Чикаго, Иллинойс. Лимузин привез их в бар в Бойстауне. — Сколько лет близнецам? — спросил Олдридж у Мигеля. — Двадцать. — И мы идем в бар. — И? — спросила Джулия. Она достала из кошелька очень реалистичное удостоверение. — Где ты его взяла? — одновременно возмущенно и восхищенно спросил Олдридж. — У нас есть свои связи, дружок, — ответил Жозе. Он покинул лимузин вслед за сестрой, а за ними — Дев и Луна. Мигель коснулся губами уха Олдриджа, от чего тот вздрогнул. — Наш дядя очень способный товарищ. — Но... — как самый старший в этой компании, Олдридж чувствовал, что на нем лежит вся ответственность. Мигель прикусил мочку его уха, а затем спустился к шее. — Пусть повеселятся. Я прослежу, чтобы они ничего не натворили. И на этих словах все благие намерения Олдриджа вылетели в окно. Заказав выпивку — мартини с кучей оливок для Олдриджа и что-то замороженное и голубое для Мигеля, — мужчина почувствовал, что, хоть и немного, но начинает расслабляться. Дети, а Олдридж упорно продолжал считать их таковыми, затерялись в толпе танцующих. В баре было многолюдно, в основном преобладали мужчины, но без столпотворения. И помимо того, даже игравшая музыка была знакомой. — Я знаю эту песню, — сказал он Мигелю. — Такое ощущение, что я знаю их все. Мигель фыркнул. — Еще бы, papi, сегодня здесь олдскульная дискотека. Музыка девяностых и прочая херня. — Но Бритни Спирс тоже включали. Мигель кивнул. — И? — Не употребляй слово «херня» про Бритни, — прорычал Олдридж. Проходивший мимо полуголый мужик крикнул: — Да, подружка! Продолжай в том же духе. — Кажется, я слегка пьян, — признался Олдридж. — Отлично, — сказал Мигель. — В этом весь смысл. Ну, еще и в этом. — Он обвел рукой бар. — Ты должен со мной потанцевать. Олдридж еще не настолько пьян. — Не-не-не. Мигель опустил на стойку свою выпивку и встал перед Олдриджем. Двигаясь в такт музыке, он начал прижиматься бедрами к паху мужчины. Затем парень повернулся и закинул руки на шею Олдриджа. — Посмотри на всех этих мужчин, papi. — Я хочу смотреть только на тебя, — ответил Олдридж. — Врунишка. — Мигель лизнул кадык Олдриджа. — Я видел, как ты смотришь. Олдридж напрягся. — Нет, я... — Все bueno, papi. Я не против. Меня это даже заводит. Потому что ты здесь со мной, и уйдем мы тоже вместе. Так ведь? — Да, — подтвердил Олдридж. И страстно поцеловал Мигеля. Он услышал, как кто-то засвистел, но это, скорее всего, не имело к ним никакого отношения. — Поэтому смотри. И рассказывай мне, что видишь. Мигель снова развернулся, прижавшись спиной к груди Олдриджа. И тот стал смотреть, позволяя себе сосредоточиться на конкретных лицах и телах, совершенно не испытывая чувства вины. Он описывал Мигелю все, каждого мужчину, который привлек внимание, и парень вместе с ним смотрел. Очень быстро у Олдриджа встало. И трущаяся задница Мигеля совсем не спасала положение. Мужчина одним глотком осушил свой стакан. — Нам пора, — сказал Олдридж. Мигель обернулся. — Почему? — Потому что если в ближайшее время я тебя не трахну, то точно сдохну. — Сколько драматизма, papi. Пойдем. Но вместо выхода, они направились к туалетам. — Мигель... — Заткнись. Придется поторопиться. — Он затолкал Олдриджа в кабинку, расстегнул рубашку, а следом и джинсы. — Без трусов. Какой ты плохой мальчик, док. — Он достал член Олдриджа и крепко его стиснул. Мужчина, потеряв дар речи, только зарычал. Мигель достал свой собственный член и стиснул их вместе. — Поцелуй меня, — прошипел он, и Олдридж повиновался. Он старался быть тише, но не смог сдержать стона, вырвавшегося из его горла во время оргазма. За дверью кабинки кто-то засмеялся и поаплодировал. Олдридж ударился головой о стену, а Мигель, фыркнув, стал вытирать их обоих туалетной бумагой. — Эй, хватит. Некоторые пришли сюда спокойно посрать, — крикнул кто-то. — Я ни за что не выйду из этой кабинки. Здесь и помру. Мигель засмеялся еще громче, оправляя собственную одежду. — Рapi, прячь член и идем со мной танцевать. Лицо Олдриджа просто полыхало, но он последовал совету Мигеля и вышел следом из кабинки. Снаружи они встретились с несколькими лицами: кто-то улыбался, кто-то психовал, а остальным было просто скучно. Парень на каблуках и в коротких, несмотря на январскую погоду, облегающих шортах, залетел в кабинку и захлопнул дверь. — Мудаки, — пробормотал он. Решив, что еще более неловким вечер стать не может, Олдридж согласился потанцевать с Мигелем. Не очень хорошо, не попадая в такт, но это не имело никакого значения. Это было, по-своему очень странно, но абсолютно идеально. Эпилог Пять лет спустя. Дом Мигеля и Олдриджа. Эванстон, штат Иллинойс. — Милый, я дома! — Мигель никогда не устанет это повторять. — Как дела на работе, мистер Кончиловски? — И это Мигель тоже не устанет слушать. Хотя они были женаты почти год, он все равно испытывал некий трепет, всякий раз слыша свою новую фамилию. — Неплохо, доктор Кончиловски. — Олдридж мешал что-то изумительно пахнущее на плите. — Я видел сегодня Луну, она делала обход вместе с другими интернами. Было круто. — Мигель работал в рентгенологии, и было классно иногда встречать в больнице Луну, несмотря на то, что им удавалось лишь махнуть друг другу рукой и обменяться улыбками. — Она подтвердила, что вместе с Девом они придут в субботу на ужин, и мы отпразднуем твое вступление в должность.