудобных складных стульях наемников весил раза в три-четыре больше меня, они были измотаны и явно ощущали боль в каждой мышце, но… Но лучше смотреть в глаза неприятной правде, чем с мертвой улыбкой продолжать верить в ложь. – Внимание на экран, – приказала я.