Я просто улыбаюсь и киваю, пока продолжаю засыпать песком его ноги. — Как твое имя? — спрашивает парень. Я смотрю на него и смеюсь. — Тебе придется угадать. Это правило не может быть нарушено. — Джейн, — говорит он. Я смеюсь. — Пит? На тот раз я смеюсь от неловкости: — Пит? Это имя для мальчика, а не для девочки! — Просто скажи мне, никто не узнает. Я качаю головой. Я знаю, какие правила можно нарушать, а какие — нет, потому о том, чтобы сказать ему мое имя, нет и речи. — Адмирал сказал, что мы можем быть друзьями. Мой папа и правда сказал так. Я это слышала. Но этого недостаточно, чтобы нарушить правила. Никаких имен. Это первое правило в числе многочисленных. Только кодовые имена. Но кодовые имена еще более секретны, чем обычные имена. Меня отшлепают, если узнают, что я сказала свое кодовое имя кому бы то ни было. Но если никто не может знать мое кодовое имя, зачем они тогда вообще нужны? — Это мой праздник, — говорю я парню и тем самым меняю тему разговора. Он внимательно смотрит на меня, и его глаза такие зеленые. Мы оба ведем себя немного невоспитанно, но я не могу ничего поделать. Словно я вижу красивую рыбу, когда плаваю под водой с дыхательной трубкой. Красивая рыба может вас ужалить — как говорит мне Ник. Мне непозволительно трогать ничего красивого под водой. Но я не могу ничего поделать, эти рыбы-львы такие прекрасные, я не могу не прикасаться к ним. — Меня жалили прежде, — говорю я парню. Он хмурится. — Кто? — В основном медузы. По ногам. Я иногда наступаю на них. А, — я указываю ему на кончик пальца, и он искоса смотрит на него, — рыба-лев ужалила меня сюда. — Я улыбаюсь, но он не улыбается в ответ. — Я трогаю их. — Его глаза такие же красивые, как и те рыбы. — Зачем ты вообще их тро.. — Мне сегодня исполняется шесть, — говорю я ему, чтобы он больше не думал про этих рыб. Мне просто нравится прикасаться к ним. Я хочу чувствовать их. И их жала не всегда ранят меня. Они жалили меня примерно четыре раза, но я трогала много таких рыб. Они не всегда меня жалили, и сейчас я знаю за какие места их можно трогать. — Я знаю, — отвечает он грубым голосом. Его тело немного расслабляется. — Сегодня мне тоже Шесть (прим. ред. — Джеймс имеет в виду, что в этот день его посвящают в киллеры, он становится номером Шесть), ты понимаешь, о чем я? — Да, — я склоняю голову к плечу и смотрю в его зеленые глаза, в то время как продолжаю посыпать песком его ноги. Большинство взрослых не хотят играть со мной, и я никогда не удостаивалась, чтобы на меня смотрел киллер. Но он пока неполноценный киллер, сегодня, можно так сказать, его день рождения, день посвящения. Именно после этого дня он станет убийцей. Я поднимаюсь и бегу, чтобы взять палку, которая лежит рядом с моим полотенцем, а после опускаюсь на влажный песок. Морская волна отступает и это лучшее время, чтобы начать рисовать. Когда приходит волна, она смывает мои рисунки. Но когда волна отступает, они остаются на влажном песке до того момента, пока солнце не иссушит их и ветер не разнесет сухие песчинки, оставив после себя лишь легкий намек на рисунок. Я подползаю к самому краю воды, поворачиваю голову и смотрю на него. Он смотрит на меня через плечо. Внимательно наблюдает за мной. — Я нарисую тебе картинку! — кричу я ему. Он кивает и улыбается, когда мой отец подходит к нему и садится рядом. Я знаю, что они говорят обо мне, но мне все равно. Я просто рисую картинку. Сначала рисую ноты. Я учусь играть на пианино, поэтому могу нарисовать разные ноты. Я рисую ноты, которые записала на прошлой неделе. Они простые, но мелодия сложилась очень милая, я напевала ее неделями, перед тем как решилась записать ее в нотах. Затем я рисую пианино и себя, в тот момент, когда играю на нем. Еще рисую виолончель и гитару. Папа подходит посмотреть, что я делаю и, не нарушаю ли никаких правил, затем разворачивается и уходит. Я оглядываюсь и вижу, как мой отец уходит вместе с зеленоглазым убийцей. Я вижу, как папа кладет руку ему на плечо, и они говорят о серьезных вещах. Я вижу это по выражению их лиц. Затем они оба смотрят на меня, и киллер качает головой. Я не могу понять его выражение лица. Мой отец поднимает руку и показывает жестом, что не принимает возражения, показывая на меня, потом хлопает парня по спине и уходит. На мгновение мне кажется, что киллер вместе с ним, но он направляется обратно и подходит ко мне. Я начинаю рисовать последний инструмент, когда он останавливается возле меня. — Красивая картинка. Я смотрю вверх, и он прикрывает ладонью глаза от солнца, пока изучает меня. — Это тебе. Подарок. — Как твое имя? — спрашивает он, на этот раз внимательно смотря мне в глаза. — Рыба-лев, — отвечаю я, смеясь. — Это имя, которым меня называют друзья отца. Он смеется вместе со мной и цокает языком. — Оно подходит тебе. — А твои глаза напоминают мне морскую траву, поэтому я так буду тебя называть. — Морскую траву? О, это скучно. — Но… — я не могу прекратить улыбаться. Мои щеки краснеют. Он искоса смотрит на меня, а затем начинает разглядывать рисунок. Мое сердце бьется все быстрее. Мне интересно, сможет ли он увидеть мой секрет? Я хочу, чтобы он увидел, чтобы он догадался. Поэтому я продолжаю говорить. — Но твои глаза, как ярко-зеленая трава. Я видела вчера ламантина, который ел такую траву, и твои глаза напомнили мне ее цвет. Он опускает руку, которой прикрывался от солнца, и я не могу отвести от него свой взгляд. — А твои глаза янтарные, ты словно рыба-лев. Янтарный… Я никогда не слышала о таком цвете ранее. Мне нужно будет на него взглянуть. — Сестренка! — зовет меня Ник. Я отклоняюсь немного в сторону, так я могу видеть своего брата. Он не рад, что этот парень рядом со мной. — Что? — кричу я в ответ. Почему мой брат так зол? — Пришло время для торта, — кричит Ник, подбегает ко мне и, хватая меня за руку, поднимает на ноги. Он зло смотрит на моего нового друга и уводит меня от него. Сделав пару шагов, я оборачиваюсь и смотрю на него. Он в свою очередь тоже наблюдает за нами. — Не забудь свой подарок! — кричу я ему. На его лице воцаряется озадаченное выражение, затем он опускает глаза на рисунок и улыбается. Я надеюсь, этот парень не забудет свой подарок. Потому что я так хочу, чтобы он помнил обо мне. Глава 4 Харпер Я нарисовала ему арфу посреди других инструментов. Это заставило меня улыбнуться, несмотря на многочисленное дерьмо, которое происходит у меня в жизни прямо сейчас. Узнать, что Джеймс именно тот парень с пляжа, про которого я много раз думала. Что я чувствую по этому поводу? У меня много вопросов, но сейчас я улыбаюсь. Когда я, наконец, сказала ему свое имя там под пирсом, я видела, что это был очень важный момент для него. Момент, который он ждал почти тринадцать лет. И для меня это тоже чувствуется чем-то особенным. Он улыбнулся и сказал, что ему нравится. Возвращаясь к тому дню, когда мы праздновали свои шесть лет, Джеймс оставался весь день на моем празднике, он хлопал, когда мы с Ником задували свечи. Он сидел напротив меня и пристально наблюдал за мной. Затем он подарил мне еще один подарок, когда мы остались с ним наедине. Набор цветных карандашей. В тот вечер я нарисовала ему картинку и пожелала зеленоглазому парню счастливого праздника. Я так надеялась, что он будет моим другом, я так и написала ему под своим рисунком. На следующее утро он уехал, и мой дневник исчез вместе с ним. Я плакала на протяжении многих дней о своей потере. Если на тот момент шестилетняя девочка не могла понять почему, то теперь, восемнадцатилетняя, я все прекрасно понимала. Тогда на пляже я влюбилась в него, может, это было чем-то похожим на детское увлечение, но это казалось настоящим чувством. Мой разум возвратился к тому моменту в период празднования. Отец оставил Джеймса со мной и с Ником на весь день. Никакой няни, только Джеймс. И позже когда мы вернулись на корабль, когда празднование подходило к концу, Ник был доставлен в свою комнату, после того как заснул на палубе корабля. Но Джеймс оставался со мной. Может, еще пару минут, это все что у нас было. Но мы провели весь тот день вместе, он был всегда рядом. Нам исполнилось по шесть вместе. Я держала дневник, молясь, чтобы там было что-то кроме моего поздравления и рисунка для Джеймса. Я вижу запись, в которой говорится… Дорогая Рыба-лев,